Лагерь волшебников. Химия vs Биология
Шрифт:
— Что не так? — с холодом в голосе осведомился Ам, а я смутилась.
— Можешь… поцеловать еще раз? — я почувствовала, как щеки полыхнули алым. — Я не могу определиться… — пояснила я, ощущая себя крайне нелепо.
Мою просьбу он исполнять не спешил, с заинтересованным видом смотря на меня. Чувство пустоты тем временем начало разрастаться, а Ам участливо полюбопытствовал:
— Определиться с чем?
И все бы ничего, да только вряд ли он порадуется ответу… Пришлось взять ситуацию в свои руки и уверенно прильнуть к губам Амори, чтобы в то же мгновение растаять в его объятиях
Начинаю ловить себя на мысли, что мне импонирует его линия поведения. И меня это, откровенно говоря, пугает. Пугает и то, что я так быстро для себя решила согласиться на замужество… Совсем на меня не похоже и вообще… Много странностей. Какие-то чувства незнакомые, теплота, потребность во внимании одного конкретного человека… Любовь или влюбленность я даже не знаю. Я ведь любила только родителей, а это другие чувства. Алина люблю, но как названного брата, это опять же другое. Лизу любила, как подругу. Кису с Бэль тоже люблю. Мирти, хоть он и идиот. Генриха, хоть он и редкий засранец, но он редкий засранец белка, а это немаловажно. В общем, я так и не пришла к определенному выводу относительно своих чувств к Амори, или просто побоялась себе признаться, что не исключено.
Дверь Ам пообещал к вечеру восстановить и отправил меня с остальными в театр. На мой ехидный вопрос о сопровождении охранника, Амори ответил многозначительно:
— Договоришься, и за тобой будут наблюдать неизменно и постоянно.
Я предпочла не испытывать его терпение и тему эту отныне не поднимать. Если сам снова не затронет.
Друзей мой рассказ о возможном сопровождении на фестивале ничуть не расстроил. Мирти даже обрадовался новому человеку, с которым можно будет выпить и который еще не знает “невинных” шуток честной компании. Я тоже взглянула на перспективу “контроля” под другим углом и перестала переживать на сей счет.
Довольно скромный по меркам столичных жителей театр полноценно функционировал, только когда труппы приезжали на гастроли. Своих актеров в театре не имелось, да и это было не за чем. Театр не пустовал ни одного дня. Здесь всегда есть кому выступать: актерам из соседних Королевств, певцам, музыкантам, иллюзионистам… Сейчас вот на гастролях в Бренгунде столичный театр с постановкой “Любовь средь тысяч звезд”.
Трогательная история о молодой паре, искренне любящей, жестокой судьбой подверженные испытаниям своих чувств.
Совсем юная Сонея, отчаянно полюбившая Меркуло, сыскало ответные чувства в его сердце. Он видел в ней ту единственную, ту неповторимую девушку, способную разделить с ним все горести и радости. Она отдала ему всю себя, без остатка, но как это часто бывает, жизнь не любит счастливых историй. Она решает вмешаться всякий раз, когда понимает — у них будет счастливый конец в старости с толпой внуков и правнуков. И в тот момент ей как никогда хочется слез, боли и обиды.
Девушка трагически погибла, упав со скалы. Меркуло, с застлавшей болью глаза, бросился вниз, не желая расставаться со своей любимой. Смерть возликовала. Она радостно скалилась над их бездыханными телами, глумясь над светлым чувством — любовью, которая погубила его. Но ни жизнь, ни смерть не могли подумать, что любовь способна жить и за гранью живого мира. Способна жить так, как не может нигде больше — свободно, не зная границ и пределов.
Сонея и Меркуло вдвоем парили в небесах, кружась средь звезд и наслаждаясь собственной свободой. Душевной и физической, подвластные только себе. Они поселились на большой звезде, в окружении тысячи других, частично заселенных. И это другая грань жизнь. Жизни после смерти, беспощадной и жестокой. Жизни, где нет боли и страха, где есть только свет и добрые чувства.
Весьма печальная история, и как мне кажется, Меркуло поступил глупо, прыгнув вслед за Сонеей. Да, он любил, но ведь можно жить… Перебороть боль, перетерпеть, свыкнуться с мыслью о том, что когда-нибудь смерть все равно забрала бы одного из них.
Мирти выразил все свое отношение к постановке так:
— Слезливо. Приторно. Надо выпить.
Не то, чтобы они проникся до слез, просто нашел повод и остальные его поддержали. Я ограничилась стаканом сока и тщательно следила за своим бокалом, зная своих проворных и хитрых друзей. Именно мой неусыпный контроль позволил мне вернуться во дворец трезвой, перед этим забрав готовый костюм от мадам Биглс.
Дверь в комнату к моему возвращению действительно восстановили, поэтому ничто не смогло помешать мне забраться под невесомое одеяло и крепко заснуть.
На утро третьего дня я проснулась лишь к обеду. Меня никто не разбудил к завтраку, а на обед потребовал явиться желудок. В большой, на половину первого этажа столовой, уже обедали друзья. Киса, с элегантной укладкой и легким макияжем восседала во главе стола, в привычной манере обводя зал взглядом. Бэль с более чем скромным хвостиком на макушке ковыряла тарелкой творожный пудинг с кусочками фруктов. Мирти в подчеркнуто дорогой рубашке вальяжно развалился на стуле, закинув руку на плечо Бэль. Алин с выражением полнейшего умиротворения на лице потягивал смузи, а Фэн вчитывался в какие-то разложенные перед ним бумаги, вместо тарелок с едой.
— Совсем обнаглели? — задал он риторический вопрос, откидываясь на спинку стула с одной из бумажек в руках.
— Очередной гениальный отчет за месяц? — без тени улыбки спросил Алин, смотря на друга с другого конца стола.
— Гениальное обращение, — подтвердил он, и зачитал вслух: — “Уважаемый милорд Фэнрэнир Дархиас, просим Вас снизить клановый налог на питейные заведения ввиду повышения общего налога”. Думает, я не знаю о его черной бухгалтерии.
Мы с девочками переглянулись, лишь поверхностно понимая, о чем идет речь.
Фэну сложно позавидовать. Вампиры рано вступают в права наследования и бразды правления кланами нередко ложатся на плечи молодых ребят. Фэну, если я не ошибаюсь, а я могу, сейчас должно быть двадцать три. Его отец, прежний глава клана, покинул пост главы несколько лет назад, теперь являясь советником сына. Точная причина никому неизвестна. Информация, касаемо внутренних дел, редко покидает пределы кабинетов правления.
— Каждый хочет остаться при своем, — деловито заметил Алин, продолжая потягивать смузи.