Лаборатория имен
Шрифт:
– Да ты что? – удивленно вопросил мистер Пок. – Карл – удивительное имя. Если бы моего пса не звали…
Карл не был поражен. То, что директор сравнивал его со своим псом – нормально. Все руководители сравнивают своих подопечных с животным миром. Это еще повезло, что они собаки, а не другие представители, например, крысы.
– Если бы моего пса так звали, я был бы более чем спокоен, – огрызнулся мальчик.
Мистер Пок любил порядок, а Карл, как и все дети в его возрасте не всегда его соблюдал. Он, как и многие подростки, думал, что только через непорядок можно прийти к порядку. И сколько раз придется нарушить дисциплину – опоздать, прогулять, а то
Был драка. Причина самая простая – он назвал большого мальчика с рельефными мышцами Шермана «Трафаретом». Тот, не понимая шутливого тона Карла, встал в стойку и пошел на него. Карл был маленьким и смог увернуться так, что большая туша рухнула на пол. К тому времени столпилась значительная масса народа. Шерман поднялся и не стал медлить с ответным ударом. Карл не дрался, он уворачивался и старался не бить первым. Но ему изрядно досталось – была разбита губа, образовался синяк под глазом и на шее, не говоря уже о том, что скрывалось под рубашкой. Ему казалось, что все тело стало синим и заплывший глаз помогал ему поверить в это. Трафарет успокоился только после появления охранника. Драка не могла остаться в тайне. Уборщица Хьюс, монтер Джек и толпа малышей, завидевшие происходящее в школьном дворике, не могли среагировать иначе, как прокричать «вот это да!». Мальчики делали ставки, а девочки кричали «караул», хотя большинство кричали «Карлаул!». Тут же звонкий поток долетел до ушей охраны, а потом и сам мистер Пок, был оповещен о ЧП и вынужден говорить с зачинщиком, отпустив второго, совсем не обязательно для того, чтобы виновный понял, как нужно себя вести, а скорее просто для того, чтобы тот знал, что в школе есть кто-то главнее, чем он, и с ним нужно считаться, если решишь драться или, например, привести носорога.
– Кто я такой? – громко произнес мистер Пок.
– А вы не знаете? – ответил мальчик, уставший играть в эту странную игру с человеком на самой скучной работе. Дир не ответил, ожидая, что Карл тут же исправиться. – Мистер Пок.
– Правильно, мой мальчик, – с облегчением вздохнул взрослый. – И это имя, прежде всего, значит одно, что оно управляет, командует и как только ты услышишь Пок, ты должен вставать по стойке и подавать лапу… точнее, руку, – и в завершение к своим словам громко произнес. – Пок!
Карл не среагировал. Директор повторил, но понимая, что его действия безрезультатны, подошел к столу, и среди завалов откопал еще один целлофановый пакетик, грубо разорвал его и высыпал часть в рот.
Мистер Пок не любил, когда ученики повторяли свои «подвиги». Нарушили – привели к нему – разговор – в следующий раз другой мальчик, без приводов к нему. А тут – только неделю назад Карл отличился, назвал Черным квадратом темнокожего мальчика Густава. Еще и десяти дней не прошло, как он прокричал в радиоэфире о трех девочках Пауле, Лионоле, Рении – как о трехголовом монстре, одевающихся одинаково. И мало того, он был из тех, кто не любит молчать, и не боялся мистера Пока, как будто перед ним был не директор, а монтер Джек или сверстник. Дир мечтал о школе для собак, где бы он хорошо смотрелся. Но попав в этот кавардак, где приходится разговаривать не с желающими молчать детьми, он спасался своими историями о примерной собаке, которую нужно, наверное, отлить из бронзы и поставить перед крыльцом, как главный символ школы.
– А теперь иди, и помни, что ты Карл и если бы у моей собаки не было имени, и она не была девочкой, то я бы наверняка ее назвал…
– Я не Карл… – прервал его мальчик.
– Тогда кто ты? – пожал плечами директор.
– У меня много имен… – воскликнул ученик. – Вы можете звать меня…
– Позволь мне звать тебя Карлом… – не дал договорить ему мистер Пок. – Мне так удобнее.
На что мальчик не мог возразить. Он был простым мальчиком в школе, и его проблемы, прежде всего, беспокоили его самого, а все остальные думали только о том, как сделать так, чтобы его проблемы не коснулись их. Они и не понимали, что такие проблемы могут быть. Карл не любил своего имени. Странно?!
1
За дверью оказалось приятнее. Здесь было тихо, только в другом пролете лестницы кто-то несся по перилам с восторженным «Э-хоу!». Карл медленно зашаркал по направлению к выходу.
– Каррр! – услышал он за спиной, но не торопился оборачиваться. Показалось? Или нет? Ему было все равно, что кто-то решил продолжить мусолить его имя, как хлебный мякиш. За этим вороньим звуком последовала книга, ударившийся в спину и если бы не рюкзак, то удар был бы более внушительным. Это был учебник «алгебры». На обложке в самом названии была вставлена буква «к» в самом начале, и втиснута между «а» и «л» буква «р».
– Ты идешь на «карлгебру»? – хитро спросила Бросательница учебников. Конечно же, это была Эллис. Его одноклассница, как и он любившая клички. Только свою любовь она не демонстрировала, не использовала одноклассников в качестве пробных экспериментов, довольствуясь тем, что это делает Карл, разве что иногда подтрунивала над ним. – Нас ждут карлосшибательные примеры во главе с мистером Уинсом.
Карл сплюнул, ему не хотелось отвечать, он не знал, куда идет, и, наверное, должен был отсидеть хотя бы один урок, но с каждый шагом все больше сомневался в этом.
– Ты такой смешной, когда злишься, – засмеялась Эллис. – У тебя лицо становится похожим на Эйфелеву башню. Рот на две лыжные палки, а глаза, как сломанный светофор, моргающий.
Она прыгала перед ним, как будто знала, что сейчас он безобиден и ничего не сможет сделать. Карл действительно с трудом передвигал ноги, тяжело дышал, и ему не хотелось обращать внимания на эту попрыгунью, которой в одно время дал прозвище «Паприка». По причине острых шуток, наверное.
– Зачем учебник испортила? – грубо спросил мальчик.
– А я на своем тоже написала, – прошептала Эллис, сняла рюкзак, и достала точно такой учебник с точно такой же корректурой. – Вот смотри. Как у тебя. Это еще что? Я и физику тоже поправила. Зацени. «Физкарлика». А на биологии. «Биокарлогия»… – она перевернула рюкзак, высыпая содержимое на школьный пол, чтобы показать, как она постаралась удивить его. – Литературу сложно, но можно. «Карлитура», либо «Литкарлтура». Пока еще не решила.
– Ты что совсем ду… – грубо спросил мальчик, не совсем понимая, зачем она так поступила. С его учебниками еще понятно, но со своими-то зачем так. – …ра, или только прики…, – это так походит на бред после сотрясения, – …дываешься?
– Фу-у-у, – протяжно заголосила девочка, – я думал ты припас для меня клички поинтереснее. – Дура – как просто, – она прищурилась, как будто что-то заметила. – У тебя шрам, да какой. Вот отчего ты такой странный. Тебя поколотили, и ты не в настроении ни идти на урок, ни придумывать что-то новое.
Она тут же подскочила и стала изучать его.
– Какая красивая ссадина. А синяк. Еще один. Какая ровная царапина. В сочетании – человек-картина и место ему в музее.
– Оставь меня, – грубо отрезал Карл. – Мое место точно не в этой школе, где у каждого навязчивая мысль достать меня.