Лагерь живых
Шрифт:
— О, а я вдруг подумал, что можно же у Нади кроме электроподогрева и про подарки женщинам в больнице спросить! Она и женщина и медик.
— Спохватились! Уже спросили. Она меня при всех в галошу посадила и плавать отправила.
— Когда это вы успели-то?
— Пока вы в Макдоналдсе шарились. Мне эта мысль в голову тоже пришла. Я ее и спросил.
— А она?
— Глянула так и спрашивает: «Вы же вроде говорили, что женаты?»
— Ага, говорю, уже двадцать шесть лет.
Она так картинно удивилась и заявляет:
— И что, ваша супруга никогда колготок не носила?
Ну и все. И сказать нечего. Конечно, колготки… Умыла девчонка как маленького…
— Ловко! Действительно, все гениальное просто. И что будем делать?
— Есть
— Сейчас приберем?
— Нет, сейчас не получится.
— А где колготы-то?
— Будете ржать — высажу.
— Не будем.
— В кузове моей фуры. На том же предприятии, откуда этот грузовик с бананами брали. Рядом с американцем этим как раз стояла.
— Семен Семеныч, при всем уважении — бу-га-га!
— Вот так и знал, что заржете.
— А что еще остается?
— Ржать внутренне. Про себя, с соответствующим выражением лица.
— Извините, но реакцию надо было обозначить, чтоб показать участие в беседе. Вот представьте — вы сказали, где колготы. А мы сидим с индифферентными мордами. Как-то не по-человечески… — приходится оправдываться мне.
— Ладно, проехали, — великодушно прощает шофер.
— А что вы про пушки рассказывали? Интересуетесь вопросом?
— Нет, это так. По детским впечатлениям, — улыбается Семен Семеныч.
— А что за детские впечатления?
— Я перед армией в ДОСААФе на водителя учился. А положено было еще и работать. Школу закончил, до армии время оставалось — пока восемнадцать лет стукнет. Ну и поработал некоторое время, пока прав не было, еще в Артиллерийском музее. Вот там пришлось пушки покатать.
— С чего это так? Там же они навечно поставлены?
— А как раз была реконструкция пятого зала.
— Это который про начало Великой Отечественной?
— Он самый. Там уже подиумы старые стали ломаться — пушку же для хранения вывешивать надо. Если она на колесах стоять будет, то наполнитель резиновый, гусматик, деформируется, и катить станет нельзя.
— Точно, я видал! У нас маневры были, так в артполку треть гаубиц накрылась после небольшого марша в сто километров! От колес аж ошметья летели… — вспоминаю я не очень давнюю службу в армии.
— Вот-вот. Пушки со старых подиумов скатили, и они в зале стояли на полу. А со старыми подиумами распрощались — разобрали и вынесли. Новые же задержались. Ну и так вышло, что я участвовал сначала в снимании пушек, потом в расставлении их по залу. На новые подиумы ставил тоже. Не один, конечно. Но как молодой-здоровый участие принимал с остальными стариканами.
— Так что, есть опыт артиллерийский?
— Скорее транспортный, по профессии. Сам себе тягач называется. Поэтому опыт есть. Кроме того, пришлось принимать участие в перекатывании во дворе Артмузея других систем. Вот это действительно тяжело пришлось. Там тоже в тот год перестановки делались. Вроде бы как раз ставился атомный миномет «Ока».
— Это такая жуткая дура вроде большой «Берты»?
— Нет, «Берта» пушка нарезная. И атомными минами стрелять не может. А этот не нарезной. Зато может вдуть атомным зарядом на сорок пять километров. Так что артиллеристом назвать меня нельзя. Работу танковых орудий и артсистем наблюдал в армии на полигоне только.
— Что-то вы улыбаетесь хитро? — подмечает глазастый Саша.
— Из молодецкой дури часть пушек катал сам. В одиночку. Стыдно признаваться, но дурил много. Было достаточно свободного времени — столяры задержали поставку подиумов, и меня забыли нагрузить работой. От безделья спал в кабине «катюши». Самые мерзкие ощущения — как там люди ездили? Кабина «Шишиги» [2] , после «катюши», роскошный лимузин, а уж про нее ругани у шоферов было много! Очень там сидеть неудобно — и сиденье не регулируется, и кабина тесная.
2
«Шишига» — автомобиль ГАЗ-66.
— А у нас трое во время маневров влезало в кабину, — вспоминаю я.
— Зимой небось?
— Ага. В Сальских степях — неподалеку от Волгограда.
— Знаю эти места — там зимой за тридцать градусов мороз, да с ветерком…
— Точно! Но я вас перебил.
— Да и кроме того я там охотился с пушками за бабкой-уборщицей. Она была слепая и глухая, возраста такого, что Мафусаил по сравнению с ней мальчонка, поэтому мои экзерциции она не замечала. Зал здоровенный — выкатываешь пушку на прямую наводку, наводишь — потом открываешь замок и смотришь в ствол — попал аль нет. Азартное занятие. А самое теплое ощущение — от 37-миллиметровой немецкой «армейской колотушки» [3] . Ее еще немцы после знакомства с нашими танками стали называть «дверной молоток». Не пушка, а песня, бегом катать можно. ДШК [4] на станке в разы тяжелее. Утюг утюгом… даже наша «сорокапятка» [5] легче. Очень хороша на ходу «полковушка» [6] на станке от «сорокопятки».
3
«Армейская колотушка» — немецкая пушка получила прозвище из-за полной беспомощности перед танками Т-34 и КВ.
4
ДШК — советский крупнокалиберный станковый пулемет.
5
«Сорокапятка» — советская 45-миллиметровая противотанковая пушка образца 1937 года.
6
«Полковушка» — советская 76-миллиметровая полковая пушка образца 1943 года.
— А другие пушки как?
— Далее идет «грабинская» [7] , но там куда лучше, когда кто-нибудь на стволе повиснет, все-таки станины поднимать тяжело, — центр тяжести у нее смещен назад. Ну потом наша 57-миллиметровая и наконец немецкая 50-миллиметровая. Эта при перекатывании вызывала грыженосные чуйства. Также легко было катать зенитки калибром 37 миллиметров. 85-миллиметровую — не сдвинуть вовсе. Зато на зенитках — сядешь в кресло наводчика по горизонтали, крутишь рукоятку наводки — такая карусель получается! Куда там луна-парку — крутишься с площадкой аж со свистом.
7
«Грабинская» — 76-миллиметровая пушка Грабина.
— А немецкую противотанковую, 88-миллиметровую не таскали? — подначиваю я водителя.
— Шутишь! Она, во-первых, в соседнем зале стояла — а там реконструкции не было, а во-вторых, вес у нее — трактором не сдвинешь.
— А закатывали эти пушки наверх на третий этаж как?
— Так по пандусу в вестибюле и закатывали — там же пандус с двух сторон как раз для этого и сделан. В одно время со мной там два таких же молодых балбеса перед армией прохлаждались. Вот у них было любимое развлечение — гонки по пандусам устраивать. Понедельник-вторник выходные, посетителей нет. Балбесы заберутся наверх и бегом с гиканьем по пандусам вниз — кто первый добежит. А там еще такие барьерчики стояли. Так они на бегу через них прыгали. Хранитель там был, спец по стрелковому оружию, Нацваладзе звали, так один его чуть не убил — налетел со всей дури. Дальше вместе по пандусу катились, чудом ничего не поломали.