Лагерь
Шрифт:
– Ничего не попишешь! Если тебе ещё что-то нужно, то...
– Нет, нет! Спасибо! Анюта, чуть не забыл, возьми! Это тебе.
– сказал Володя, просовывая сквозь прутья скрученный в рулон альбомный лист.
Когда мы пришли в вожатскую и развернули рулон, то увидели пейзаж, нарисованный акварелью. Я невольно ахнула.
– Это он сам! Его никто не учил. Вот бы отцу показать! Он ведь художник.
– с гордостью сказала Анюта, а потом добавила, - Только я не думаю, что стоит это делать. Как я ему это объясню...
– вздохнула она.
А
Глава 7
Незаметно подкралась суббота - Родительский день. Приехали мамы и папы, бабушки и дедушки, старшие братья и сёстры. Я организовала порядок в игровой и комнате отдыха, чтобы ребята могли пообщаться с родителями.
Мне было приятно видеть, как Анюта радостно встретила своих родителей. Мне они тоже сразу понравились. Мама - полная женщина лет сорока пяти с добрым лицом и ямочками на щеках. Папа - седеющий статный мужчина тех же лет с аккуратной бородкой. Его лицо, внешность, располагали к себе. Он пошёл ко мне и сказал:
– Наша девочка не совсем обычный ребенок. Вы знаете, что она удочерена?
– Знаю. Мне об этом рассказала сама Анюта.
– У нас погибла дочь. Мы с женой решили, что самый верный способ пережить это горе - сделать счастливым ребёнка-сироту. Отдать ему нашу родительскую любовь и заботу. Бог послал нам Анюту...
– мужчина сделал глубокий вздох, подавляя слёзы.
– Она хорошая, добрая девочка.
– сказала я, давая ему возможность взять себя в руки. Я была растрогана его рассказом и предложила: -А хотите, я покажу вам, как устроилась Анюта.
Отец с радостью согласился, позвал жену и дочку, и мы поднялись в комнату девочек. Анюта с радостью показывала, где и что у неё находится. Вдруг отец взял рисунок Володи, внимательно посмотрел на него, и спросил:
– Это ты нарисовала?
Анюта смутилась и молча покачала головой.
– Нет? Тогда кто тебе подарил такой замечательный пейзаж?
Окончательно смутившись, Анюта посмотрела на меня, потом на маму, и опустила взгляд. Отца удивило такое поведение девочки.
– Вам понравился этот рисунок?
– спросила я, чтобы разрядить обстановку.
– Весьма и весьма недурно! Я сам художник и могу дать этой работе адекватную оценку. Тут виден природный талант, удивительное ощущение цвета, которому невозможно научиться. Это, как музыкальный слух: или он есть, или нет. По правде говоря, я лишь однажды встречал подобного самородка, но очень давно ничего о нём не слышал. По слухам, он погиб вместе с женой. Поэтому меня и удивила эта работа. Только я не понимаю, почему Анюта молчит.
– Анечка, придётся всё рассказать.
– сказала я.
Анюта, запинаясь и смущаясь, рассказала о
Наконец Анюта закончила свой рассказ. Родители не спешили с ответом. Было видно, что они переваривают полученную иформацию. Потом мама положила руку на плечо отцу и спросила:
– Что ты думаешь об этом, Тимофей?
Отец задумчиво посмотрел на жену, потом на рисунок и сказал:
– Не знаю, Люся, что и думать... Ты должна помнить Лукина, который погиб, и чей почерк мне напомнила эта картина... Я хочу увидеть мальчика!
– твёрдо заявил отец после небольшой паузы.
– Вряд ли вас пустят в медицинский изолятор. Нужно разрешение начальника лагеря.
– ответила я.
– Я понимаю. Пойдёмте к нему!
– ответил отец. Мне стало не по себе:
– Что вы ему скажете? Если он узнает о моей роли во всей этой истории, он меня уволит.
– Не волнуйтесь. Я найду нужные слова.
– ответил отец Анюты.
Глава 8
Мы зашли в кабинет начальника лагеря. Мужчины поздоровались за руку и начальник, немало удивленный неожиданным визитом, предложил всем присесть.
– У нас к вам дело, уважаемый Пётр Иванович.
– Слушаю вас... Простите, вы не представились...
– Тимофей Михайлович.
– Слушаю Тимофей Михайлович.
– Я не только отец Ани, но и действительный член Ассоции художников России. Я курирую благотворительную организации юных дарований. Мы ищем юных талантливых мастеров, самородков по всей России.
– Понимаю. Но я-то вам понадобился в какой связи?
– спросил удивлённый Пётр Иванович.
– Мне в руки попал один пейзаж. Очень талантливая работа, надо вам сказать. И тут я узнаю, что юный художник находится у вас.
– У меня?! У нас много хороших и талантливых ребят, но о каком-то особом художественном таланте, среди них, я не слыхал.
– Не удивительно. Этот юный художник у вас, но он не совсем ваш. Этот мальчик сирота, он из детского дома, который отдыхает у вас в особом корпусе. Мне сказали, что подросток не отличается спокойным нравом, и поэтому содержится в медицинском изоляторе.
Лоб Петра Ивановича покрылся испариной. Он промокнул его сложенным носовым платком. В глазах начальника лагеря мелькнул испуг.
– Я не знаю, откуда у вас эти сведения, но отпираться не стану. Да, я был вынужден распорядиться поместить туда этого мальчика. Побег мог оставить пятно на нашем учреждении и доставить немало проблем детскому дому. Вот я и решил...