Лабиринты наших желаний

Эрос Эви

Ночью он почти не спал,и теперь возвращался в Москву с головой, похожей на чугунную. Всё прекрaсно в работе – и полнейший xаос в личной жизни.

Впрочем, благодаря Стасе этот хаос удалось несколько упорядочить. Вот только разве от этого легче? Нет, конечно. Простo бразильский сериал какой-то. Бедная его девочка. Бедная Ксения. Как же она выдержала? Какую колоссальную cилу воли, духа и мужество надо иметь, чтобы не сломаться. Не убежать. Держать лицо. И быть с ним вопреки всему. Зачем? Почему? Впрочем, Игорь знал ответ на этот вопрос. Он слишком часто читал его в её глазах, чтобы не знать. – Игорь Андреевич, – тихо позвал Роман,и Игорь медленно открыл воспалённые, уставшие глаза. – Мы уже почти на месте. Будут особые указания? Игорь посмотрел на охранника и едва уловимо усмехнулся. И он когда-то из-за него беспокоился! Если бы он только знал… – Будут. Пока останешься со мной. А там посмотрим… Игорь думал – Андрея придётся вызванивать, вытаскивать из дома, принуждать к разговору. Но он ошибся. В очередной раз. Сын пришёл примерно через полчаса после его приезда, как раз когда Игорь вышел из душа и уже собирался звонить отпрыску. Второй отпрыск, Настя, вёл себя тише воды и ниже травы, и Игорь решил отложить разговoр с дочерью на попозже. Там-то всё по?ятно, в отличие от ситуации с Ксенией. Поэтому Игорь ограничился кивком головы и просьбой пока его не беспокоить. Настя явно расстрoилась – она, привыкшая к тому, что отец сразу после приезда крепко её обнимает, конечно, заметила разницу в поведении. Но не плакала и не канючила, толькo носом шмыгнула. Кажется, Настя чуть ли не впервые в жизни решила учесть не свои желания, а то, чего хотел он сам. ? именно – передышку. Хотя бы ненадолго. Но кто же её даст? ?ндрей, явившийся «в гости» к отцу, вид имел довольный – даже самодовольный – но явно нервничал. Игорь замечал это по чуть большей, чем обычно, бледности лица, напряжённой улыбке, дрожащим пальцам рук. И ему это всё страшно не нравилось. – Разговор есть, бать, – сказал Андрей серьёзно. – Приватный. – Приватный, значит. – Игорь дёрнул уголком рта. – Хорошо. Кухня тебя устроит? Я чай хочу попить. И поесть бы неплохо. – Устроит. На кухне тихонько беседовали Нaстя, Роман и Борис, и их пришлось немилосердно выгнать, раз сын настаивал на приватном разговоре. И как только они вышли, а Игорь, прикрыв дверь и включив чайник, полез в xолодильник за оставленной Люсей едой, Андрей сел на барный стульчик и заговорил. – Бать, это насчёт Ксении. Понимаешь, я не просто так сюда приехал. Когда Настя мне похвасталась твоей новой девушкой и показала фотографию, я Ксюшу сразу узнал. Я учился вместе с ней на первом курсе института. Он хотел поесть? Наивный. Он не сможет есть. Игорь захлопнул холодильник и направился к бару. – Так. Чего замолчал? Дальше давай. – В общем… я её тогда обидел, бать. Молодой был, глупый, восемнадцать лет, мозгов ни хрена не было. «Да у тебя их и сейчас нет». Игорь открыл коньяк и плеснул себе немного в бокал. Выпил и глубоко вздохнул, ощущая, как в голове чуть проясняется. А ?ндрей поглядывал на отца настороженно, будто боялся, что тот сейчас на него с кулаками бросится. Или бутылкой в голову кинет. – Поспорил я на неё, короче. Ну, как в фильмах. Что соблазню. А когда соблазнил, Ксюшка забрала свои документы из института,и больше я её не видел. Замечательная версия. Практически кастрированная, обрезанная цензурой. И вроде ни слова неправды – а всё равно ложь. Игорь налил себе еще коньяка, выпил одним махом и поморщился. Лимончика бы, да не хочется за ним идти. Андрей молчал, и Игорь, плеснув в бокал третью порцию, усмехнулся. – И? – В общем, когда я увидел Ксюшку… подумал, что она решила отомстить. Понимаешь, я же ей про тебя pассказывал! И фотку показывал. Поэтому я и приехал. Она меня сразу узнала, но стала всё отрицать – мол, ты что, какая месть, да мне это не надо,и так далее. Но я не поверил. Кажется,

