Лагуна вечной любви
Шрифт:
Пустота, облепившая меня со всех сторон молчала, и в этом молчании ясно слышалось что-то угрожающее.
Опять! Опять я попала в какую-то черную дыру, где перекашиваются все привычне представления о пространстве и времени, принятые в том измерении, в котором я живу.
А теперь эта тварь... Да, та самая тварь, которая едва не загрызла меня, когда я провалилась в эту бездну в первый раз.
Непроизвольно я вскрикнула и тут же замолчала, прислушиваясь к шелестящей в моих ушах тишине. Потом я осторожно сделал два шага, вытянув вперед руки. Никакого сопротивления впереди я не встретила и поэтому
Хотя мне казалось, будто я неслась, как птица, никакого движения воздуха я не замечала. И что самое странное – я не чувствовала никакой усталости.
– Постой-ка! – сказала я самой себе и остановилась.
Тишина вокруг.
Я ущипнула себя за руку. Боль возникла не сразу, а спустя какое-то время – словно проснулась. Неясная мысль, родившаяся в моей голове, заставила меня улыбнуться.
Впрочем, рано улыбаться, нужно проверить, верно ли то, о чем я думаю...
Я закрыла глаза и попыталась представить свое тело в виде туманного облачка. Когда я осторожно открыла глаза, я увидела, что сквозь мою вытянутую руку просвечивает угольная чернота. Я попыталась положить руку себе не грудь, но рука на встретила никакого сопротивления – призрачные очертания руки мягко прошли сквозь призрачные очертания моего тела.
Позади послышался приближающийся скрежет когтей о камень – хорошо знакомый мне скрежет. Эта та самая тварь, которая напала на меня в первый раз, когда я оказалась в этом странном месте.
А теперь я не могла удержаться от того, чтобы не расхохотаться. Теперь я знала, что мне делать. Ведь вся штука была в том, что то место, куда я попала, было нереальным. А по всем законам логики – если я могу ощущать себя в этом мире, значит, я мое тело приспособилось к здешним условиям.
Я также стала нереально и неосязаема. В этом мире нет ничего материального. Есть только разум. А моя плоть – только лишь привычный контур, который сопровождает меня потому, что не еще успел – за ненадобностью полностью раствориться. А ощущения боли и повреждения – моя искалеченная рука – оттого, что, в первый раз попав в этом нематериальный мир, я все еще считала себя существом из плоти и крови – глупо и смешно. Но тогда я была слишком напугана и у меня не было времени на раздумья и эксперименты. Сейчас я представляла из себя в этом мире что-то вроде призрака наоборот.
Додумать эту, безусловно очень интересную мысль до конца, я не успела. Глухой рев прорезал пустоту рядом со мной и тяжелое тело бросилось на меня.
Васик тряс меня за плечи и что-то кричал мне в ухо. Как только я пришла в себя, я поняла, что сижу на полу в комнате, где ярко горит свет.
– Это ты включил свет? – спросила я Васика. – Да перестань меня трясти!
Он тут же отпрянул от меня.
– Очнулась, – белыми губами прошептал он, – а я уж думал...
Свет. Как и тогда – в первый раз – ярко вспыхнувшись свет вытащил меня из того нереального мира – в этот – реальный.
Я поднялась на ноги. Васик молча накинул мне на плечи плед и я закуталась в него, вспомнив, что стою совсем голой.
Васик тяжело рухнул на диван.
– Я больше не могу, – простонал он, – кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Я так с ума сойду.
– Где телефон? –
– Я его уничтожил, – ответил Васик, – растоптал ногами.
– Ну и дурак, – сказала я, – это дорогой аппарат, с определителем номера, можно было бы узнать, кто звонил.
– Мне это совершенно не интересно проверять, – передернув плечами, проговорил Васик, и я заметила, что лицо его как-то сразу осунулось.
– Почему? – спросила я. – Ведь это наверняка звонил тот, кто послал людей следить за нами. Этот телефон был в кармане куртки старика. А старик... То есть – Старый – самый настоящий агент. Ах да! Я ведь тебе, кажется, не рассказывала...
– Обернись, – странным голосом проговорил Васик.
– Что такое?
Я обернулась и увидела. У меня неожиданно подкосились ноги, я сделала шаг назад и опустилась на диван рядом с Васиком.
– Господи, – вырвалось у меня, – да что же это такое.
Даша сидела в кресле неподвижно. Ее лицо было бледным, как снег, и, вероятно, таким же холодным. Я ближе подошла и наклонилась над ней.
Кажется, она дышала.
– Помоги ей, – шепнул Васик.
Я попыталась сконцентрироваться, но получилось у меня плохо – сказывалась усталость. Это путешествие в мир черной бездны вымотало меня до предела.
– Даша! – окликнула я ее.
Она не ответила. Раскрытые до предела глаза смотрели куда-то мимо меня. Ее зрачки казались ледяными. Не знаю зачем, я подула ей в лицо. Потом легонько шлепнула ладонью по щеке.
Никакой реакции.
– Помоги, – снова сказал Васик, – ты же можешь...
«Чей же голос она услышала в телефонной трубке? – подумала я. – И что ей сказали, что такое с ней? Она как будто покрылась стеклянной плотью. Кажется, урони ее сейчас на пол, она разобьется».
– Перенеси ее на кровать, – попросила я Васика.
Он тотчас поднялся, осторожно взял Дашу на руки. Ее тело обмякло в руках Васика, но лицо оставалось таким же – белым и неподвижным. Немигающие глаза смотрели в одну точку.
Я прошла следом за Васиком. Он положил Дашу на постель и я попросила его выйти. Затем я долго стояла на ее постелью, пытаясь сконцентрировать остатки энергии в кончиках своих пальцев.
Когда у меня это получилось, я провела ладонью по лицу Даши, закрывая ей глаза. Веки ее опустились сразу же – и задрожали. Я снова подула ей на лицо.
Позади меня раздался шорох. Я, вздрогнув, обернулась – Васик виновато улыбнулся дрожащими губами. И кивком указал на Дашу.
Я наклонилась над ней. Лицо ее порозовело. Грудь начала вздыматься – теперь было похоже, что она просто крепко спит.
– Что с ней? – шепотом спросил Васик.
– Не знаю, – так же шепотом ответила я, – но это единственное, что я могу сделать. Будем надеяться на то, что завтра утром она проснется и ничего не будет помнить о произошедшем с ней.
Васик с сомнением покачал головой.
– Она как будто умерла, – сказал он.
Я взяла его под руку и вывела из комнаты. И плотно прикрыла дверь. Свет в комнате, где осталась Даша, я не выключала – лампочка горела не ярко.
Мы сели за стол, на котором стоял остывший кофейник, и закурили. Васика все еще потрясывало. Он облизывал губы и то и дело мотал головой.