Ламповая Тян. Гейм Овер

Эл Рейнхарт

– Ты предлагаешь оставить всё это просто так?

– Да.

– Ты, наверное, бездушная, – сказав это, Якоб опять начал плакать.

– Якоб, а ты сам что предлагаешь? – Абсолютно серьёзно спросил его Роберт, это даже не звучало как намек на то, что предложение нашего рыжего знакомого звучало абсурдно, – скажи нам, что ты хочешь с этим сделать, а потом мы уже посмотрим. Я сюда пришел не просто так. Рина сказала, что ты хочешь рассказать какую-то особую тайну. Теперь мы знаем её, мы никому не расскажем, осталось только понять, что дальше делать с этой информацией.

– Я понимаю, что мы мало что можем сделать, – Якоб утер слезы рукавом своего джинсового комбинезона и поднял на нас взгляд своих голубых глаз, – но всех этих животных они не

собираются отдавать в питомники, не отпустят на волю после окончания эксперимента, они собираются их всех усыпить. Не понимаю, зачем им это надо, ведь можно оставить их или отдать кому-то … но они непреклонно убивают их одним за другим, вчера, например, усыпили олененка. Он перестал быть им нужным. И всё. Поэтому я придумал план по спасению их всех. Мне нужны ещё два человека, чтобы отвлечь охрану, пока я и ещё один мой друг не переместим хотя бы часть животных в фургон.

– По рукам, – вдруг сказал Роберт после небольшой паузы, – я даже знаю, как мы это сделаем. Завтра встречаемся у меня, а сейчас, – он посмотрел на часы на своем запястье, – мне нужно идти.

Всё, что было сказано в этот день, стало для меня огромным шоком. Я никогда бы не подумала, что ради создания какой-то новой игры руководство «Итари Геймс» решилось провести такие ужасные эксперименты. Ещё большей загадкой для меня было то, каким образом эти датчики могли повлиять на игру и зачем они вообще им были нужны. Вопросов было намного больше, чем ответов. Эта затея с отвлечением охраны мне сразу не понравилась, но отказать Якобу в спасении этих животных я не смогла, даже зная о возможных негативных последствиях наших планов.

04.10.2022.

На следующий день мы собрались у Роберта дома. Оказалось, что он живет в своем коттедже на другом конце города в хорошем районе. Я никогда там не была, да он и не приглашал меня никогда. Наверное, мы не такие уж и хорошие друзья. Несмотря на то, что по всему дому были устелены дорогие ковры, а в большинстве комнат стояли мягкие бархатные диваны, ни я, ни Якоб

не чувствовали себя там комфортно. В каждой комнате присутствовали картины в позолоченных рамах, в двух комнатах были камины, а на заднем дворе виднелась тропинка, выложенная камешками, которая вела к другому помещению, в котором, как сказал сам Роберт, располагалась сауна. Осмотрев дом, мы прошли к гаражу, дверь которого открылась автоматически. Там стояло несколько дорогих иномарок, а в самом углу располагались два мотоцикла. Роберт подошел к одному из них, присел и легким движением руки прикоснулся к холодному металлу:

– Обычно я их не использую, но я думаю, что для нашего плана они пригодятся. Их подарил мне отец на моё 18-летие.

– Ты никогда не рассказывал о своём отце, – я подошла к нему и начала осматривать второй мотоцикл, – я не умею на них ездить, не думаю, что они нам пригодятся, может, лучше машину возьмем?

– Нет, за нами будет гнаться охрана, поэтому мы должны очень быстро исчезнуть в потоке машин. Эти ребята – наш единственный шанс на спасение, – сказав это, он указал на два мотоцикла. – Нет ничего сложного в управлении ими, попробуй.

Я начала отнекиваться, мотать головой из стороны в сторону, но он очень настойчиво подвел меня к мотоциклу, который был окрашен в красно-черные тона. Усадив меня на него, он повернул ключ зажигания, снял с подножки этого железного коня, указал на рычаг, находившийся рядом с рулем, и затем наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от меня, и сказал:

– Этот рычаг спасет тебе жизнь. Это тормоз. Попробуй выехать из гаража.

Я нажала на педаль газа, и с огромной скоростью этот механический конь понес меня на свет. Дернула за рычаг двумя пальцами, как и показал мне Роберт, но он никак не двигался, тогда я использовала всю силу своей правой руки, но было уже слишком поздно: я и мотоцикл лежали в мокрых после дождя кустах. Спустя пару секунд чьи-то руки перевернули меня за плечи, надо мной нависло серое осеннее небо и капли

дождя, летящие мне в лицо.