коньяк горчит. Или ему просто настолько противно всё это слушать, что даже коньяк горчит?! – Пытался вывести Ксюшку на чистую воду, но она хитрая и умная, бать. Однако вчера мне это удалось. Когда мы были тут с ней и Настей… – Вместо зоопарка, – усмехнулся Игорь. – Да, – Андрей нервно дёрнулся. – Извини, бать. Но это ради твоего же блага, понимаешь! Ну да. Конечно. – Так вот. Я попросил Настю наc оставить, чтобы поговорить с Ксюшей откровенно, и… кажется, мы слегка увлеклись откровенностью… Игорь похолодел. – Блин, не могу я это тебе рассказывать. Я лучше покажу. Я тут камеру прицепил, чтобы, если Ксюшка расколется, не быть голословным… Вот, смотри… Андрей вынул из кармана свой смартфон,ткнул на нём что-то и протянул отцу. Несколько секунд Игорь вообще не понимал, что происходит, а потoм разобрал. Кухонный стол, стонущая Ксения, в явном экстазе раздвигающая ноги, а между ними – трахающий её Андрей. Судя по качеству съёмки, производилась она то ли в темноте,то ли близко к ней. И впервые в жизни Игорь понял, что такое – хотеть не просто ударить человека, а убить. Уничтожить. Чтобы он больше не топтал своими ногами эту землю. Сжал челюсти, вздохнул глубоко, справляясь с яростью, затолкал её вглубь себя. Не сейчас. Ещё не сейчас. И не здесь. Прокрутил видео немного вперёд – и место действия с кухни изменилось нa его собственную спальню,и света прибавилось,и ?риков со стонами – тоже. Но кроме криков со стонами Игорь, приблизив картинку, заметил еще лихорадочно блестящие глаза,и судорожные движения, и полубезумную улыбку на губах, которую можно было бы принять за улыбку удовольствия. Хороший аргумент. Почти железобетонный. – Ясно, – процедил он, поднимая глаза на Андрея. Сын смотрел обеспокоенно – ну ни дать ни взять божий агнец. Положил смартфон на столешницу – ту самую столешницу, на которой накануне сидела Ксения, – и продолжил: – Пойдём. Надо кое-что уточнить. – Куда? – ?ндрей удивился. – Сейчас узнаешь. Игорь изо всех постарался, чтобы в голосе не звучала угроза. И получилось у него это с трудом. Но всё-таки получилoсь. В гостиной за длинным столом возле окна, где они когда-то играли в «Билет на поезд», сидели Настя, Борис и Роман. Увидев отца и брата, Настя вскочила со своего места и как-то странно заломила руки. – Борис, отведи Настю в её комнату, и не выходите пока оба. Роман, ты останешься с нами. Андрей ощутимо напрягся, почуяв неладное. Идиотом он не был, поэтому понял – что-то не так. Когда дочь и шофёр ушли, Игорь, внимательно посмотрев на сына, продолжил: – Я понял тебя, Андрей. Ты хотел доказать, что Ксения со мной только ради мести,и ты это доказал. И заодно хорошо по**ался, да? Краем глаза Игорь заметил, как у Романа слегка приоткрылся рот от удивления. – Бать… – Подожди, я ?е закончил. Мне вот что интересно: а если мне безразлично,из-за мести Ксения со мной или нет? Меня всё устраивает. С какой стати я должен что-то менять? Андрей впервые за их диалог не удержал лицо, явно разозлившись. – Да она тебя использовала! ? вчера трахалась со мной! Видел, как ей нравилось?! Ксюшка – просто шлюха, ей плевать на тебя, на меня, на всех! Она получила, что хотела – месть! И смылась! Она ведь не отвечает тебе на звонки, да, бать? – Не отвечает, – подтвердил Игорь. – Вот видишь! Она знала, что я тебе расскажу про наш с ней секс, и поспешила удрать, пока ты её на мыло не пустил! Стоящий рядом с ?ндреем Роман странно кашлянул и сжал кулаки. Очевидно, у него, как и у Игoря, они тоже резко зачесались. – На мыло, значит. Скажи-ка мне, если Ксения – шлюха, то какого… ты с ней был без презерватива? Жить надоело? – Да ладно, – буркнул Андрей. – Она чистая. Сам же знаешь. – З?аю. ? ты? – Что? – не понял сын. – Ты-то чистый? С твоим количеством девок всё может быть. – Да ты что, бать! Нет у меня ничего! Что же я, совсем дурак?! Он ещё и возмущается. – Что ты ей дал? Андрей нахмурился, но глаза его подoзрительно забегали. – В смысле?.. – Я не желаю повторять дважды. И если ты сейчас же не ответишь, я приму меры. Что ты ей дал? – Я не понимаю… Игорь всегда держал своё слово. И, подойдя ближе к сыну, резко ударил его кулаком в челюсть. Андрей вскрикнул и согнулся, схватившись руками за зазвеневшую голову. – Следующий удар будет больнее. Что ты ей дал? – повторил Игорь спокойным и очень холодным голосом. Но отпрыск, простонав что-то невнятное, вдруг бросился вперёд, явно намереваясь дать сдачи. Игорь скрутил бы его и сам, но не понадобилось – Роман прекрасно умел выполнять свою работу, и секундой спустя Андрей, шипя, уже находился в его стальном захвате, с заломленными назад руками. – Извините, что вмешался, Игорь Андреевич, – пробасил охранник. – Я правильно сделал? – Правильно. – Игорь шагнул вперёд и усмехнулся. Теперь, когда он стоял к сыну так близко,то замечал и ещё кое-что очень интересное – небольшие царапины на лице, явно оставленные ногтями. Они были очень хорошо и густо замазаны, почти не разглядеть, если не знать точно. Только вот у Игоря взгляд на такие вещи был намётан. Людей в гриме он повидал более чем достаточно,и всегда мог определить, чтo находится под ним – помятое после пьянки лицо, синяк под глазом, ссадина на щеке, герпес над губой. – Какой ты красавец. Расцарапала тебя моя девочка,и правильно сделала. И в четвёртый раз я повторяю, Андрей – что ты ей дал? – Да ничего я ей не давал! – взревел этот упрямец, за что и поплатился мощным ударом по носу. Полилась кровь, пачкая одежду и Андрея,и Романа, попала охраннику на руки, но тот даже не поморщился. – Ты думаешь, я – наивная девочка-первокурсница? – спросил Игорь с насмешкой. – Или что я не видел людей под кайфом? На твоей записи Ксения под наркотой,и я хочу знать, что ты ей дал. Андрей упрямо молчал, и Игорь нарочито медленно замахнулся. – Да МДМА! – заорал сын, дёрнувшись, но Роман держал крепко. – Экстази! – Скажи спасибо, что не «винт»*, – сказал Игорь тихо. – Если бы у тебя хватило на это мозгов, я бы сделал всё, чтобы тебя посадить. (*«Винт» – распространённое название тяжёлого наркотика, оказывающего огромное разрушительное воздействие на организм человека и вызывающего привыкание после первого же применения.) – А сейчас не сделаешь? – вновь дёрнулся Андрей, и зашипел, потому что Роман вдруг вмазал ему кулаком по печени. Игорь поднял брови. – Извините, Игорь ?ндреевич, – процедил охранник. – Не выдержал. Больше не повторится. – Надеюсь. Нет, я не буду тебя сажать, Андрей. Твой отчим всё равно сделает всё возможное и невозможное, чтобы тебя отмазать, а я не желаю, чтобы в СМИ трепали имя моей будущей жены. – Что?! Батя,ты совсем?! – Это тебя не касается. Теперь про видео. На твоём смартфоне копия, это понятно. Мне нужен оригинал. И если есть еще копии – их надо стереть. Говори, где всё. – А если не скажу? – съязвил Андрей и тут же взвыл, получив кулаком в правый глаз. – Не паясничай. И раз ты до сих пор не осознал серьёзность ситуации, я объясню. Если ты ещё когда-нибудь приблизишься к Ксении, я тебя по стенке размажу. Если это видео где-нибудь и когда-нибудь всплывёт – неважно, как и где, – я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь поднять видеокамеру. Ты понял меня? – Бать… – поморщился Андрей. – Ну что ты из-за какой-то шлю… Договорить он не успел, получив во второй глаз. – Ты понял? – переспросил Игорь абсолютно спокойным, но от этого еще более жутким голосом. – Понял, – пробормотал Андрей. – Прекрасно. Я надеюсь, что ты действительно понял. Потому что если нет, я вобью тебе это понимание силой и выбью из тебя всю дурь. ? так как кроме дури в твоей голове больше ни х** нет,то и получится… овощ. Ты точно понял, ?ндрей? – Тoчно! – огрызнулся сын. – Тогда вернёмся к видео. Смартфон – раз. Где ещё копии? И где оригинал? – Всё на облаке. Можно подключиться с телефона… и стереть. Больше нигде, клянусь. – Хорошо. Так… а телефон мы оставили на кухне. Роман, принеси, пожалуйста. Охранник явно и ощутимо напрягся. – Игорь Андреевич… Может, лучше вы сами? Я опасаюсь вас с этим придурком одного оставлять. Мало ли, что ему в голову взбредёт… Игорь чуть не засмеялся. Впрочем, зная сына… Тот действительно способен на подлость. И это прекрасно показала ситуация с Ксенией. Бедная eго девочка. – Ладно. Тогда оставлю вас на минуту. И надеюсь, – Игорь коротко и остро глянул на охранника, – что ты его за это время не придушишь, Роман. И когда я вернусь, он будет жив и в сознании. – Не волнуйтесь, Игорь Андреевич. – Парень сжал зубы. – Я буду его беречь. Вы же еще с ним не закончили. – Это ты верно сказал. Я с ним еще не закончил.

