Лангбэрроу
Шрифт:
— Где моя внучка? — спросил он. Она убрала иглу.
— Спит. Половину ночи она провела на крыше, наблюдая за пожаром.
— Я говорил Вам не выпускать ее, — прорычал он. — Не туда, где она может быть замечена. Старуха заскрипела зубами.
Ей невозможно объяснить это.
Он вытащил из плаща звенящий кошелек.
— Вы должны уехать, Мамлаурея. Здесь больше не безопасно.
— Домой? — спросила она. — Обратно в Терсур?
Он мрачно кивнул.
— И возьмите Сьюзен с собой. Сядьте
Старуха уставилась на него.
— Вы не поедете с нами?
— Возможно, позднее. — Он нагнулся, чтобы выглянуть из небольшого окна. Окна, в которое смотрела Дороти и остальные.
Он смотрел непосредственно сквозь них. Его темные волосы были зачёсаны назад, но, несмотря на свет, его лицо оставалось в тени.
Доктор находился в комнате, но Дороти не могла увидеть его лицо. Она видела только, что он покачал головой, когда в комнату вошла молодая девушка.
— Дедушка! — Она бросилась к нему. — Дедушка, я думала, что ты никогда не вернешься. Где ты был? Ты видел пожар? Что случилось с твоими ботинками?
— Да, я видел это, ребенок. К сожалению.
У нее были короткие волосы и огромные коричневые глаза. Она рассмеялась.
— Я скучала по тебе. Я читала Пелатова, а затем внезапно поняла, что ты здесь.
Он посмотрел на нее.
— И больше ты никого не видела?
— Нет. Я не выхожу. Я знаю, что там опасно.
— И как ты узнала об этом?
— Ну, ты сказал мне.
— Хм?
Она не осмелилась взглянуть ему в глаза.
— И незнакомцы на улице. Я видела их из окна.
Он посмотрел на старуху. Она пожала плечами.
— Я не могу за всем углядеть.
— Прости, дедушка, — сказала девушка и вновь обняла его.
— Нет, нет, Сьюзен. Это я должен извиняться. Трудно приходится ребенку, живущему с суетливой старой няней и раздражительным дедушкой, который вечно отсутствует.
— У тебя есть работа, — сказала она. — Это — большая тайна. Именно поэтому ты защищаешь меня.
— Что ты имеешь в виду?
Она опустила глаза.
— Я никогда не видела свою мать. Но я знаю, что она умерла при родах, в тот же самый момент, когда Пифия прокляла мир.
— Это старуха рассказала тебе?
— Не Мамлаурея. Моя мать сказала мне. Я все еще слышу ее мысли. И отца тоже. С тех пор, как он погиб в битве.
— На одном из мерзких кораблей Рассилона.
Сьюзен улыбнулась.
— Мать сказала мне, что я являюсь последней из настоящих детей Галлифрея.
— Дорогая, — сказал он. — Именно поэтому ты столь бесценна.
— Но ты всегда будешь со мной, дедушка. Я никогда тебя не забуду.
Дороти наконец заметила лицо Доктора. Он отвернулся. Изумленное опасение промелькнуло во взгляде.
Время
— О, нет. Не теперь! — Он одёрнул жилет. — Куда делась приватность?
— Мы прибыли, чтобы вернуть тебя, — сказала Инносет.
— Зачем?
— Ради тебя, Доктор, — сказала Романа. Он посмотрел на Инносет.
— Мы знакомы?
— Да, Улитка. Это — я. Ты вернул меня.
— Инносет? — мягко сказал он. — Я думал, что потерял тебя. — И затем его тон изменился. — О, очень удобно. Любое оправдание сгодится, чтобы провести миленькую ознакомительную прогулку по времени до семейных проблем.
— Доктор! — сказала Лила. — Никогда не говори так!
— Это может быть удобным случаем, — добавила Романа.
Подошел Крис.
— Мы даже не знаем, кто эти люди.
— Хорошо. Я тоже. Убирайтесь!
Дороти пришла в отчаяние.
— Доктор, разве ты не доверяешь нам?
— Доверять вам? Я даже себе не доверяю.
— Мы не можем уйти, — сказала Инносет.
— Почему?
— Твой разум укрылся в теле Криса. Если мы потеряем тебя, то и его также. Ты этого хочешь?
Он посмотрел на них.
— Вмешивающиеся нахальные спутники.
— Только одни неприятности, — сказала Дороти.
— Абсолютно.
— Никаких подглядываний, — сказала Романа. — Слово президента.
Он кивнул и вернулся обратно.
— Нет, дедушка! Я не оставлю тебя! — Девушка отчаянно цеплялась за него. Ее глаза были красны от слез.
— Ты не можешь оставаться здесь, Сьюзен. На Галлифрее слишком опасно. Семья Мамлауреи позаботится о тебе.
— Я не уйду. Я хочу быть с тобой и помогать.
— Сьюзен! — В его голосе послышалась властная нотка. Она удивилась. — Ты должна пойти. Возможно, я тоже. Надолго.
— Куда? — прошептала она.
— Не знаю. Но я всегда буду с тобой. И однажды я вернусь. А ты будешь вспоминать меня.
Он крепко обнимал ее, когда в комнату вошла старуха с двумя сумками и плащами.
Сьюзен стихла, поскольку она была готова к отъезду.
Он выбрал несколько книг с полок и положил в ее сумку. Затем он вновь обнял ее.
— Пожалуйста, береги себя, дедушка.
— И ты, дорогое дитя.
— Я буду ждать. — Она выбежала из комнаты за няней.
Старик — по крайней мере, он казался очень старым — некоторое время стоял у окна. Вернувшись в комнату, он подошел к полкам, медленно проводя рукой по корешкам книг.
Всегда одно и то же, — сказал он.
Он спустился вниз по лестнице и вышел на улицу.
— Я думала, что на Галлифрее не было родителей, — сказала Дороти. Доктор повернулся к ней.
— Некоторые считают это преимуществом, — сказал он и растворился в воздухе.