«Лахтак». Глубинный путь
Шрифт:
— Радио работает, — сказал механик, — до каюты не добрались. Поспешили сюда.
Хотя штурмана и поразила эта новость, но сейчас было не до того. Тем более что вскоре после начала стрельбы работа радиопередатчика прекратилась.
— Пошлите Ковягина на корму, — приказал Кар, — пусть держит связь между Соломиным, Шелемехой и Вершометом.
Кар выжидал, когда выяснится, где именно центр нападения, чтобы броситься туда. Время от времени он поглядывал на нос корабля, который охранял гидролог. Черным пятном лежал на палубе Запара, прижавшись
Норвежцы подступали все ближе. Об этом свидетельствовали вспышки выстрелов и темные фигуры, которые внезапно показывались и, пробежав несколько шагов, исчезали, падая на лед.
Зорин нацелился трубкой от шланга на одну из этих фигур, близко подошедшую к пароходу, и пустил струю воды. Он, по-видимому, попал, потому что норвежец бросился наутек, послав в пароход несколько выстрелов.
Наблюдавший это Вершомет громко засмеялся.
— Теперь он наплачется! Через две минуты покроется льдом.
И правда, мороз был не меньше двадцати градусов. Промокнуть в такую погоду — вещь мало приятная.
Внимание Кара привлекло другое происшествие. На носу, где лежал Запара, над фальшбортом появилось что-то темное. Безусловно, это лез кто-то из норвежцев. Кар вспомнил, что как раз в этом месте Лейте сделал ступеньки из снега и льда, чтобы можно было без трапа влезать на нос. Штурман напряженно ждал, что будет делать гидролог. Ему показалось, будто бы тот немного приподнялся. Фигура исчезла. До капитана долетел только какой-то слабый треск. Что именно сделал гидролог, для Кара осталось неясным.
По трапу кто-то тяжело затопал. На мостик взбежала огромная фигура. Она несла на руках человека.
— Капитан, — послышался голос Павлюка, — извините меня, я не сразу понял, в чем дело. Вот я приволок одного норвежца.
— Откуда?
— Лез на борт. А мы с Шелемехой его заметили.
В этот момент с новой силой затрещали выстрелы. Норвежцы начинали атаку. Это было значительно серьезнее.
Эльгар и Карсен, которые мрачно стояли возле Кара, заволновались.
— Капитан Кар, — сказал гарпунер, — разрешите мне крикнуть несколько слов товарищам.
— Давайте, давайте! Только чтобы вас не подстрелили.
Эльгар перегнулся над капитанским мостиком и что-то закричал по-норвежски. Возле него ударилась пуля, но он, не обращая на это внимания, продолжал кричать. По-видимому, его услышали, потому что стрельба утихла. Только кто-то упорно продолжал стрелять, и пули ложились возле Эльгара. Гарпунер, словно отвечая на эти выстрелы, крикнул по-английски, — наверное, ему хотелось, чтобы его понял Кар:
— Ландрупп, не трать патронов! Все знают, что ты в двух шагах от своего носа в моржа не попадешь.
Наверное, кто-то заставил Ландруппа прекратить стрельбу.
На пароходе и вокруг него воцарилось молчание. Все слушали Эльгара, хотя понимали его только норвежцы.
Но вот со стороны норвежцев послышались возмущенные возгласы. Кару показалось, что в этих возгласах было не только возмущение, но и недоверие.
Закончив свою речь, Эльгар сказал Кару:
— Я и Карсен сойдем на лед и докажем товарищам, что мы не арестованы и что советские моряки — наши лучшие друзья.
Оба норвежца сошли с мостика и прыгнули с палубы на лед. Послышались приветствия и возгласы удивления. Эльгар громко рассказывал о чем-то. Норвежцы подошли ближе к «Лахтаку».
Кар шепнул Торбе, чтобы люди на всякий случай были наготове.
Кто-то спорил с Эльгаром и, насколько Кар мог понять по интонации, ругал его. Штурману показалось, что это голос шкипера Ларсена. Его поддержал второй голос. Послышались и другие голоса; кто-то выступил на защиту Эльгара и Карсена. Спор, по-видимому, разгорался. Перебранка усиливалась. Внезапно раздался выстрел. Кто-то застонал и упал. Раздались крики: «Эльгар! Эльгар!» Грохнуло еще несколько выстрелов — несколько человек побежали от парохода.
«Поссорились», — подумал Кар и быстро сошел с мостика, крикнув Торбе:
— Замещайте меня на пароходе!
Ухватившись руками за планшир, штурман спрыгнул на лед и подошел к норвежцам. Две фигуры наклонились над человеком, сидевшим на льду, а три стояли в стороне.
— Здравствуйте, друзья! — сказал Кар.
Перед ним расступились. Кто-то схватил его за руку, и он узнал Карсена.
— Эльгар! — сказал матрос и показал на того, кто сидел.
— Все кончилось хорошо, — проговорил гарпунер, стараясь с помощью товарищей подняться со льда. — Я же говорил, что Ландрупп не умеет стрелять, — добавил Эльгар, когда ему удалось встать на ноги.
Глава IV
«Белуха» пришла в Мурманский порт поздно вечером. Бросили якорь на рейде. Кривцов приказал спустить шлюпку и отправился на берег.
Возвратился он в полночь.
Старший помощник встретил капитана словами:
— Радист принимает какие-то странные радиограммы.
— А что именно? — добродушно опросил Кривцов.
— Как будто с «Лахтака».
— Да ну?!
— Вот первая. Я ее захватил с собой. Остальные у него.
Кривцов схватил бумажку и прочитал: «Говорит «Лахтак» тчк Остров Лунной Ночи тчк Море Лаптевых тчк Затерты льдами тчк Отзовитесь кто нас слышит тчк Кочегар Павлюк тчк Пароход «Лахтак».
— Странная, в самом деле, радиограмма. Может быть, мистификация?
— У радиста еще несколько принятых радиограмм. Радиорубку он не покидает.
— Пойдем посмотрим.
Кривцов быстро прошел в радиорубку. От капитана не отставал помощник. Радист Валя сидел в наушниках и что-то записывал на бумаге. Увидев капитана, радист, продолжая писать, взял левой рукой кучку бумажек и протянул их Кривцову. Это были радиограммы с «Лахтака». Капитан начал их просматривать.
Начиналось с того же самого: