«Лахтак». Глубинный путь
Шрифт:
Его тревожило, спустится ли боцман. Оглянувшись, он увидел, что с горы мчится лыжа, за ней катится человек, а за человеком — вторая лыжа. Впрочем, боцман скатился целым и невредимым. Лыжи его тоже были целы. Оказалось, что Лейте упал посреди горы, потому что ноги у него разъехались в разные стороны.
Они всходили на вершину холма, откуда днем можно было бы увидеть «Лахтак». Тревога их возрастала: норвежцев они нигде не видели. Луна склонилась к горизонту и вскоре спряталась. Тихо, осторожно спускались они в темноте с этого холма к берегу. Несмотря на темноту, узнали то место на берегу, против которого стоял «Лахтак». Нигде никого и ничего не было видно и слышно. На минуту остановились отдохнуть.
Внезапно вдали что-то блеснуло в темноте, и через несколько секунд долетели звуки ружейных выстрелов.
— Эльгар! Эльгар! — в отчаянии воскликнул юнга.
Теперь он поверил, что человек может быть вероломен.
— Лисья порода! — с досадой сказал боцман.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПОРАЖЕНИЕ СТАРОГО БРАКОНЬЕРА
Глава I
Кар лежал на койке и читал «Историю полярных исследований». Он перечитывал рассказ каноника Адама Бременского о первой немецкой полярной экспедиции 1040 года:
«Блаженной памяти архиепископ Адальберт рассказывал мне, что при его предшественнике несколько знатнейших фризов 30 поплыли на север, чтобы исследовать море, потому что в народе говорили: на север от устья Везера нет земли, а есть только море Либер, что значит «сгустившееся». Чтобы удовлетворить свое любопытство, они, объединившись в компанию, с песнями двинулись в море от берегов Фрисландии. Пройдя Данию и Британию, они прибыли на Аркадские острова; пройдя их и оставив справа от себя Нормандию, они после долгого плавания достигли холодной Исландии. Пройдя по морю дальше, до Крайнего полюса, они поручили свое смелое предприятие и свой дальнейший путь всемогущему богу и святому Виллегаду и неожиданно попали в стоявший над застывшим океаном туман, столь густой, что взгляд едва проницал его. Морские волны, неспокойные из-за приливов и отливов, сразу же втянули в этот хаос несчастных мореплавателей, которые потеряли надежду на спасение. Это была, как рассказывают, открытая пасть бездны, куда, по словам старинного предания, вливаются все моря и где возникают приливы и отливы. Когда они начали молить божье милосердие, чтобы оно спасло их души, море двинулось обратно, захватив с собой несколько кораблей. Так своевременная божья помощь спасла их и стало возможным, налегши на весла, выбраться из волн. Удалившись от опасного места, они неожиданно подошли к какому-то острову, напоминавшему — ибо берега его были окружены высокими скалами — укрепленный город. Чтобы ознакомиться с этим островом, они сошли на берег и нашли там людей, которые жили в подземных пещерах. Перед входами в пещеры лежало много посуды из золота, серебра и других металлов, имеющих большую цену. Взяв с собою столько драгоценностей, сколько можно было унести, люди радостно побежали назад к своим судам. Внезапно они увидели за собою погоню — их догоняли люди огромного роста, которых у нас называют циклопами. А перед циклопами бежали собаки, чрезвычайно большие. Собаки догнали одного из моряков и сразу же разорвали его. Остальные благополучно добрались до своих кораблей. Только крики великанов преследовали их. Претерпев столько опасностей, фризские путешественники возвратились в Бремен, где, как и надлежало, рассказали обо всем архиепископу Алебранду, после чего возблагодарили всемилостивейшего Христа и его последователя Виллегада».
30
Фризы — древние германские племена, населявшие побережье Северного моря. В настоящее время около четырехсот тысяч фризов живут в Нидерландах и в Германии.
«Веселые лгуны были в старину», — подумал с улыбкой штурман Кар, поднялся с койки и пошел в столовую, чтобы прочитать эти сказки товарищам. Там только что кончился вечерний чай, который пили без сахара (сахара было очень мало, и его берегли на случай, если кто-нибудь заболеет) и заедали тонко нарезанным медвежьим окороком. Все собрались уже идти спать. Моряки слушали очередной рассказ механика. Только норвежцы молча сидели в углу, передвигая фигуры и пешки на шахматной доске. Кар прочитал вслух хронику Адама Бременского. Голос его то и дело заглушался громким смехом.
