«Лаланд» возвращается
Шрифт:
– И что же, перед смертью они успели вам рассказать об этом фантоме?– поинтересовался инспектор.
– Каспар Дановиц был моим прадедом по материнской линии,– пояснил Каменев.
– Не понимаю, как вы можете верить во все эти сказки с привидениями. Уж что-что, а работа в космосе, на переднем крае науки, должна, по-моему, менее всего располагать к мистике и суевериям.
– А люди тем не менее верят,– возразил командир.– Сам-то я скафандр Джона Дрока не встречал, может быть, потому и имею сейчас счастье беседовать с вами. Но что вы скажете о «Ригеле», с которым связана не менее жуткая история. С него самым загадочным образом исчез весь экипаж, причем корабль выглядел так, как будто его только что покинули.
– А, как же, слышал,– припомнил Гурилин,– газетчики прозвали его «Мэри Челист»* нашего века». Очевидно, этот корабль и в самом деле покинул экипаж, испугавшись чего-то…
– А «Южный крест»? Вы слышали о нем? Двенадцать человек там умерли на своих рабочих местах в одну и ту же минуту.
– Ну… возможны метеорит, отравление… что-то еще?
– Не угадали. Моментальный инфаркт. А что вы скажите о «Кассиопее»? Эта радиорелейная станция обеспечивала устойчивую связь между Землей и Сатурном. Когда на нее прибыла смена, то вместо четырех парней там нашли лишь четыре скелета.
– Ну, это уж совершенная сказка!– рассмеялся Гурилин.
– Я находился в числе тех сменщиков,– заявил командир, поднимаясь.– И своими руками упаковывал в мешки их голые кости, дочиста обглоданные крысами.
– Помилуйте, откуда в космосе крысы?
– Если б мы только знали!..
– Командир, вас вызывает Уран-Главная,– сказал динамик.
– Иду.
– Кстати, не поясните ли, почему вас называют «командиром корабля», а Рогова «командором»?
– Ну…– Каменев усмехнулся.– Как вам сказать… Красивше звучит. Все-таки к звездам человек летает, а не то, что мы, каботажники. А с Роговым мы вместе были на курсах повышения. Парень он стоящий, помешан на космосе и на своих ребятишках. Больше о нем не знаю, а сплетничать не хочу.
– Так были и сплетни?
– А вы и ними интересуетесь?
Под его пристальным ироничным взглядом Гурилин неожиданно покраснел.
– Поймите, для меня сейчас ценна любая информация, способная пролить свет на обстоятельства катастрофы.
– Во-первых, эти сведения вряд ли актуальны, ибо касаются событий десятилетней давности. А во-вторых, касаются в большей степени не самого командора, а его жены. Вот уж кто действительно стерва, не приведи Господь.
И Федор Каменев поторопился уйти, так как снова включился селектор и радист закричал, что сеанс связи кончается и ураниты вот-вот «начнут метать икру».
Перегрузки вновь возросли. Тяжесть ватным мешком навалилась на тело. К горлу подступила тошнота. И, из последних сил удерживая горьковатый, рвущийся из горла наружу комок, Гурилин с тоской подумал, что космос— вовсе не самое полезное место для его вестибулярного аппарата.
Глава 3
Больше чем кто-либо другой из людей, он
обладал особой способностью притворяться и
внушать доверие к своей благожелательности…
Геродиан
Тишина. И мрак. Стоя в темной нише, сделанной в борту звездолета, инспектор подумал, что она могла бы стать идеальной мышеловкой. Если ему не откроют через каких-нибудь полчаса, он может просто напросто задохнуться. Или окоченеть. Впрочем, нет, он-то сможет, пожалуй, вытерпеть и два часа, а возможно, и три. Но рано или поздно конец все равно поступит. И никто не услышит его воплей, стука в обшивку, разве что перехватят радиосигналы, если настроятся на его частоту. Но кого он, собственно, тут опасается? И стоит ли ему вообще чего-то здесь опасаться?
Над головой загорелась табличка с надписью «вход». Затем в глухой стене образовалась светлая щель, которая быстро превратилась в ярко освещенный проем, и одновременно с этим опустилась передняя стенка ниши.
И вновь он оказался перед закрытыми дверями, а те, оставшиеся за спиной, вновь сомкнулись. Потом загудела слышимая даже сквозь скафандр сирена. Стена перед ним дрогнула. Гурилин шагнул вперед и чуть не сбил с ног невысокого коренастого мужчину с раскосыми глазами на скуластом лице. Тот что-то сказал.
– Не слышу,– ответил Гурилин.– Помогите-ка мне снять эту штуку.
Коротышка бойко о чем-то заговорил, но инспектор положил ему руку на плечо и попытался знаками объяснить что именно он от него хочет. Тот усмехнулся, надавил клапан сбоку от воротника, потом другой, и стекло гермошлема сдвинулось с места.
– Простите, я думал, что вы тоже нас боитесь,– сказал встречавший, которого Гурилин узнал по фотографии. Это был старший пилот Рашид Камалетдинов.– Как эти врачи с «Посейдона».
– А чего я должен был бояться?
– Дышать одним с нами воздухом, – объяснил пилот.– Сами понимаете: карантин. Мало ли какую космическую заразу мы оттуда притащили.
– Я не боюсь,– сказал Гурилин, слегка покривив душой; он волновался.
Впервые он ощутил волнение как только на экранах «Орбитера» появился корабль: громадная, чуть приплюснутая пятигранная пирамида с утолщением в передней части, напоминавшим раструб древних пистолетов. С трех сторон километровой пирамиды вырастали широкие плоскости, несшие стабилизирущие вспомогательные двигатели в дополнение к четырем основным «крейсерским» и главному «толчковому», расположенным в торце пирамиды. Волнение его усилилось, когда начальник станции связался со звездолетом, и на одном из экранов возникло изображение мужчины с посеревшим осунувшимся лицом.
– Слушаю вас,– сказал он негромко.
– К вам гости, Борис.
– Опять врачи?
– Нет, э-э-э…
– Эксперт,– подсказал Андрон.
– Да, эксперт с Земли. Примете?
– Пожалуйста.
– Так мы высылаем бот?
– Как хотите,– экран погас.
– Вы должны понять его состояние,– извиняющимся тоном сказал начальник станции.– У каждого из нас на его месте оно было бы не лучшим.
– Как он погиб?– сказал Андрон.
– Кто? Бергер? Понятия не имею. И никто этого не знает. В том-то все и дело, что он не погиб, а исчез без следа. Даже кажется, скафандра не прихватил. Потому-то они и вернулись с полдороги.