Лаки Старр и большое Солнце Меркурия

Азимов Айзек

— А почему же их закрыли, если они в таком хорошем состоянии? — спросил Верзила.

— Хороший вопрос, — ответил Кук и слегка улыбнулся сквозь свое выражение вечной меланхолии. — Хотите правильное объяснение или увлекательное?

— Оба, — тут же ответил Верзила.

Кук предложил собеседникам закурить, а когда они отказались, закурил сам, предварительно с отсутствующим видом постучав сигаретой по тыльной стороне ладони.

— Правда такова. Меркурий очень плотен и считался возможным источником тяжелых металлов: свинца, серебра, ртути, платины. Так и оказалось: он

не так богат, как надеялись, но все же богат. К несчастью, добыча оказалась неэкономичной. Содержание шахт и перевозка руды для обработки на Землю или даже на Луну делает стоимость добычи слишком высокой. А что касается интересного объяснения, то это совершенно другое дело. Когда пятьдесят лет назад сооружали обсерваторию, некоторые шахты еще работали, хотя их уже начали закрывать. И первые астрономы слышали эти рассказы от самих шахтеров, а потом передали последующим сменам. Это часть меркурианской легендарной традиции.

— Что за рассказы? — спросил Верзила.

— Будто бы шахтеры умирали в шахтах.

— Пески Марса! — ядовито воскликнул Верзила. — Они везде умирают. Не думаете же вы, что кто-то может жить вечно?

— Они замерзали насмерть.

— Ну и что?

— Очень загадочное замерзание. В шахтах в те дни было жарко, и все ходили в изолирующих костюмах. Рассказы часто обрастают приукрашиваниями, сами знаете, и постепенно шахтеры отказались ходить в шахты поодиночке, только группами, потом совсем отказались работать, и шахты закрылись.

Лаки кивнул.

— Так вы отыщете планы шахт?

— Немедленно. И замену вашего изолирующего костюма.

Подготовка велась как к большой экспедиции. Был принесен и испытан новый костюм вместо разрезанного. Впрочем, это был обычный костюм для космического пространства.

Принесли и изучили карты. Вместе с Куком Лаки наметил возможный маршрут исследования по главным стволам.

Лаки поручил Верзиле позаботиться обо всех принадлежностях, гомогенизированной пище и воде (ее можно пить, находясь в костюме), проверить источники энергии и запас кислорода, убедиться в правильной работе систем, убирающих отходы и регулирующих уровень влажности.

Сам он ненадолго отправился на свой корабль «Метеор», Пошел по поверхности и понес с собой рюкзак, содержимое которого с Верзилой не обсуждал. Вернулся без рюкзака, но с двумя маленькими предметами, похожими на слегка изогнутые прицепные бутылки, из матовой стали, с тусклым красным прямоугольником посередине.

— Что это? — спросил Верзила.

— Микроэргометры, — ответил Лаки, — Экспериментальные. Как большие эргометры на корабле, только те закреплены стационарно.

— А что они могут обнаружить?

— На расстоянии в сотни тысяч миль, как корабельные, ничего, но они обнаруживают источник атомной энергии за десять миль. Смотри, Верзила, активируется вот здесь. Понятно?

Лаки слегка надавил большим пальцем на канавку в боку прибора. Сдвинулась часть металлического корпуса, снова закрылась, и сразу ярко засветился красный прямоугольник. Лаки поворачивал маленький прибор в разных направлениях. В одном он горел особенно ярко.

— Это, вероятно, направление энергетической

установки самого Купола, — заметил Лаки. — Можно отрегулировать механизм, чтобы он эту установку не учитывал. — Он принялся осторожно нажимать небольшие, почти невидимые кнопки.

Работая, он улыбался, его юное лицо озарилось удовольствием.

— Знаешь, Верзила, не бывает, чтобы я навестил дядю Гектора и он не дал бы мне какую-нибудь техническую новинку Совета. Он говорит, что при том риске, какому мы подвергаемся (знаешь ведь, как он говорит), нам эти игрушки нужны. Но иногда мне кажется, что он просто хочет, чтобы мы провели полевые испытания этих новых приборов. Но этот может оказаться полезным.

— Для чего, Лаки?

— Во-первых, Верзила, если в шахтах есть сирианцы, у них должна быть энергетическая атомная установка, пусть маленькая. Это необходимо. Нужна энергия для обогрева, для электролиза воды и так далее. Эргометр обнаружит ее на нужном расстоянии. А во-вторых…

Он смолк, и Верзила досадливо поджал губы. Он знал, что значит такое молчание. У Лаки появилась мысль: позже он скажет, что она была такой туманной, что он не мог о ней говорить.

— Один эргометр для меня? — спросил он.

— Конечно, — ответил Лаки и бросил ему один прибор.

Верзила поймал его в воздухе.

* * *

Когда они вышли из комнаты, в костюмах, но со шлемами в руках, Хэнли Кук их ждал.

Он сказал:

— Я решил отвести вас к ближайшему входу в шахты.

— Спасибо, — ответил Лаки.

Заканчивался период сна в Куполе. Люди обычно устанавливали периоды сна и бодрствования, как на Земле, даже если не было смены дней и ночей. Лаки специально выбрал это время; ему не хотелось уходить в шахты во главе процессии любопытных. В этом с ним согласился и доктор Певерейл.

Коридоры Купола были пусты. Свет приглушен. Они шли, и тяжелая тишина окутывала их: в ней стук подошв казался особенно громким.

Кук остановился.

— Это вход номер два.

Лаки кивнул.

— Хорошо. Надеюсь, мы скоро увидимся.

— Да.

Кук со своей обычной мрачной серьезностью открыл вход, а Лаки и Верзила надели шлемы, плотно зажав парамагнитные швы. Лаки почти с удовольствием сделал первый вдох запасенного воздуха, он к нему привык.

Сначала Лаки, за ним Верзила вошли в шлюз. Дверь за ними закрылась.

Лаки спросил:

— Готов, Верзила?

— Конечно, Лаки, — Голос его громко прозвучал в наушниках, фигура Верзилы в ярком свете шлюза казалась тусклой.

Открылась дверь в противоположной стене. Они почувствовали, как уходит в вакуум воздух, и прошли в дверь.

Она закрылась за ними. И стало темно.

Они стояли в абсолютной темноте тихих и пустых шахт Меркурия.

Глава седьмая

Шахты Меркурия

Они зажгли свои фонари, и тьма немного отступила. Перед ними открылся туннель, уходящий в темноту. Освещенное пространство обрывалось внезапно, что неизбежно в пустоте. За пределами прямых лучей света все было темно.