— Возможно, возможно, — с напускной серьезностью сказал Торба, когда Кар закончил, — и даже допустимо.
— Среди моряков, которые об этом рассказывали, — проговорил театральным шепотом Шелемеха, — не было ли одного моего знакомого механика?
Все засмеялись, понимая, на кого намекает кочегар.
В это время с палубы возвратился Вершомет. Он отбывал штурманскую вахту.
— Чего смеетесь? — спросил охотник. — Что-нибудь механик выдумывает? Вы бы на палубу вышли. Ночь какая хорошая!
— Ладно уж! — махнул рукою Торба. — Нужно выспаться, завтра же ожидаем гостей с острова.
— Ну, вряд ли уже завтра, — недоверчиво сказал Зорин.
— А может быть… — Механик встал и пошел в свою каюту.
Вслед за ним поднялись остальные моряки и двинулись в кубрик. В столовой остались норвежцы у шахматной доски и Вершомет с кружкой чаю. Кар оделся и вышел на палубу. Ночь и в самом деле поражала своей красотой. По синему стеклу неба, склоняясь к морю, плыла луна. Поодаль от нее бледно мерцали звезды. На палубу ложились таинственные тени от мачт и надстроек; на освещенных местах по снегу блистали нежные искорки света. Обледенелое море лежало неподвижно. Едва заметно темнел остров Лунной Ночи. Кару показалось, что там мелькает маленький огонек. «Возможно, норвежцы, — подумал он. — Может быть, там и наши делегаты».
Тишину, царившую кругом, нарушали только шаги вахтенного на капитанском мостике. На вахте стоял Ковягин. Кар заглянул к нему, сказал несколько слов, спустился вниз по трапу и остановился на корме. Здесь он стоял долго, любуясь ледовым пейзажем и ожидая, пока спрячется луна.
Он задумался над историей «Лахтака», и случилось так, что он сунул руку в карман и вытащил ту норвежскую трубку, которую нашли после пожара. Сколько раз он рассматривал ее! Его размышления были прерваны сказанными по-английски словами:
— Извините, капитан! Позвольте вас побеспокоить.
Кар замер на мгновение, вслушиваясь в эти слова, потом с быстротою молнии обернулся. Перед ним стоял Эльгар. Кар поглядел по сторонам, ища, кто обратился к нему по-английски.
Но, кроме норвежского матроса, он не увидел никого. Матрос слегка наклонил голову и повторил по-английски:
— Извините, капитан! Я должен сказать вам нечто весьма важное.
Кар ни одним движением не выдал своего удивления, что норвежец знает английский язык.
— Я вас слушаю, — ответил он по-английски.
Казалось, норвежец молчаливо одобрил эту выдержанность советского моряка.
— Капитан, я должен вам сказать, что шкипер 31 Ларсен и его люди готовят нападение на ваш пароход. Нападение должно произойти этой ночью, после того как зайдет луна. Сигнал, подтверждающий это решение, — вон тот еле заметный огонек на берегу.
— Откуда вам это известно?
— Мы с Карсеном должны были принять участие в этом нападении. Наша задача — в подходящий момент запереть дверь из кубрика на палубу. Потом мы должны были напасть на вахтенного и связать его. Однако… мы передумали и не хотим участвовать в авантюре шкипера Ларсена.
31
Шкипер — устаревшее название командира судна.
— Что же вы советуете делать?
— Защищаться. Но так, чтобы, по возможности, не причинить вреда команде «Исбёрна». Команда обманута Ларсеном и Ландруппом.
— Благодарю вас! — сказал Кар и протянул руку Эльгару.
Они крепко пожали друг другу руки.
— Вы хорошо владеете английским языком, — сделал комплимент норвежцу Кар.
— Десять лет плавал гарпунером на английских китобоях, — ответил тот и добавил: — но вам нужно спешить.
— Пойдемте, — предложил Кар, — нужно предупредить товарищей. Вахтенный! — крикнул он. — Быть внимательным!