Ламбада, или Все для победы
Шрифт:
Потом один выстрел из дезинтегратора. Пенные струи ударили из сохранившихся пожарных установок, превращая двадцать метров ревущего пламени в дым и пар.
– В атаку!
– закричал Ха-буа-буи и вместе с пятью дипкурьерами (его последним резервом) ринулся по коридору, ничего не видя пред собой и поливая все впереди из ручного дезинтегратора...
В коридоре были только обгорелые трупы: в станционных скафандрах, в пятнистых комбинезонах, в шлемах, противогазных масках
– Мы победили!
– воскликнул Сластев и выбросил вверх сжатую в кулак руку.
– Значит, можем их! Можем!..
Он только сейчас выбрался из кают-компании, где был на всякий случай заперт Генеральным контролером. Георгий Сергеевич изнывал в своем заточении, рвался пострелять в "гадов", но увы...
– Начинаем расстыковку, - объявил Ха-буа-буи и закашлялся. Его легочная губка изрядно пострадала в едком дыму.
Операторы приступили к делу. В надстройку "Сталина" ударили реактивные струи корректировочных двигателей станции. Крейсер содрогнулся, переходной отсек затрещал и начал разламываться. Новый удар реактивных струй - и "Сталин" оторвался от "Миро-творца-316". Еще один удар - и появился зазор в полметра шириной. Корабль и станция начали расходиться на орбите. Сожженные дезинтеграторами артиллерийские башни "Сталина" молчали.
– Не верю я, что вот так все и закончится, - сказал вдруг Сластев. Слишком просто. Слишком легко...
– Вам что, этих трупов мало?
– Ихиуач ткнул пальцем в экраны, показывающие панораму коридора.
Голубовато-зеленая пятнистая Земля преспокойно наблюдала за усилиями Миротворцев. В телескопы станция и крейсер "Сталин" продолжали казаться одним целым - маленьким серебряным зернышком. На самом деле они уже существовали порознь, и через несколько минут "Миротворец-316" сможет задействовать комплекс "Защита". Он обезопасится от новых атак, а затем уничтожит нуль-вилку...
Кодированный радиосигнал из Центра управления полетом в доли секунды домчался до полумертвого, лишившегося огневой мощи, штурмовых групп и почти всего экипажа крейсера "Сталин".
Земные телескопы на миг ослепли - взорвался ядерный заряд, установленный в двигательном отсеке корабля.
Вместе с "Миротворцем-316" был уничтожен и нуль-причал. Подпространственный аппендикс, протянувшийся до Сириуса, разом перестал существовать. И когда через десятки лет в окрестностях Земли появится новая экспедиция Галактической Лиги (если это вообще случится), Сталин и Берия уже давным-давно станут прахом.
Эпилог
Путник медленно поднимается по горной тропе. Он горбится, с силой вбивает в землю свой белый, отполированный рукою посох. Одет он в черное пальтецо, ушанку, выцветшие армейские галифе и грубые, но прочные ботинки с обмотками из вафельных полотенец. На спине - серый полупустой рюкзачок.
Путник по-стариковски тяжело дышит, но не останавливается передохнуть. Шаг за шагом приближается он к вершине утеса. Ноги плохо гнутся в коленях, но он упрямо переставляет их, все тяжелее опираясь на посох.
И вот наконец вершина... Внизу пропасть. Бурная Кызылга кусает каменистые берега, бьется в теснине, скатываясь все ниже - к равнинам Ленинополья. В долине больше не играет зажигательная ламбада. Там сейчас разорение и идет трудная борьба за жизнь. Здесь же ничего не изменилось с того дня, когда тут побывал Бастан. Впрочем, нет, изменилось. Добавилось еще восемь могил. И все они с одной датой: 1993.
Путник останавливается, воткнув свой посох в тропу. Корчится от кашля, сплевывая что-то густое, белокрасное в куст колючки. Совсем было засохшая чинара этой весной зазеленела одним боком. И эта зелень выглядела инородным вкраплением, странной бутафорией на фоне голых серых ветвей.
Потом путник опускается на колени и снимает ушанку. Его волосы белы, щеку и висок изуродовал корявый шрам. Глаза - в черных полукружьях - глубоко провалились. Половины зубов не хватает. Трудно поверить, что это еще совсем молодой человек.
Он улыбается и одновременно плачет. Перед ним могильные камни, по краям густо заросшие бурьяном. Горное кладбище Аль-Башлыка заброшено. Люди сюда давно не приходят. Заброшен и сам аул. Все уцелевшие жители осенью ушли в долину - выживать в студеную зиму. Они еще вернутся.
"Абдурахим Нурпесов Ахмед-оглы... Нуреддин Тагаев Амир-оглы... Мухаммед Асханов Нияз-оглы..." Мухаммед - самый последний, но путник этого не знает, ведь дата смерти одна и та же.
Он смотрит на эти камни и видит багрово-оранжевые сумерки, беспрерывно бьющие с небес извилистые молнии. "Это вы сказнили ИХ, - говорит он беззвучно.
– На вас ОНИ сломали себе хребет. Вы отомстили за себя и за всех нас..." Тишина в ответ. Только скрипят ветви чинары да шелестит листва на здоровых ее побегах, обращенных к заходящему солнцу. "Все не зря..."
Николай Илгазов поднимается с колен. Пора возвращаться. Надо успеть до ночи спуститься в долину - туда, где есть жизнь. Ведь жизнь продолжается...