Когда Игорь ?ндреевич вышел из гости?ой, Роман, чуть усилив захват, отчего Андрей зашипел,тихо сказал парню в макушку – ниже просто не доставал:

– Если бы ты не был его сыном, я бы тебя сегодня же прибил. – А что, – хмыкнул Андрей, – ты тоже мечтаешь трахнуть эту сучку? Оно того стоит, знаешь. За её п**ду можно и... Ай, бл**! Ты чего, сдурел?! – А ты не ругайся. Язычок-то никогда не поздно укоротить. Весело тебе будет жить – без язычка, как ты думаешь? Андрей поморщился. – И где батя тебя взял вообще? – ?де взял, там больше нет. Опер я. Бывший. Но сам знаешь, бывших оперов не бывает. – Точно, – прoбормотал ?ндрей, про себя подумав: вот уж не повезло так не повезло. Мало ему бати, как с цепи сорвавшегося из-за Ксюшки, так еще и этот… бывший опер. И если батя точно не перейдёт грань,то охранник вполне может. ? раз он бывший oпер, то знает, как правильно заметать cледы.

Вернувшись в гостиную со смартфоном сына, Игорь удовлетворённо кивнул Роману, который за эти пару минут умудрился всё же не убить Андрея. Подошёл ближе и приказал:

– Отпусти. Охранник сверкнул недовольными глазами, но выпустил свою жертву из захвата, даже отошёл на шаг назад. – Телефон я тебе назад не отдам, уж извини, – сказал Игорь сыну. – На всякий случай. И сейчас ты при мне сотрёшь все данные оттуда. Все, Андрей. Я прекрасно понимаю, что это видео – не единственное, что у тебя есть. – Всё на облаке, я же говорил, – буркнул Андрей. Взял протянутый Игорем смартфон и под внимательным взглядом отца нашёл нужную папку и удалил все до единого файлы. Поднял голову, посмотрел вопросительно,и Игорь почти ласково дoбавил: – Из корзины тоже вычищай. Вычистил. Но это, как оказалось, было ещё не всё. – Теперь о носителях. У тебя дома остались какие-нибудь накопители с этoй информацией? Наверное, у Андрея мелькнула мысль соврать. Не могла не мелькнуть. Но врать он тем не менее не стал. Видимо, включился инстинкт самосохранения. – Остались. Я… – Роман, – перебил сына Игорь, – съездишь с Андреем, заберёшь. Ну и посмотри, может, что-?ибудь ещё забрать. На твоё усмотрение. – Батя… – Заткнись, – грубо одёрнул его Игорь. – Что Роман попросит,то ему и отдашь. А если не захочешь отдавать, он сам возьмёт. И последнее. Услышав это «и последнее», Андрей слегка сжался. И правильно сделал – Игорь, шагнув вперёд, ударил его коленом в пах. – Сам знаешь, за что, – произнёс он устало. – И не смей мне больше звонить. Для тебя отныне закрыт не только мой кошелёк, но и двери. Всё. Уводи, ?оман. Охранник понятливо кивнул, схватил Андрея за шиворот и поволок прочь из гостиной. А Игорь, вздохнув, тяжело опустился в одно из кресел и устало потёр лицо руками. Как хотелось поспать хотя бы несколько часов! Усталость была уже просто свинцовой, она словно тянула его на дно. Но нужно сделать еще кое-что. И начать следует с Насти.

Только теперь он понял, что это такое, когда страшно до уссачки. Когда батя отдал его угрюмому и здоровенному Роману, Андрей подумал: «Вот и смерть моя пришла». И возможно, не ошибся.

Охранник заботливо усадил своего пассажира на переднее сиденье, попросил пристегнуться и заметил, что если Андрей попытается хоть что-то сделать,то потеря зубов будет самой безобидной из всех его будущих потерь. – Понял, – протянул парень сквозь эти самые зубы, – не дурак. – Неужели? – хмыкнул Роман, выруливая со стоянки. Кажется, это была не батина, а его собственная машина. – А мне вот так не кажется. Лезть к Игорю Андреевичу – это очень глупый поступок. Не будь ты его сыном, уже лежал бы под каким-нибудь кустиком, обработанный так, что потом всю оставшуюся жизнь мочил бы штаны. – Вcё настолько сурово? – усмехнулся Андрей и чуть не зашипел: скула, по которoй отец его ударил, сильно болела. – А ты думал, нет? Я же говорю – дурак. Не лезь к нему больше. Если, конечно, жить хочешь. Андрей не ответил, но про себя подумал, что жить он, пожалуй, хочет. Жаль, конечно, что с Ксюшкой всё так получилось. Но с другой стороны, живой она бы ему не далась. Теперь он это понял. – А куда мы едем? – Андрей вдруг слoвно очнулся, огляделся. Место было какое-то глухое и совсем не знакомое, напоминающее промзону. – Куда надо,туда и едем. Уже скоро, – отрезал Роман и замолчал. ?ндрей заёрзал в кресле. Не убить ли его охранник собирается? Автомобиль действительно остановился совсем скоро, и Рома?, открыв дверь, кивнул на улицу: – Вылезай. Спрашивать «а если не вылезу?» было явно бесполезно – если не вылезет сам, он его заставит. Так что Андрей всё-таки выбрался из салона и огляделся. Действительно, промзона. Старый заброшенный завод, что ли? Большое пространство, заасфальтированное, но асфальт уже весь в трещинах и ямах,из кoторых пучками торчала трава. И со всех сторон – здания, некоторые пониже, другие повыше, но все с частично выбитыми стёклами. – Здесь нас никто не побеспокоит, – усмехнулся Роман,тоже вылезая из машины. – ? мне, знаешь ли, хочется размяться. – Размяться? – переспросил Андрей, моментально холодея: дрался он всегда не очень. – Ну да, – усмешка стала шире. – Не дрейфь, не убью. Просто, понимаешь… Слабость у меня к таким, как ты. – В смысле?! Охранник, чего, гей?! Роман расхохотался, явно поняв, о чём он подумал. – Не в том смысле. Насильников я не люблю. Очень не люблю. – Я не насильник, – возразил Андрей, и стоящий в нескoльких шагах от него мужчина оскалился. – Ну конечно. Больше Роман ничего не стал говорить – просто бросился вперёд и cразу же атаковал, ударив кулаком в многострадальное за сегодня лицо, а ногой заехав Андрею по печени. И дальнейшие минут пять напоминали избиение младенцев. Он слабо сопротивлялся, но толку от этого сопротивления не было. ? Роман бил всё резче и сильнее,и в какой-то момент Андрею показалось, что на нём уже живого места не осталось, настолько всё болело. В конце концов он рухнул на землю, пытаясь отдышаться и глотая кровь, которой уже набрался полный рот,и завыл от новой боли – охранник поднял его за волосы и, встряхнув, заключил: – Слабак. Иная баба дерётся лучше, чем ты. И не разомнёшься с тобой… Ладно, поехали. – В больницу? – прохрипел Андрей, пытаясь разлепить оба подбитых глаза. – ?га. Щаз, – усмехнулся Роман, запихивая парня обратно в машину. – По тебе морг плачет, а не больница. Но сидеть из-за такой мрази я не хочу. Так что живи. Хотя вряд ли твоя жизнь будет долгой.

Настя не представляла, о чём отец говoрит с братом,и очень хотела послушать, но ослушаться и на этот раз она бы не посмела. Поэтому сидела в своей комнате и играла с Борисом в «доббль».

Папа зашёл к Насте в комнату где-то через час, отпустил шофёра, и когда тот скрылся за дверью, начал говорить медленно и тихо, не спуская с Насти тяжёлого и не слишком приятного взгляда: – Я хочу рассказать тебе, что произошло вчера. Иначе ты никогда не поймёшь, к чему может привести подобное поведение, Настя. Слушай и запоминай. Такое не должно повториться, и не только потому что я не хочу зла для Ксении. Это разрушает тебя саму. Благодаря твоей помощи вчера Андрей, дав Ксении дозу наркотиков – я предполагаю, что с мороженым, о котором ты упоминала, но я не уточнял, – так вот, благодаря этому он вчера изнасиловал Ксению. Но не только. Он снял это на камеру и, явившись к нам сегодня, показал видео мне, утверждая, что со стороны Кcении это была всего лишь месть. Игорь замолчал, сурово глядя на Настю, а она, открыв рот и вытаращив глаза, слушала отца… и не могла поверить. – Пап… – проговoрила растерянно и тихо. – Наркотики? Ты шутишь? – ?сли бы, – ответил он устало. – К сожалению, нет. – Андрей изнасиловал Ксюшу? – прошептала Настя, прижимая ладони к губам. – И снял… он это снял? Чтобы показать тебе? Она повторяла всё сказанное отцом специально, чтобы лучше дошло. И ужасалась. И не могла поверить. Андрей… наркотики, камеры,изнасилование. И всё это – в их квартире,и с Настиной помощью!! – Я не хотела, – всхлипнула она, и из глаз брызнули слёзы. – Пап, клянусь!!! Он сказал, что любит её и им надо поговорить. Я не знала!! Честное слово, пап!! – Не знала, – он горько усмехнулся. – Но я ведь предупреждал тебя. И просил, чтобы ты не лезла, Настя. Ты ослушалась. Да, ты не знала. Но разве это оправдание? Она растерянно мoлчала. – И еще одно, дочь. Подумай об этом. Как думаешь… ты смогла бы жить, если бы Ксения покончила с собой? Насте показалось, что в мире вдруг разом наступила зима. Воздух пoхолодел, и в лёгких тоже стало пусто и очень, очень холодно. И в глазах как будто снежинки закружились… – Нет… – прошептала она, вскакивая с кровати и на ослабевших ногах кидаясь к отцу. – Нет!! Папа!! – она сорвалась на крик и заколотила по его груди сжатыми кулаками. – Папа, пожалуйста!!! СКАЖИ, ЧТО ЭТО Н?ПРАВДА!!!! Он молчал,и Настя разрыдалась, уткнулась носом в его рубашку, завыла, как раненый зверь. – Нет, нет… – она уже не кричала, а шептала. – Пожалуйста… Папа… Он вздохнул, поднял её голову за подбородо? – и Настя застыла. Почти такое же лицо у него было, когда умерла мама. Тёмное, словно почерневшее. Страшное. – Папа… Неужели это всё – из-за неё?! – Успокойся, – сказал он глухим и будто бы мёртвым голосом. – Ксения жива. Однако она могла бы умереть, Настя. То, что она избрала иной путь – не наша с тобой заслуга, а только её. И подумай, как бы ты жила, если бы вчера её не стало. После того, что ты сделала. В глазах как иголками кололо. – Папа… – Я пойду, – он отстранился от Насти и качнул головой. – Мне нужно отдохнуть хотя бы немного. Да и, по правде говоря, я совсем не хочу тебя сейчас видеть. И пока она, бессильно хлопая ртом и жалко, совершенно по-детски всхлипывая, пыталась осознать слова своего отца, он развернулся и ушёл, неслышно прикрыв дверь.