– Я не могу, – протестовала я, зажмурив глаза и подняв правую руку в воздухе, – не могу, можно я не буду участвовать? Просто оставьте меня здесь. Умирать.

– Нет, нам нужен ещё один человек в команде, – лицо Якоба было прямо надо мной, затем он подал мне руку и поднял меня с земли, – отряхнись!

После столь унизительного для меня падения Роберт ещё пару минут объяснял мне, как правильно ездить на мотоцикле, как лучше поворачивать и уклоняться от машин. Это была безумная идея, но мне она нравилась не только из-за того, что мы делаем что-то хорошее для животных, но и из-за драйва, адреналина. После ещё пары более успешных попыток мы поехали к Якобу, так как он обещал показать нам план в деталях. Этот рыжий паренек жил на самой окраине города в маленькой двухкомнатной квартире на первом этаже. Мы зашли к нему домой, он провел нас на кухню, а сам куда-то исчез.

Комната была наполнена ароматами варящейся в кастрюлях еды. У плиты стояла бабушка Якоба в милом домашнем халате. Я чувствовала себя уютно в этой маленькой квартире, но голые стены с облезлой синей краской немного портили впечатление, нагоняли тоску. На кухне, помимо плиты, у одной стены были поставлены ещё две деревянные тумбочки и потертая раковина, давно утратившая свой белоснежный цвет. Занавески, картины, вазы и другие элементы декора в комнате отсутствовали.

Вдруг пожилая женщина обернулась, и воскликнула:

– Якоб! Ты привел друзей?! – Её тонкие седые брови изогнулись, – а почему не предупредил?

– Я думал, что ты будешь занята, прости, – Якоб виновато опустил глаза в пол, – можно мы посидим на кухне?

– Да, конечно! Присаживайтесь, ребята! – Она радостно пригласила нас за стол и предложила покушать.

Мы с наслаждением ели пельмени, слушали рассказы Бабушки Люды о её молодости и ждали минут пятнадцать Якоба, который ушел искать стенд с планом в своей комнате. Возможно, в какой-то момент в моей голове возникала мысль о том, что я трачу своё время, но мне нравилось слушать рассказы бабушки Якоба. Эта добродушная старушка напоминала мне тихую речку: когда-то буйная, она обмывала разные берега, меняла течения, переживала штормы, но теперь почти иссохла и мирно наслаждалась спокойной жизнью. У этой женщины были светлые глаза, в которых, казалось, раньше проскакивали искорки подлинного интереса к жизни, жажды странствий, но теперь они лишь излучали ласковую тоску. Когда она улыбалась, её губы растягивались в улыбке так, что были видны глубокие морщины под глазами и в носогубных складках, и выражение её лица становилось таким родным и добрым, что ни мне, ни Роберту совсем не хотелось уходить.

– Знаете, ребята, – её голос был тихим и немного сиплым, – я сегодня смотрю на вас, смотрю и…так вы мне напоминаете моих старых знакомых, но они давно уже умерли. Это были четверо друзей, которых я встретила в поселке, недалеко отсюда. Такая давняя история, – она взмахнула рукой, её взгляд стал тяжелым, – но безумно сложная.

Она вздохнула, провела рукой по лбу, и обратила свой взгляд в окно, продолжая рассказывать:

– Это случилось зимой, в феврале. Лет шестьдесят назад, тогда мне было всего пятнадцать, лютые морозы мне были нипочем, дурочкой была, – на этом моменте бабушка издала едкий смешок, – гуляла, даже зимой постоянно куда-то таскалась. Такой была дурной, что однажды в дикий холод под вечер ушла гулять. Стемнело совсем, а подруга жила на другом краю поселка, рядом с лесом. Боялась она одна идти, а я – то смелая была, юная! И так и пошла её провожать… Мы дошли до её дома, распрощались, я спокойно пошла обратной дорогой. Началась сильная метель, почти ничего не было видно. Испугалась сильно, дороги не различала, стала быстрее идти и совсем запуталась, а когда метель стихла, поняла, что оказалась очень далеко от поселка. Я вообще всегда очень хорошо ориентировалась на местности, и даже таким меня было не напугать, но в тот момент случилось самое страшное…