Ланс
Шрифт:
Однажды, спустя пару недель, в очередной выходной, за завтраком в столовой опять произошла попытка ликвидировать меня и команду. Один из команды зама Рыжего проходя мимо нашего столика вдруг резко выхватил что-то из кармана и бросил на наш столик облако белой пыли. За секунду до броска я резко крикнула:
– Задержать дыхание, упасть мордой в пол, руками прикрыть голову, – рявкнула я как на занятиях.
Хорошо, что моя команда меня научилась слушаться безоговорочно. На это я лично после дробилки уделяла час времени. Давала совершенно дебильные команды, которые они должны были исполнять. Наказание за неисполнение – удар в болевую точку. Безопасно и без последствий, но очень больно. Мне было противно это делать. Не привыкла
Я не знала, что за гадость кинули в нас, но была уверена, что ничего хорошего. При детализации поняла, что это яд, поражающий дыхательные пути. Смерть от удушья в течение пары минут максимум. Пока ядовитое облако не опустилось на пол, отдала новые команды:
– Откатиться от стола на пять поворотов, затем можете дышать.
Странное дело, при взгляде на меня моих подопечных вместе со страхом стала проглядывать благодарность. Не привыкла я к такому здесь. Поэтому сделаю вид, что не заметила.
Я запомнила урода, который это сделал, и решила, что пришло время принять тяжелое и страшное для меня решение. Все видели это покушение. Если я не отвечу, значит все запугивания зря. Все будут считать, что я слаб, и на самом деле мои угрозы ничего не стоят. Я здесь одна против тысячи обозленных и обреченных на смерть, преступников и рабов. И тот, кто кинул в нас эту дрянь – осознанно и целенаправленно убивал нас. Надо переступить через себя. Я должна это сделать. Мерзкий лагерь, скопище мразей, недостойных жизни. Ненавижу тварей. Гребаный мир. В котором есть Шармелька. И Хранитель. И Карел с Василеем. А значит, я буду пытаться.
Я медленно подошла к мужчине, кинувшему в нас ядовитое облако. Направила энергию в косточку второй фаланги среднего пальца и резко ударила в точку между ребрами, достав сердце. Да, сейчас я не могу выплескивать энергию во внешний мир. Со мной только мои физические навыки и знания Айболита и Мастера Радомира. С нашими физическими нагрузками парню осталось два дня максимум. Мой удар слишком быстр для глаз, но мужчина схватился за грудь в области удара. Окружающие видели, как я подошла со спокойной и доброжелательной улыбкой к мужчине, который смотрел на меня с ненавистью и презрительно скалился. Как я наклонила голову на бок, резко вскинула руку и тут же ее опустила. А мужчина при этом вдруг схватился за сердце и согнулся, пытаясь облегчить боль. Задрал рубаху. Конечно, никаких следов удара. Еще бы. Потирая сердце, он с ужасом смотрел на меня.
– Два дня, – произнесла я негромко, спокойным тоном и с той же доброжелательной улыбкой. Но в полнейшей тишине мои слова услышали все.
Как хорошо, что сегодня выходной. Мне просто необходимо побыть одной.
– Ребята, сегодня выходной. Вам на сегодня задание – два раза полоса и два раза дробилка. Остальное время на ваше усмотрение. Все урки сейчас в город уезжают, так что можете расслабиться.
Я сама сегодня тренировалась только с капралом. Вместо обеда и дробилки пошла в душ. Закрыла дверь. Проверила сигналку, открыла душ и разревелась. Ревела долго и громко, хорошо, что душ тарабанил еще громче. Несколько раз меня рвало желчью – благо поесть сегодня не успела. Как же мне было плохо. Сколько грязи, боли, страданий я получила за каких-то полгода здесь. Этот несчастный больной мир ломает меня. Мою суть. Превращая в такое же больное, почти мертвое чудовище. Выдержу ли я? Останусь ли собой? Хотя, что за дебильный вопрос, как я могу остаться собой, если я только что вдумчиво, осознанно, целенаправленно приговорила живого человека. Убила его.
– Господи! Прошу, тебя, прости, прости, прости, – шептала я отчаянно, размазывая слезы и сопли по лицу дрожащими руками, понимая, что выбора не было. И будут другие аналогичные ситуации. Я жалкая, грязная, бездушная тварь, – Боженька! Что же мне делать, чтобы остаться собой?! Помоги мне, пожалуйста, я не справляюсь, прошу тебя, останься со мной, я не смогу одна.
Я вдруг четко осознала, что Он есть, Он рядом. И Ему тоже больно. Не из-за того, что я убила, а из-за того, что мне больно. Он чувствует мою боль. И ЗНАЛА – Он не оставит меня. Я вдруг вспомнила лица друзей, что провожали меня в этот мир. Моих родных. Их глаза, тревога за меня. Ничего. Я вовсе не одна. Меня любят и ждут. Прорвемся. С нами Бог, так кто же против нас? Я умылась, внутренней энергией убрала следы случившейся истерики.
Все два дня на меня косились с опаской и настороженно. После того, как через два дня пряма на тренировке, умер от разрыва сердца напавший на нас смертник, на меня стали смотреть с ужасом. Зато попытки задеть кого-то из моей команды резко уменьшились. Отморозки остались без поддержки.
Кроме текущих попыток отстоять свою жизнь, и жизнь моих подопечных, я думала о прорывах и битвах. Я видела огромную проблему моей группы – ее разрозненность и взаимное нетерпение. Зеки и простые мужики, мягко говоря, не отличались терпимостью друг к другу. Хорошо, хоть Лом теперь не имеет влияния на своих зеков в моей команде. Они сами к нему не подходят – боятся. Правда не знаю кого больше – меня или Лома. Но с командой надо что-то думать. Привыкла я к своим ребятам и приложу все усилия, чтоб и они тоже выжили. А для этого должна быть команда, как единый организм. Как ее делать? Кнут и пряник? Кнутов здесь дофига, а вот где найти пряники, если даже выходных они лишены. А, впрочем, почему лишены. Буду давать им тот же выходной, только здесь. Пусть без проституток и алкоголя, но ребята итак выматываются. Думаю, будут рады.
На одной из совместных тренировок я поговорила с Василеем:
– Капрал Василей, разрешите обратиться! – Громко отчеканила я и отдала честь.
– Валяй.
– Капрал, есть ли еще одна полоса препятствий, желательно по сложнее нашей?
– Есть. Она предназначена для тренировок воинов.
– Можно во время командных свободных часов нам ее использовать для тренировок?
Капрал посмотрел на меня внимательно, во взгляде промелькнуло одобрение.
– Завтра во время тренировки покажу вам усложненную полосу и большую дробилку. Но это чисто ваша инициатива. Тренировать на ней у меня полномочий нет.
– Спасибо, капрал! – Поблагодарила я и снова отдала честь.
– На здоровье, мелкий, на здоровье, – задумчиво проговорил капрал.
На следующее утро после завтрака нас повели на осмотр усложненной полосы и большой дробилки.
– Для желающих предоставляется возможность повысить уровень сложности тренировок. В нашу программу обучения усложненная полоса препятствий и большая дробилка не входят. Но желающие могут заниматься. К тому же некоторые из вас явно переросли стандартную полосу и малую дробилку. В общем, я показываю, а вы решайте сами.
Усложненная полоса чередовала известные препятствия с совершенно новыми. Добавились сеть с лезвиями, под которыми следовало ползти, ножи в земле, о которые резались абсолютно все, летающие мешки с песком и бревна, приспособления, метающие камни, дротики и стрелы, колючие кусты и деревья, высокие стены, облитые какой-то скользкой липкой жижей, постройки с барьерами разной величины и вышины и множество других сюрпризов. Капрал все это прошел за час. Мы стояли и смотрели на процесс прохождения полосы раскрыв рты и осознавали, что нам до этих высот не добраться никогда. Вот это мастер-класс.