Лагуна вечной любви
Шрифт:
Он продолжал хохотать и хохотал, скорее всего, еще долго после того, как я повесила трубку.
Лихорадочно одевшись, я вдруг остановилась посреди прихожей и вернулась на кухню. Оставленная мной в пепельнице сигарета дотлела до фильтра, но еще слабо дымилась. Я притушила ее пальцем и тут же закурила новую.
«Разберемся на месте, – подумала я, – посмотрим, что я смогу выяснить, когда приеду к дому Васика».
Глава 4
Василий Петрович Донин никак не мог уснуть, ворочаясь в проваливавшейся под его тяжелым телом слишком мягкой постели.
Он
Ничего не помогало.
Даже Василий Петрович попробовал пихнуть в бок давно и сладко спящую рядом супругу Розалию Аркадьевну, с целью ее разбудить и заняться с ней известного рода упражнениями, после которых, как Василий Петрович знал по опыту довольно долго совместной супружеской с Розалией Аркадьевной жизни, засыпается легко и спится крепко – но Розалия Аркадьевна, не пожелав открыть глаза, так в ответную пихнула локтем Василия Петровича, что тот едва не скатился с кровати и долго еще растирал ушибленные супругой ребра и что-то ворчал себе под нос.
Наконец часам к трем ночи Василий Петрович Донин понял, что вернее всего уснуть сегодняшней ночью ему не удастся.
Кряхтя, он поднялся с кровати, шаркая босыми ногами по холодному линолеуму, прошел на кухню и включил там свет, закрыв предварительно за собой дверь поплотнее.
Там, рассеянно глядя на разбегающихся по стенам тараканов, Василий Петрович снова закурил, но так и просидел с дымящейся сигаретой, ни разу не затянувшись, пока его не заставил очнуться от оцепенения серый столбик невесомого пепла, упавший с кончика сигареты на голую коленку Василия Петровича.
Василий Петрович выругался, швырнул окурок в раковину и поднялся, чтобы включить маленький, стоящий на холодильнике телевизор.
Ни один канал не работал, кроме одного – по которому передавали яркое шоу – где под вкрадчивую музыку извивались вокруг сверкающего застывшей змеей столба девушки, постепенно освобождаясь от скудных лоскутов, покрывающих их без всякого сомнения великолепные тела – обнажая те его части, которые вообще-то не принято обнажать.
Этот-то канал и стал смотреть Василий Петрович. И, несмотря на то, что был взвинчен настолько, что не мог заснуть, увлекся – даже не заметил, как дверь на кухню открылась и перед ним, закрыв экран телевизора появилась Розалия Аркадьевна.
Василий Петрович вздрогнул и заморгал.
– Ну и как это называется? – зловеще осведомилась Розалия Аркадьевна, уперев мускулистые руки в массивные бока – перед тем, как выйти замуж за Василия Петровича, тогда – подающего надежды комсорга – она довольно длительное время работала крановщицей на стройке.
– Но один канал больше на работал, – сглотнув, пояснил Василий Петрович, – вот я и... А что такого? Для того и показывают, чтобы смотреть.
– Старый хрен, а туда же, – процедила Розалия Петровна и выдернула вилку из розетки, отчего экран маленького телевизора вздрогнул и покрылся серым снегом. – Ну-ка, пошли спать. Тебе завтра на работу, а ты полуночничаешь тут.
Василий Петрович вздохнул и уже поднялся было со стула, но что-то подкосило его и он снова шлепнул дряблую задницу на мягкое сиденье.
Теперь и Розалия Аркадьевна присмотрелась к своему мужу и поняла, что что-то с ним творится неладное. Вовсе не сластолюбие, характерное для старых партийных работников, хоть и перековавшихся в крупных бизнесменов, заставило его подняться ночью от теплого бока спящей жены и уединиться на кухня для просмотра эротического тележурнала.
Розалия Аркадьевна не стала гнать мужа в постель. Она открыла шкафчик, достала оттуда початую бутылку дорогого французского коньяка и стопочку.
Наполнив стопочку, она подала ее Василию Петровичу, и тот махом выпил.
– Ну, – промолвила Розалия Аркадьевна, когда Василий Петрович отдышался, – рассказывай, что там у тебя случилось? На работе что-нибудь?
Василий Петрович вздохнул и, прежде чем начать рассказывать, выпил еще одну стопочку коньяка.
– На работе, – проговорил он, обреченно опустив глаза в пол, – где же еще. Такое началось, что – не приведи господи. Шеф опять колобродит чего-то. Опять наколобродит, а отвечать – кому? Василию Петровичу Донину. Все документы-то на меня составлены, хоть и фирма шефу принадлежит целиком.
– Опять с бандитами связался твой шеф? – предположила Розалия Аркадьевна, присаживаясь напротив мужа.
– А черт его знает, с кем он связался, – уныло пробасил Василий Петрович и почесал вялую шертку на обвисшем животике, – собирается передавать крупную сумму каким-то ребятам, говорит, что получит фантастические проценты. Требует, чтобы я дал свои подписи на сбор суммы, без моих подписей по линии бухгалтерии, сама знаешь, ничего не получится.
– Может быть, и вправду большие деньги заработаете? – осторожно спросила Розалия Аркадьевна. – Сейчас-то все возможно – времена какие... Обманул кого – и вот, пожалуйста – миллионер. Ты сам, вспомни, каким путем в бизнесмены выбился?
Василий Петрович отмахнулся от жены и снова покосился на бутылку. Розалия Аркадьевна слила остатки коньяка в стопочку – получилось – почти полная и пододвинула мужу.
– Так-то оно так, – продолжал Василий Петрович, опрокинув стопочку, – только и то верно, что бесплатный сыр в мышеловке бывает. А мой шеф, хоть и жук большой, но все же найдутся и такие, кто его обмануть сможет. А обманут – фирма рухнет, разорится.
Розалия Аркадьевна думала, склонив украшенную редкими кудерышками голову.
– Ну и пускай, – сказала она, – пускай разоряется. У тебя пенсия большая, да и в банке счет хороший – проживем.
– Не в этом дело! – скривившись от того, что глупая жена не сможет понять его волнений, воскликнул Василий Петрович. – Шеф суетиться – кричит на меня, что, мол, я, старый козел, ни чего не понимаю, что, мол, удача сама в рожу прет, а я отворачиваюсь. Даже грозился мне. Все, чтобы я подпись дал.
– Ну, грозился, это он зря, – резонно возразила Розалия Петровна, боевито тряхнув кудерышками, – он что – не понимает, сколько у тебя старых друзей в правительстве города сидит? Сколько у тебя старых связей? Да он без тебя никто! И звать никак! Это ты его человеком сделал. А до тебя он кто был – жулик с деньгами и все. Да пусть он только пальцем...