«Лаланд» возвращается

Моргун Л. И.

Затем инспектора облачили в скафандр и проводили в подвижный пристанционный модуль, сокращенно именуемый реаботом. Это сооружение внешне смахивало на прозрачную кабину вертолета, подвешенную между двух веером расходящихся хвостов с реактивными двигателями. Полет продолжался около получаса, но еще примерно столько же пилот маневрировал, пытаясь подойти к люку звездолета с удобной точки, и Гурилин получил возможность рассмотреть корабль со всех сторон. Раструб впереди оказался и в самом деле громадной, около двадцати метров в диаметре воронкой угольно-черного цвета, на дне которой, как в жерле вулкана, что-то пламенело. Прожектор реабота выхватывал из тьмы отдельные конструкции, далеко разбросанные решетки антенн, но все же большая часть корабля пряталась в тени, периодически разрываемой вспышками алых и синих сигнальных огней.

– У нас разные стыковочные блоки,– бросил пилот, не отрывая взгляда от инфраэкрана, на котором контуры «Лаланда» вырисовывались более или менее четко.

– Что?– встрепенулся Андрон.

– Я говорю: вы сможете перепрыгнуть?

– Как?

– Резво. Я подгоню машину к люку, вы откроете дверцу, оттолкнетесь ногой от порога и прыгнете.

– Куда?

– Туда, в шлюзовую. Видите, прямо над ней навис стабилизатор, я могу его задеть. Ну как, сможете?

А потом прожектор реабота выхватил из тьмы шершавые плиты борта, и они разошлись, образовав квадратную нишу, в которую Гурилин и нырнул головой вперед. Он летел, неловко подгребая руками, долго-долго летел в пустоту, в черный квадрат, в глубине которого тускло горела оранжевая лампочка. На свет этого спасительного маяка и рванулся он и плыл в пространстве бесконечно долгие пять или десять секунд, пока не ударился о стенку тамбура так, что треск и скрежет стекла гермошлема словно вспороли все его естество изнутри. «Трещина!..»– забилась в нем паническая мысль. С последующие несколько секунд он подавил в себе естественный животный страх, постаравшись неторопливо разъяснить себе, что гермошлемы делаются из ударопрочной массы, и что если бы он в самом деле прохудился, смерть наступила бы мгновенно.

– Так вы и есть эксперт?– поинтересовался пилот.

– Да, если можно так выразиться,– Андрон протянул ему руку.

– Рашид,– молодой человек крепко тряхнул его руку и спросил:– У вас на ботинках магниток нет?

– Нет… не знаю.

– Если б были, то прилипли бы. Ну, ничего, держитесь за меня.– Он шел по коридору, гулко звякая подошвами ботинок. Андрон то прыгал, то летал рядом с ним, держась за его руку.

– Какой у вас размер ноги?– спросил Рашид.

– Двадцать девять.

– Тогда я вам свои «лапти» отдам, у меня есть запасные.

На этом корабле умели беречь площадь: узкие коридоры, приземистые потолки, белые панели стен, повсюду царил жаропрочный пластик и металл, белила и никель— больничный интерьер, изредка нарушаемый ярко-красными пятнами пожарных шкафов.

Длинный коридор кончался лесенкой. Андрон спустился, вошел в комнату и остановился на пороге.

– Вот, ребятки, это наш эксперт, его Андроном зовут,– весело сообщил Рашид.– Щас он нам живо растолкует шо к чему.

Скорее всего это была столовая. Или кают-компания, как по аналогии с морскими судами их принято называть в космическом флоте. Место совместных трапез и вечернего отдыха покоряло живописной и волнующей красотой. В углу обширной залы уютно потрескивал камин. Высокие вычурные колонны поддерживали легкие голубоватые своды, разрисованные амурами и грациями в легкомысленных одеяниях. Видна была уходящая вдаль анфилада таких же просторных комнат-беседок, как и эта, выходившая на прелестный зеленый луг, на котором мило возлежало стадо тучных коров. Лениво жуя, они меланхолично взирали на весело журчавшую невдалеке речку. Если выглянуть в широкое окно, наверняка откроется столь же умиротворяющий ландшафт. Однако никто не подходил к баллюстраде. За большим овальным столом сидели восемь человек: трое мужчин и пять женщин. Все они сосредоточенно глядели на Гурилина. Его спутник тоже подошел и сел рядом с ними.

– Присаживайтесь,– Борис Рогов указал на свободное кресло.

Гурилин сделал шаг вперед и вдруг с ужасом почувствовал, что поднимается вверх. Он отчаянно замахал руками и ногами, но движение все продолжалось, пока он не уперся ногами в потолок, самым нелепым образом свесившись головой вниз. Он попытался оттолкнуться.

– Не двигайтесь!– резко сказал командор.– Вы так себе нос расшибете. Помогите ему, Пьер.

Худощавый мужчина с густыми бровями и длинным и тонким носом встал, ухватил инспектора за рукав, потянул, перевернул и помог усесться в кресло.

– Очевидно, впервые в космосе?– осведомился Рогов.

– Да,– смущенно признался Гурилин.

– Тогда как же вы будете проводить экспертизу? Вы физик? Гравитационник? Плазменщик? Теоретик? Математик?

– Нет.

– Космобиолог? Ксенолог? Космолог?

– Видите ли…

– Инженер-конструктор? Механик? Врач?

– Нет.

– Так по каким же вопросам вы эксперт?– ледяным тоном осведомился командор.

– Как вам сказать… Эксперт— это чересчур сильно сказано. Я, собственно, занимаюсь техникой безопасности.

На лицах членов экипажа заиграли ироничные улыбки. Командор рассмеялся.

– Вот уж чего я не мог предположить, так это того , что первыми за нас возьмутся наши доблестные профсоюзы. Акт будете писать?

– Конечно.

– Ну так мы его уже написали.

– Давно?

– Стазу же после происшествия. Центр им располагает. Чего же они еще хотят?

– Я полагаю, что Центр не получил акта из-за отказа компьютерной системы.

– Эта авария захватила даже Центр?– встревожился командор.

– Всю планету.

– Так вот почему мы никак не может связаться с Землей,– помрачнел Рогов.– Ну что же, сейчас пройдем в мою каюту, там и прочтете, заодно и подпишите. Да принесите же кто-нибудь ему «лапти»!

Рашид быстро поднялся и вышел.

– Что же явилось причиной этого несчастного случая?– спросил Гурилин.

– Спросите что-нибудь полегче,– ответил бородач с неприятно хриплым голосом.– Мы уже неделю ломаем себе над этим головы.

– Простите, я не представился,– спохватился инспектор,– Андрон Гурилин.

– Белоглазов,– поднялся бородач,– Василий,– и крепко тряхнул протянутую ему руку,– зам-нач по науке и технике. А это— Борис Рогов, наш всехний начальник, царь и Бог…– не поддержав взятого им шутливого тона, командор еле заметно кивнул.– Нашего первого и единственного пилота вы уже видели: Рашид пошел добывать для вас обувку. Пьер Макошин,– худой востроносый мужчина быстро взглянул на инспектора и отвел взгляд,– наш бортинженер и на все руки мастер. Теперь от сильнейшей половины экипажа перейдем к прекраснейшей.