ЛАНАРК: Жизнь в четырех книгах
Шрифт:
Ритчи-Смоллет пояснил:
— Это Полифем, он идет в дом капитула. Ну, скажу я вам, эти «Лопухи» совсем распоясались.
Несколько ступенек вывели их на дорожку между рядами органных труб, а еще две-три — в конец верхнего этажа, очень длинного и низкого. Наклонный потолок поднимался от пола к стене; арки в ней смотрели в неф. Следуя в другой конец, Ланарк увидел слева перегородки, которые делили галерею на скудно обставленные комнатушки. В одной сидел человек в грязном пальто и чинил поношенный ботинок. В другой лежала изможденная женщина и прикладывалась к фляжке.
— Пришли, — сказал Ритчи-Смоллет, свернул
Довольно уютный вид комнаты портил только запах дезинфицирующего средства. Освещала ее лампа с розовым абажуром над низкой кроватью, которая занимала треть помещения. Сидеть можно было на стульях или подушках, имелись низенький столик, комод и крохотная раковина. Потолок между балками был оклеен обоями в незабудках; на одной из двух стенок висела на крюке вешалка с одеждой Ланарка, вычищенной и выглаженной.
— В тесноте, да не в обиде, — сказал Ритчи-Смоллет, — Потолок на голове, но зато никто нас не потревожит. Предлагаю, чтобы Рима легла в постель (там есть бутылочка с горячей водой), а вы одевайтесь. Потом Джек принесет нам еду, к вашей супруге придет компаньонка, а мы двое отправимся на собрание в доме капитула. К этому времени туда уже прибудет провост.
Ланарк сел на стул, уперев локти о колени и спрятав подбородок в ладонях.
— Вы меня переставляете, как пешку, а я не знаю зачем.
— Да, это непросто. В состоянии хронологической путаницы организовать что-либо — почти неразрешимая задача. Как секретарь я могу устроить собрание лишь одним способом: держать участников здесь, пока не прибудут остальные. Но Гау явился, и бедняга Скаугал, и миссис Штцнгрм, и вездесущий Полифем. А также, слава богу, председатель, Сладден.
Ланарк бросил взгляд на Риму. Ее вид его обрадовал. Она лежала, улыбаясь, на подушках; одна ладонь покоилась на полной груди. На нее снизошло спокойствие, ямочки в углах рта были глубокими, как никогда. Она проговорила ласково:
— Все в порядке, Ланарк. Не тревожься.
Он вздохнул и начал одеваться.
Явился Джек с полным подносом, и Ритчи-Смоллет, не умолкая, разлил по чашкам кофе и раздал тарелки.
— Одни консервы, конечно, но в своем роде неплохие. Кроме того, не нужно готовить, а это удобно, так как кухня крохотная — места нет. Поразительно, сколько было протестов, когда мы устраивали это маленькое убежище, — организация кабинета искусств в часовне Пресвятой Девы и то прошла спокойнее. Ведь эти галереи пустовали с тех самых пор, когда тут прогуливались монахи, перебирая четки. Того ли желал основатель собора? Вы помните, конечно, стихотворение:
Вот ежели в церкви дадут нам винца
Да пламенем жарким согреют сердца,
Я буду молиться весь день и всю ночь.
Никто нас из церкви не выгонит прочь.
И Бог будет счастлив, как добрый отец,
Увидев довольных детей наконец.
Наверно, простит Он бочонок и чёрта
И дьяволу выдаст камзол и… [12]
— Что, черт возьми, я ем? — выкрикнул Ланарк.
— «Энигма де филе конгалез». Недожарено? Попробуйте эту розовую
12
Перевод С. Маршака.
Ланарк застонал. Из ноздрей улетучивался запах жженой резины, и члены наполнялись знакомым бодрящим теплом. Он пробурчал:
— Это институтская еда.
— Да. «Квантум групп» не поставляет нам теперь ничего другого.
— Мы ушли из института, потому что не терпим эту еду.
— Восхищаюсь вами за это! — воскликнул Ритчи-Смоллет. — И вы двигались в правильном направлении! В наш комитет входят двое или трое милленариев, и кто их осудит? Разве не возносило человечество во все века молитвы о безгрешной и обильной пище? Это, конечно, невозможно, но wer immer strebendsich bemtihtи так далее. Однако человек должен питаться, разве только он, заодно с мисс Вейл, видит свой священный долг в нервной анорексии.
— Да, я буду есть! — яростно вскричал Ланарк. — Но пожалуйста, хватит забрасывать меня курьезными названиями и бессмысленными цитатами!
Он опустошил все тарелки, которые оставили нетронутыми Рима и Ритчи-Смоллет, и под конец, раздувшийся и заторможенный, почувствовал себя дурак дураком.
— Рима! — послышался чей-то голос.
В комнате появилась безвкусно одетая толстушка лет сорока.
— Фрэнки! — рассмеялась Рима. Уронив на пол огромную вышитую сумку, Фрэнки сел на кровать.
— Сладден мне сказал, что ты здесь, — сам он придет позднее. Выходит, человек-загадка все-таки тебя заполучил? А ты совсем неплохо выглядишь — просто на удивление хорошенькая, ей-богу. Привет, человек-загадка, хорошо, что ты отрастил бороду. Теперь у тебя не такой беззащитный вид.
— Привет, — буркнул Ланарк.
Встреча с Фрэнки ничуть его не обрадовала.
Глава 36
Дом капитула
Ритчи-Смоллет повел их в дальний конец чердака, через кухню, где Джек мыл посуду, и вниз по еще одной винтовой лестнице в толще стены. Они очутились в квадратной комнате, перекрытой сводом, который опирался на мощную центральную колонну. Вдоль каждой стены стояли ряды встроенных каменных стульев с деревянными спинками. Неудачное устройство, подумал Ланарк: если зал заполнится, никто не увидит всех присутствующих сразу, поскольку три-четыре человека будут скрыты центральной колонной. Бодрый на вид мужчина небольшого роста, расставив ноги и держа руки в карманах, грел спину у электрокамина. Когда Ритчи-Смоллет обратился к нему, в его голосе не было привычного энтузиазма.
— А, Грант. Это Ланарк, у него есть для нас новости.
— Верно, новости о совете, — с саркастическим ударением отозвался Грант, — Я жду уже больше часа.
— Не забывай, что другие не так навострились считать время, как ты. Провост, вероятно, в крипте; пойду погляжу.
Ритчи-Смоллет вышел через дверь в углу. Грант и Ланарк уставились друг на друга. Гранту можно было дать лет тридцать, хотя его щеки и лоб прорезали глубокие вертикальные морщины. Короткие курчавые волосы были тщательно причесаны, одежда — голубой костюм, красный галстук — также отличалась аккуратностью. Грант сказал: