Лабиринты времени
Шрифт:
–Смотри, – сказал он сестре как-то и вытянул вперёд руки, сложенные вместе ладонями, – чего нашли.
И, открыв ладошку, показал маленького, не больше месяца от роду, только-только прорезавшего глазки сурка.
–Зачем ты принёс его?– возмутилась тогда девушка.
–Тебе показать, – удивился её негодованию паренёк.– А что тут такого? Мартынбек тоже понёс .
–Они же такие маленькие, – попыталась объяснить брату Хайна.– Представь, если бы тебя отняли у семьи? Что бы тогда было с нами? И с тобой?
–Я
–И мы-тоже. Теперь ты понимаешь?
И девушка, взяв лицо мальчика в ладони, заглянула ему в глаза.
Как же недавно это было!
А теперь…
За несколько дней её брат сильно вырос и переменился. Жестокая смерть отца суровой печатью омрачила ещё недавно сияющее детской наивностью лицо, нарисовав три мелкие вертикальные складочки на его выпуклом лбу. Уголки некогда смеющихся губ опустились, а чистый взгляд нежно голубых глаз посерел, словно мрачные тучи затянули его своей пеленой.
…В темноте пещеры раздалось слабое поскуливание, и два жёлтых тоскливых глаза устремили голодный взгляд в её глубь, туда, откуда доносились еле заметные запахи живой плоти, которая была совсем близко, нужно только подползти и вцепиться в неё всеми истосковавшимися по мясу зубами. Разорвать на кусочки сочную мякоть и уткнутся сухим носом в тёплую вязкую жижу.
Как учила его мать, старая волчица?
Слиться всем телом с окружающей его природой, стать незаметным и неслышным для всех. И тогда добыча сама попадёт тебе в лапы.
Облизнув сухим языком острый оскал, волчонок прижался тощим брюхом к каменистому полу и, сделав неуверенное движение вперёд, остановился. Тихое сопение и незнакомые запахи пугали его, совсем недавно оторванного от стаи, ещё не научившегося всем тонкостям охоты. Но чувство голода, больно вытягивающее внутренности, звало его вперёд и природные охотничьи навыки, заложенные с молоком матери, давали о себе знать.
Стать незаметным.
Распластавшись по холодным камням, волчонок вытянул шею и медленно пополз в темноту, ловя чутким носом вкуснейший аромат будущей жертвы.
Его первой жертвы.
Услышав учащённое дыхание, зверь остановился и прислушался.
В глубине кто-то, явно больше и, должно быть, сильнее его, издавал еле заметные, почти неслышные звуки.
Но это не важно.
Не важно, что соперник может быть больше.
Главное – внезапность.
Волчонок изо всех сил вгляделлся в глубокую темноту, но ничего не увидел, кроме каменистых выступов, скрытых чернотой.
Где же он?
Зверёныш посмотрел по сторонам.
Он точно должен быть где – то тут.
Зажмурив на мгновение глаза, зверь повёл носом.
О, этот сладостный запах еды!
Он даже услышал, как бьётся сердце в груди будущей жертвы, как кровь стремительным потоком течёт по его жилам, как…
Внезапным удар по голове
На высоком каменистом выступе зашевелилась чья-то тень и вниз спрыгнул мальчик лет двенадцати с камнем в руках. Наклонившись над волчонком, он высоко поднял своё оружие и ударил им прямо в широко открытые голодные глаза зверя. А потом, сдирая грязными руками с морды шкуру, жадно высасывал кровь из надкушенной жилки и рвал зубами жилистую плоть.
Это была его первая жертва.
Учитель спросил тогда, хочет ли мальчик закалить не только своё тело, но и свой дух?
«Да», – ответил тот.
И учитель отвёл его в далёкие пещеры и оставил там одного, наедине с диким животным.
«Если ты действительно тот, кем хочешь стать, ты должен выжить», – сказал он.
Из года в год, становясь всё старше и старше, мальчик уходил в это место.
И каждый раз волчонок становился всё больше и больше, пока, наконец, в один прекрасный день (или ночь?) Теймур не вступил в схватку со взрослым и сильным волком.
…-Хайна! Хайночка!
Тихий, вкрадчивый, до боли знакомый голос за стеной юрты прервал размышления девушки.
–Куяш?
–Да, милая, это я.
Услышав голос любимого, тургарка быстро подбежала к стене и прильнула к её грубой тканной поверхности мокрой от слёз щекой:
–Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя сюда! Уходи!
Даже через толщину отделяемой их друг от друга поверхности, девушка ощутила, как по другую сторону юрты к её щеке прильнула его щека и, закрыв от блаженства глаза, нежно потёрлась об неё.
–Только если ты со мной, – услышала она тихий, настойчивый голос.
–Нет, ты не понимаешь, – с горечью произнесла Хайна и, в миг возвратившись к окружающей её реальности, отпрянула от юрты. – Уходи, прошу тебя.
–Ты больше не любишь меня?
Горькие нотки отчаяние через толщину юрточных шкур проникли в самое сердце девушки и она тихо всхлипнула:
–Теперь это не важно, милый.
Как он не понимает! Нет, она не перестала любить его! Её сердце всё так же радостно рвётся к нему на встречу! Но она не в праве думать только о себе…
–Ты боишься его, да? Не бойся, ну что он сделает?
–Ты не знаешь его. Он убьёт и тебя, и маму, и Алгашика. Уходи, прошу тебя.
Не в силах сдерживать себя, девушка протянула руку в сторону прячущегося за юртой любимого, но вдруг услышала странный шорох и сердце её быстро забилось.
–Куяш?– осторожно позвала она.
Гробовая тишина молчаливым эхом отозвалась в стенах юрты и тревогой пробежалась по телу девушки.
–Куяш? – трепетно позвала она возлюбленного, опасаясь самого худшего.