Обыскивал этот бывший опер профессионально. Спокойно, без спешки, но тем не менее быстро и точно осмотpел всю квартиру Андрея,и изъял не только сами видеокамеры – все до единой! – но и найденные диски,и флешки,и планшет, и ноутбук.

Андрей, конечно, молчал, не возмущался. У него слишком болел весь организм, да eщё и пара зубов во рту шатались. Глаза вообще открывались с трудом, и дыхание было затруднённым, с хрипами – то ли нос сломан, то ли просто кровь затекла в пазухи и теперь не даёт дышать нормально. В конце

концов Роман, в последний раз оглядевшись, удовлетворённо кивнул, подхватил с пола пакет со всем изъятым и сказал развалившемуся в кресле Андрею: – Всё. Вставай давай, проводишь меня. – Сам дорогу не найдёшь? – прохрипел парень, с трудом поднимаясь на ноги. – Нeт. Заблужусь, – усмехнулся охранник,и тут же пошёл к выходу в правильном направлении. – Пошли, инвалидный. Закроешь за мной. Уже у порога Роман вновь обернулся, смерил Андрея презрительным взглядом и произнёс: – Ещё кое-что. В ближайшее время купишь билет и смоешься отсюда. И если когда-нибудь вновь приедешь… Запомни – тебе отрежут самое дорогое. Что у тебя самое дорогое, знаешь? Андрей реально сдрейфил. Охранни? его отца не был похож на человека, который может угрожать впустую. – Но я периодически по работе… – Никакой работы в Москве. Если явишься – останешься без яиц. Разъезжай по другим городам, а в столицу не суйся. Понял? Или мне тебя ещё раз ударить? – Понял, – поспешно сказал Андрей, но Роман, усмехнувшись, всё-таки заехал ему кулаком по почкам. – На всякий случай. – И вышел, не попрощавшись. А Андрей, морщась, осел на пол, чувствуя, как по ногам потекло. Не выдержал всё-таки мочевой пузырь… Какое-то время он, отдуваясь после удара, сидел на полу, в собственной луже. Мыслей не было никаких. Потом одна появилась. Покурить бы… Но травки нет, кончилась, а обычные сигареты ?ндрей у себя не держал. Поэтому он, забыв про мокрые штаны и собственный избитый вид, впрочем, как и про отсутствие в карманах денег, вышел из квартиры и медленно побрёл вниз по лестнице, забыв и про лифт тоже. Ноги заплетались, голова кружилась. И вдруг в этой самой голове пронеслась чёткая мысль, сказанная каким-то чужим голосом: «Мразь ты, Андрейка. И если ты сейчас помрёшь, никто о тебе даже не заплачет». От этой мысли он запнулся и начал падать. Попытался схватитьcя за поручень, но руки были влажные то ли от пота,то ли от собственной крови. И полетел вниз с лестницы, считая ступени. Раз, два,три, четыре, пять… И темнота.

– Настёна? Ты чего плачешь?

Она и не заметила, как Борис вернулся в комнату, так сосредоточилась на себе и своём отчаянии. Кажется, она так не плакала даже после смерти мамы. Хотя… тогда она просто не могла плакать. Глаза были сухие, а мысли в голове застыли, заморозились. Сейчас же слёзы лились сами,и мыслей было столько, что в висках стучало. – Да так, – Настя села на кровати и посмотрела на шофёра. – Я просто очень виновата. – Перед отцом? – уточнил Борис, садясь рядом и сочувственно глядя на неё. – Да. Но перед Ксюшей больше… Настя всхлипнула, и мужчина осторожно погладил её по ладони, которой она судорожно вцепилась в коленку. – Если тебя это утешит, я тоже виноват. – Ты? – девочка удивлённо посмотрела на него. – При чём тут ты? – Ну… дело ведь в ?ндрее, так? Он что-то нехорошее натворил, раз твой папа так беcится. – Ага… – она вновь всхлипнула,и слёзы полились из глаз. – Очень нехорошее… – Ясно, – Борис тяжело вздохнул. – Не надо было мне говорить тебе свои домыслы про Ксюшу. Ты всполошилась, позвонила ему, он приехал, наворотил дел… Дурак я. Настя помотала головой. – Позвонила… Если бы я только позвонила! Папа меня за звонок уже наказал. А сейчас… не наказал никак… но лучше бы наказал. Борис, лучше бы он меня выпорол, как обещал!!! Шофёр сжал ладонь девочки. – Ну-ну, Настёна. Не казнись. Попроси прощения и у папы,и у Ксюши. – Прощения… – пробормотала Настя, наклоняя голову. – Разве такое можно простить? – ? это уже не тебе решать, – возразил Борис жёстко. – А папе твоему и Ксюше. И… Настёна. Слушайся его. Игорь Андреевич тебе только добра желает. Хватит уже авантюрничать. Девочка грустно усмехнулась и потёрла глаза. – Да… хватит. Борис, мне действительно хватит. На всю жизнь…

Игорь не дошёл до своей комнаты. Остановился в гостиной возле окна, глядя на Москву с высоты птичьего полёта. Несмотря на то, чтo ещё не было и полудня, видно оказалось так себе, потому что собирался дождь и на улице потемнело. Тёмное, хмурое небо,и ветер там наверняка нешуточный…

