Лакей и я
Шрифт:
Впрочем, о сэре Реджинальде он подумает позже, а пока Лукас решил поближе познакомиться с заинтересовавшей его леди. Если ей необходимо подтверждение, что сэра Реджинальда нет в коридоре, что ж, ради бога. Понятно, что миссис Котсуолд не инструктировала его на этот счет, только он и так уже нарушил все правила и довольно долго находился наедине с юной леди в комнате, так что высунуться в коридор грех небольшой.
Лукас подошел к двери, и хоть девушка поспешно отступила в сторону, все равно успел уловить запах ее духов – легкий воздушный цветочный аромат. Почувствовав, как закружилась голова, он кашлянул и пробормотал:
– Прошу
Интересно, отчего вдруг стало так трудно дышать?
Она улыбнулась и, сделав еще шаг в сторону от двери, прошептала:
– Это вы меня извините, – отвела взгляд и покраснела.
Что это с ней? Неужели он заставил ее покраснеть? Как мило. Лукас слегка приоткрыл дверь и, выглянув в коридор, увидел, как Джеймс, второй лакей, вносит сундук матери этой девушки в соседнюю комнату. Больше никого видно не было. Сама дама, вероятно, все еще беседует внизу с Теодорой. Диву даешься, насколько порой болтливы женщины: не заметить ни странного поведения, ни исчезновения дочери. Остается только посочувствовать этому юному ангелу.
– Он ушел, – сообщил Лукас, прикрыв дверь.
Девушка с облегчением вздохнула, прислонилась к стене и склонила головку к правому плечу, так что каштановый локон выбился из-под шляпки. Лукасу так захотелось коснуться этого локона, убедиться, что на ощупь он такой же мягкий, как на вид, что зачесались кончики пальцев.
– О, как я рада! Спасибо, спасибо вам большое! – с чувством проговорила она.
– Он… доставляет вам беспокойство, миледи? – позволил себе спросить Лукас.
Миссис Котсуолд, безусловно, не одобрила бы его поведение. Лакей не должен совать нос в дела гостей. Только все дело в том, что даже в обличье лакея Лукас оставался джентльменом, а джентльмен должен защищать леди. Однако кто эта юная леди и какая опасность ей грозит со стороны сэра Реджинальда? Этот человек, безусловно, чванливый осел, но совершенно безобидный. Правда, он может быть занозой в заднице: это Лукас ощутил на себе. Все лето сэр Реджинальд колебался, то поддерживая закон о занятости, то перебегая в лагерь его противников, и Лукасу приходилось десятки раз повторять одно и то же, чтобы убедить рыцаря в достоинствах закона.
В другое время Лукас был бы доволен, что один из тех, кого ему надо было привлечь на свою сторону, приехал на прием: это давало больше возможностей добиться желаемого результата, – но в данном случае будет крайне неловко, если сэр Реджинальд его узнает, что не исключено, даже несмотря на лакейскую ливрею и напудренный парик. Придется и ему, как этой девушке, держаться подальше от этого джентльмена.
– Нет-нет, он не беспокоит меня… пока, – ответила она с озорной улыбкой. – Но именно из-за опасения, что это может произойти… в будущем, я и стараюсь оказаться от него как можно дальше.
Лукас не мог решить, как реагировать на ее слова: хмуриться или смеяться. С каждым мгновением эта девушка все больше удивляла его: то, что она говорила, было совершенно неожиданным. Он поймал себя на том, что с нетерпением ждет ее следующей фразы, но ему вовсе не понравилось, что она опасается проблем от сэра Реджинальда. Неужели рыцарь сказал ей или, хуже того, сделал что-то неподобающее?
– Если желаете, я могу сказать ему, чтобы держался от вас подальше, миледи.
Как только эти слова слетели с его губ, Лукас понял, насколько дерзко и нелепо они прозвучали. Граф Кендалл имел все права это сказать, но лакей Лукас едва ли мог позволить себе нечто подобное. Черт возьми! Не самое удачное начало. Лукас представил себе, как, оставаясь в образе лакея, говорит сэру Реджинальду, чтобы тот держался подальше от этой куколки, и досадливо поморщился. Пожалуй, затея с «Клубом лакеев» не столь разумна, как ему казалось раньше.
Девушка сделала шаг к нему, внимательно всмотрелась в лицо и заметила:
– Спасибо, вы очень добры, мистер…
– Лукас! – выпалил герцог и снова поморщился.
Проклятье! Теперь она будет думать, что это его фамилия. Интересно, что в этой юной леди так его будоражит? Он, всегда такой спокойный и хладнокровный, нервничает как мальчишка!
– Мистер Лукас, – повторила девушка, – в этом нет никакой необходимости. Я сама разберусь с сэром Реджинальдом. Мне просто надо собраться… подготовиться… Наша встреча не должна быть неожиданной, – пояснила Фрэнсис и усмехнулась.
– Как угодно, миледи.
Лукас понимал, что слишком долго находится в этой комнате. Ему следует уйти раньше, чем придет ее мамаша и застанет их здесь наедине, без компаньонки. Он кашлянул и, указав на дверь, путь к которой в данный момент ему опять преграждала юная леди, спросил самым услужливым тоном:
– Что-нибудь еще, миледи?
Миссис Котсуолд вбила ему в голову, что хороший слуга никогда не покинет комнату, не поинтересовавшись, может ли еще чем-то помочь хозяину или хозяйке.
– О, да…
Девушка очаровательно покраснела, и Лукас обнаружил, что ему нестерпимо хочется коснуться ее нежной кожи.
– Тогда, с вашего позволения… – Он опять указал на дверь.
– Да-да, конечно!
Лукас уже взялся за дверную ручку, когда она пробормотала, покраснев еще сильнее:
– Постойте, я…
Он так резко обернулся, что задел ее протянутую руку, в которой была зажата монета, и та со стуком упала на деревянный пол. Они оба одновременно наклонились, чтобы ее поднять, и Лукас пробормотал:
– Прошу прощения.
Девушка тоже буркнула что-то неразборчивое, и они столкнулись лбами со стуком, таким же громким, как от упавшей на пол монеты. Лукас первым взял монету, они оба выпрямились, не переставая извиняться друг перед другом и потирая ушибленные лбы. Он протянул монету девушке, но та оттолкнула его руку: тепло ее пальцев обожгло кожу даже сквозь перчатки – и опять краснея, сказала:
– Нет-нет, это вам.
– Я не могу это взять, миледи: ведь едва не сбил вас с ног.
– Вы ее заработали. Спасибо за благоразумие в отношении сэра Реджинальда.
– Всегда рад помочь, миледи.
Лукас не желал брать у нее деньги, но чем больше медлил, тем выше шанс, что их застанут вместе. Вспомнились слова Уорта: герцог ничего не имел против чаевых от гостей, даже наоборот: не может дождаться, когда начнет их получать. Он даже подбил членов «Клуба лакеев» на пари, что получит больше чаевых, чем все остальные. Разумеется, приятели не могли отказаться: в конце концов, в конюшне куда меньше возможностей получить приличные чаевые, чем в господском доме. Именно воспоминание о заключенном пари заставило Лукаса положить монету в карман, а кроме того, осознание, что настоящий слуга принял бы монету с благодарностью. К чему вызывать ненужные подозрения?