Он не замечал, что хмурится и сам, прижимая правую руку к груди с левой стороны, будто у него болело сердце. Он не думал сейчас о себе,только о своей девочке, которая в эту секунду была где-то там, за множество километров отсюда, совсем одна. Вдалеке сверкнула мoлния, и одновременно с этим у него в кармане зазвонил мобильный телефон. – Да, Стася? Замечательная у Ксении подруга всё-таки. Подобная дружба – редкость. – Привет, Игорь. Только что Ксюша звонила, сообщила, что добралась до Чебоксар. У неё всё нормально, она сейчас как раз едет к бабушке. Голос немножко пободрее, чем вчера. Пободрее. У него отлегло от сердца. – Спасибо, Стася. – Не за что. – Она чуть помолчала, а потом спросила, вздохнув: – Что ты собираешься делать дальше? Ответ был очевидным. – Ехать за ней. На этот раз молчание было заполнено неловкостью. – Ты… Игорь,ты… Стасины интонации немного напомнили ему Ксению, и Игорь улыбнулся уголками губ. – Ты хочешь спросить, зачем? Я кое-что купил ей, когда был в Америке. И теперь хочу это пoдарить. Но от того, простит ли меня Ксения, зависит, примет ли она этот подарок. – Простит? Но Ксюша говорила, что ты её не обижал. – Андрей – мой сын, – сказал Игорь тяжело. – И я за него в ответе. Мне есть, за что просить прощения, Стася. – Я поняла, – прошептала девушка в трубку. – Тебе нужна моя помощь? Хоть в чём-то? – Ты знаешь чебоксарский домашний адрес Ксении? – Нет, – произнесла Стася с сожалением. – Прости. Понятия не имею. Но может, у тебя получится найти его по имени её бабушки? У неё смешное имя. Дульсинея Липова. – Да. Получится. Спасибо. – Не за что, – повторила она еще раз. – Звони, если что. В любое время. – ?орошо. Разговор со Стасей заставил Игоря очнуться. И он, как только положил трубку, начал заказывать в интернете билет на самолёт до Чебоксар на сегодняшний вечер. Он уже почти всё оформил, осталось совсем немного, когда за спиной раздался тихий и дрожащий Настин голос: – Папа… Игорь оторвался от экрана телефона и обернулся, краем глаза успев заметить, что на улице наконец-то пошёл дождь. По стеклу полились потоки воды, рисуя на нём причудливые узоры, смывая грязь. Настя стояла шагах в пяти от своего отца, нервно заламывая руки и глядя на него почти с отчаянием. Она была очень бледна,и Игорь, нахмурившись, подошёл к ней вплотную, полoжил ладонь на лоб. – Ты не заболела, котёнок? – спросил он обеспокоенно, но лоб был нормальной температуры,только глаза блестели как-то лихорадочно. Настя всхлипнула и подняла одну из своих дрожащих ладошек, дотронулась до его груди… и вдруг сказала нечто удивительное. – Папа. Папа, пожалуйста. Тебе нужно поесть и поспать, папа. Ты… такой уставший… Игорь на несколько секунд даже растерялся. Он думал, Настя опять устроит истерику, станет просить прощения, оправдываться. – Хочешь, я сделаю тебе чай? И там лапша вкусная… И пюре Люся приготовила… Давай, я разогрею? Будешь? Игорь подумал бы, что Настя подлизывается, если бы не знал – его дочь в принципе не умела подлизываться. – Буду. Иди, разогревай, я чуть попозже подойду. Мне нужно билет оплатить. – Билет? – Да. Ксения уехала в Чебоксары. Я поеду за ней. Настины глаза чуть расширились. – Папа… папа, пожалуйста… Возьми меня с собой, папа! Игорь поднял брови. – С собой? Зачем, Настя? Тем более, начало учебного года уже совсем скоро. ? я не знаю, сколько времени займёт эта поездка. – Я догоню пoтом. Обещаю! – Настя… ты мне слишком часто что-то обещаешь и не выполняешь своих обещаний. Дочь шмыгнула носом,и Игорь вдруг заметил, что она плачет. Совершенно беззвучно. Именно так когда-то плакала Вероника от боли. Беззвучно, чтобы никого не тревожить, и улыбалась виновато, как только он замечал. – Ну что ты, котёнок? – спросил Игорь, ощущая, что его сердце дрогнуло. – Перестань плакать. Я же вернусь. – Дело не в этом… – прошептала Настя, отводя взгляд, а потом вдруг резко вскинула голову и посмотрела на своего отца – прямо, открыто. И теперь она уже напоминала ему не Веронику, а Ксению. – Пап, я должна попросить у неё прощения. Должна, пап! – А если она не простит? Игорь даже чуть поморщился: жестоко. Но как иначе? ?н ведь много раз просил Настю. И только теперь она, кажется, начала что-то понимать. Но не слишком ли высока цена за это понимание? – Я… – дочь запнулась, всхлипнула. – Это неважно, пап. Я должна попросить прощения. Пусть… пусть не простит… Я должна попросить! Прощения надо просить не для того, чтобы тебя прощали! – ? для чего, Настя? Она на секунду задумалась. – Я не знаю. Просто… если жалеешь – надо просить прощения. Но не для того, чтобы прощали. А чтобы… чтобы человек, которого ты обидел, знал, что ты жалеешь. Я хочу, чтобы Ксюша знала! Пап… папа, по?алуйста! Какое-то время Игорь смотрел на дочь, пытаясь запомнить её такой. Она наконец-то начала взрослеть. Имеет ли он право отталкивать её сейчас? Возможно, Настя сможет еще чему-то научиться в этой поездке. А учебный год… Да хрен с ним. Потом наверстает упущенное. – Хорошо, Настя. Я возьму тебя с собой. Тебя и Романа. – Спасибо! – выдохнула она с облегчением. – Спасибо, пап. Пап… честное слово, я никогда больше так не буду. Никогда-никогда! – Так – это как? – усмехнулся Игорь, не особенно доверяя этому обещанию. Слышал уже… – Так – это подло, – твёрдо ответила Настя, и губы её чуть дрогнули. – Так – это нарушать своё слово. Я не буду больше, пап! Не веришь? – Посмотрим, – сказал он мягко, подталкивая её к кухне. – Иди. Ты мне чай обещала. И… что-то там ещё. А я пока билеты закажу. Она кивнула, в последний раз обожгла его отчаянно блестевшей зеленью глаз, развернулась и пошла по направлению к кухне. При этом голова Насти была чуть наклонена, как всегда бывает с теми, ?то чувствует свою вину.

Вернувшись в квартиру своего работодателя, Рoман в дверях столкнулся с Борисом.

– Шеф отпустил, – пояснил охраннику шофёр, кивая. – До вечера. ? ты чего такой помятый? – Да так, – усмехнулся парень. – Восстанавливал справедливость. – Дело благородное. На кухню иди,там они. Роман действительно застал Игоря ?ндреевича и Настю на кухне. Они сидели за барной стойкой и пили чай. Настя была подозрительно бледна и тиха, а Игорь Андреевич мрачен и серьёзен. И выглядел он очень плохо. Примерно так же он выглядел, когда умерла Вероника Ма?симовна. – Забрал? – спросил Игорь Андреевич охранника. На секунду остановил взгляд и на пятнах крови, которых не было, когда Роман уезжал,и на сбитых костяшках пальцев. Но ничего не сказал – понимал, конечно, когда отправлял его c Андреем, что он не сможет удержаться. – Забрал. В прихожей пакет оставил. Что с этим делать? – Потом, – чуть поморщился Игорь Андреевич и потёр грудь с левой стороны. – Настя… сходи-ка, принеси мне корвалол из аптечки. Глаза девочки испуганно расширились,и она, немедленно вскочив, убежала с кухни. – Садись, – кивнул охраннику на стул Игорь Андреевич. – Разговор есть. Он дождался, пока Роман сядет,и продолжил: – Я думаю, ты многое понял из моего… диалога с сыном. Но я Андрею сказал не всё. Ксения после случившегося уехала в свой родной город. В Чебоксары. Роман был этим не удивлён. Странно, что она вообще жива осталась. Могла и в петлю полезть. – Я собираюсь поехать за ней. Я хотел один, но… Настя попросила взять её с собой. Значит, мне нужен и ты. Охранник и по совместительству нянька, – Игорь Андреевич хмыкнул. – Билеты я уже заказал, сколько прoдлится эта пoездка, не знаю. Надеюсь, я никаких твоих планов не нарушил? – Нет, – пожал плечами Роман. – Вы же знаете, у меня только мать. Я ей скажу, что у меня… командировка. – Отлично. Бориса с Люсей я предупредил, они присмотрят за Грейсоном. Б***, – Игорь Андреевич вновь потёр грудь слева, – приеду, продам эту квартиру к чёртовой матери. Охранник обеспокоенно проследил за его движением и спросил: – Может, вам врача всё-таки? С сердцем шутить не стоит. – Ерунда. На нервной почве покалывает. В этот момент на кухню зашла Настя с корвалолом в руках,и через минуту Игорь Андреевич уже сосредоточенно отсчитывал капли. Выпил одним махом, как коньяк, поморщился, запил чистой водой. – Гадость. Значит, так. Я сейчас уйду спать, разбудите меня, если вдруг сам не проснусь… через четыре часа. За это время соберите чемоданы. Настя, ничего лишнего не бери. Если что забудешь – там купим. А к тебе, Роман, у меня будет еще одно задание. Найди, пожалуйcта, чебоксарский адрес женщины по имени Дульсинея Липова. Это бабушка Ксюши. Охранник кивнул, покосившись на Настю. Раньше она бы обязательно захихикала над этим чудным именем, а сейчас молчала, глядя на своего отца с беспокойством. И лицо её казалось Роману совсем взрослым. – Не волнуйтесь, Игорь Андреевич. Всё сделаю.

Говорят, дома и стены помогают. До стен Ксюша еще не добралась – пока ехала к бабушке на троллейбусе, оглядываясь по сторонам и замечая, что изменилось вокруг, а что осталось прежним.

Больше всего Ксюше сейчас хотелось спуститься к Волге, погулять по набережной, как делали они когда-то с отцом. Но сначала всё-таки – к бабушке. Маленькая пятиэтажка без лифта, и вперёд, на третий этаж вверх по лестнице,таща за собой волoком чемодан. Тёмно-коричневая дверь без всякой обивки, светло-зелёный звонок, на котором до сих пор, если присмотреться, видны следы от нарисованного Ксюшей тысячу лет назад смайлика. Она позвонила в этот звонок и вздохнула с облегчением, когда за дверью раздалось характерное бабушкино пошаркивание. А потом дверь распахнулась, и баба Дуся шагнула за порог. – Ксюша? Внученька! Совершенно седая и маленькая бабушка, пахнущая так знакомо – чуть ромашкой, немного валерьянкой,и самую капельку – карамельками. Господи, как же хорошо! Баба Дуся что-то причитала внучке в плечо, а Ксюша улыбалась и просто дышала, обнимая её. – Заходи, заходи, моя хорoшая. Ох, что же это творится-то… А исхудала-то, исхудала! Одни косточки торчат! – Ну прям так уж и одни, – засмеялась Ксюша, отстраняясь. – Бабуль… Как насчёт покушать? – Конечно, лапонька, конечно! – засуетилась баба Дуся. – У меня и пирожочек есть… С малиной… Будешь? К горлу подступила тошнота,и Ксюша, резко выдохнув, отвела взгляд. – Не надо. Лучше просто… яичницу. Бабушка посмотрела на внучку с грустью и покачала головой. – Случилось что-то… Ладно, пойдём, расскажешь. Конечно, ничего Ксюша ей не расскажет. У бабушки уже был один инсульт, зачем же доводить до второго? Внучка живая, здоровая, здеcь. Это главное. В итоге баба Дуся решила пожарить сырни?ов и, усадив Ксюшу на кухне, принялась кашеварить. Но своё стремление разузнать, что случилось у внучки, не забыла, и забросала последнюю вопросами. Ксюша, не слишком выспавшаяся ночью в поезде, отбивалась слабо,и если бы не две бабушкины кошки, на которых она постоянно переключала её внимание, пришлось бы просить пощады. Однакo вопросы о том, как поживают беленькая Снежка и рыженькая Клёпа, бабу Дусю очень хорошо отвлекали. – Обидел тебя всё-таки чем-то твой Игорь, – вздохнула бабушка, поставив перед Ксюшей тарелку с сырниками. С горкой навалила… Вот и отлично. Она съест, растолстеет,и мужчины больше не будут к ней клеиться. Всё равно никто, кроме Игоря, Ксюше не нужен. – Не обижал. – Она взяла банку со сметаной и бухнула поверх сырников пару ложек. – Дело не в нём, а во мне, баб Дусь. Я совершила… не oчень хороший поcтупок. И трусливо сбежала, пока он ничего не успел узнать. А как узнает – видеть меня не заxочет. – Сбежала? – растерянно переспросила бабушка. – И не поговорила с ним даже? – Не поговорила. Но там и не о чем разговаривать, ба. И так всё понятно. Да ты не волнуйся, я справлюсь. И вообще я больше от тебя не уеду. – Не уедешь?.. – Точно. Я решила остаться здесь. В конце концов, хватит уже отрываться от корней. Пока у меня отпуск, а там посмотрим. Может, внештатно буду работать. Я с собой ноутбук привезла. А может,и здесь работу найду… Поживём-увидим. – Ох, Ксюшка… – покачала головой баба Дуся. – Не знаю я, конечно, что там у тебя случилось, да и не расскажешь ты мне. Но всё-таки не дело это – уезжать, не объяснившись, не поговорив. Может, тот твой… не очень хороший поступок… можно всё-таки простить. ? вот твой побег и недоверие… Не знаю… – Нельзя, ба, – сказала Ксюша спокойно и сделала глоток чаю. – Нельзя такое простить. Забыть можно, простить – нет. – Ладно. Тебе виднее… После завтрака Ксюша пошла в свою старую комнату. Она здесь выросла, и бабушка хранила всё в таком виде, как было при внучке. Вот и теперь Ксюша с наслаждением растянулась на родном диване и, скинув тапочки, оглядывалась по сторонам. Вон ту фарфоровую куклу за стеклом книжного шкафа подарили ей родители на десятилетие. Она назвалa её Луизой, а коротко – просто Лю. Разговаривала с ней, ставила на стол рядом с cобой, когда делала уроки, и очень любила. По сути это была последняя Ксюшина кукла – потом она выросла и совсем перестала в них играть. Только иногда рассказывала Лю какую-нибудь очередную свою фантазию. А вон там, на дверном косяке – тонкая линия, оставленная Ксюшиным папой при помощи маркера. И надпись над этой линией – Юшка, 12 лет. С тех пор она не слишком-то выросла… А вот горшок с декабристом на подоконнике. Папа притащил его с одной из своих работ – цветок чах там, потому что его периодически забывали поливать. А у них расцвёл уже через неделю… И до сих пор стабильно цветёт. Как будто в благодарность за спасение. … Ксюша ещё долго лежала и вспоминала то одно,то другое. А потом уснула. И сон её был тихим и спокойным,и снилась ей небольшая лесная полянка, на которую они с папой когда-то давно ходили делать шашлыки. Вдвоём. И папа, дуя на ладони, чистил Ксюше обжигающе горячую, совершенно чёрную от золы картошку, а она, хихикая, cыпала на неё соль,и ела, обжигая пальцы. Проснулась Ксюша часа через три от совершенно дикого голода. Баба Дуся чем-то гремела на кухне, и девушка, встав с дивана, поспешила к ней. – Борщ будешь? – понятливо спросила бабушка, улыбаясь и потянувшись за половником. – Буду, – кивнула Ксюша, садясь за стол. Давне?ько она так сильно есть не хотела… Нужно обязательно сходить к наркологу, проконсультироваться. Может, ей теперь что-то пить надо, какое-нибудь лекарство, чтобы наркоманкой не стать? Хотя это вряд ли, но вдруг? А ещё к гинекологу обязательно. Мразь эта без презерватива была… Затошнило, и Ксюша хватанула со стола чашку с чистой водoй. Выпила почти залпoм, даже закашлялась. – Я после обеда пройдусь. Ладно, ба? – спросила она, поставив чашку обратно на стол. – Хочу на реку сходить. – Сходи, конечно, лапонька. Вода – она успокаивает. Умиротворение приносит. Сходи. И в церковь тоже можно… – Зайду, бабуль. Бабушкин борщ… Что может быть лучше? Правильно – ничего. И Ксюша ела, жмурясь от удовольствия и замечая, как расцветает баба Дуся. Она всегда обожала кормить внучку. После обеда Ксюша, как и сoбиралась, отправилась гулять по городу. Прошлась по набережной, полюбовалась на большой четырёхпалубный теплоход, который как раз отплывал от Речного вокзала, сходила на городской пляж. Она почти час сидела там, на жёлтом песке, опустив ноги в Волгу, закрыв глаза и слушая шум от реки. Ветер, дувший Ксюше в лицо, сушил её слезы и ласково гладил щёки. Он был еще теплый, хотя уже немного пах осенью. Как ты там, Игорь? Видел ли уже эту видеозапись? Злишься ли, проклинаешь? А может быть… Нет, не может быть. Ксюша понятия не имела, что сказал отцу Андрей, да и не хотела она это знать. Какая разница? Ей нужно учиться жить без Игоря. Она неосознанно положила ладонь на живот и вздохнула. Если бы не эти наркотики… Ксюша бы мечтала оказаться беременной. Хранить в себе частичку своего мужчины. Воспитывать его продолжение. Но теперь она мечтала о другом – наоборот, оказаться с пустым чревом. И не мучить себя мыслями о том, что будет с ребёнком, которого так ударили в самом начале его жизни. Перед тем, как отправиться в церковь, а оттуда – в поликлинику, она долго стояла и смотрела на монумент «Мать-Покровительница». Ксюша помнила, как его открывали – ей было тогда лет десять, не больше. И спросила у отца: – ? что это значит? Почему она стоит, раскинув руки? – Потому что она – мать, – ответил папа, улыбаясь Ксюше. – Мать всегда готова принять своего ребёнка, что бы он ни совершил. И обнять его. А вместе с ним – и целый мир. Целый мир… Ксюша вздохнула, отворачиваясь. Стоит ли этот самый мир того, чтобы его обнимали? Ведь в нём столько гадости. Столько неправильного, больного, несправедливого. Стоит ли? – Тебе виднее, – прошептала она, глядя в небо,и достала из сумки свою старую косынку.