Лапсердак
Шрифт:
Эпизод 6
Не один мотель был преодолен им на пути. Спустя некоторое время стали видны вершины гор, до этого он только слышал о них, теперь же шел к ним и мог видеть их недалеко от себя. Лик его покрылся растительностью, однако светился новой радостью, отличной от радости приобретения новых кроссовок или понижения процентной ставки по ипотеке. Фуникулеры поскрипывали, подобаючи фуникулерам в их летах. Многие лишали себя удовольствия прокатиться и предпочитали восхождение собственными силами. Семьи дремали в шалашах. Их автомобили паслись у подножья. Кабина наполнялась кучевыми облаками, а по мере приближения к небесному своду Леха ощущал вкус грядущего тридцатилетия – терпкий и кисловатый. Те, кто знали Петербуржца, говорили, что этот вкус следовал за ним до самого конца.
Не успел Леха ступить на земную твердь, как разряженный воздух наполнил его легкие. Чемоданчик слегка потрепанный катился рядом.
Эпизод 7
Солнце скрывалось, а с ним продавцы кукурузы и китайских сувениров сменялись фиглярами, бретерами, юродивыми и выпускниками философских факультетов. Трактиры были переполнены. Один под сомнительным (c маркетинговой точки зрения) названием «У Гуся» стоял на холмике. По обшарпанным стенам его висели чучела неведомых животных да фотокарточки странников, за столами играли в бисер, а у барной стойки толпились охотники и юнцы, никогда не брившие бороды. Знаменитый зуб, с запущенной стадией кариеса, по легенде принадлежавший пятиметровому йети, стоял за стеклом. За одним столом сидел Леха, пил теплое молоко и своими глубокопосаженными глазами наблюдал нравы. За следующим столиком парубки и девушки балагурили, уплетая местные яства. Помещение наполняли лишь звуки зычных голосов, заглушавших кряхтение древних деревьев за окном. Вдруг местный шаман в шкуре медведя вышиб ногой дверь. Специально обученные человеки подняли ее и прибили досками к стене, выдворяя вьюгу. Шаман подошел к высокому столику, уединенному в темном углу, (предварительно попросив ковш кипятка у бара) достал шишки, иглы дикобраза, апельсиновые корки, пузырек с странным содержимым, смешал и, взяв сосуд, принялся расхаживать по зале, украдкой всучивая пойло посетителям. Когда Леха воззрился на шамана. А это бизнес-тренер из его юности мятежной. Он рванулся к нему, но скамейка с деревянной перекладиной с закинутыми за нее цельнокроеными ботинками, не поддалась, и голова его резко опустилась на стол.
Эпизод 8
Табуретки, они же в бывшем туи, лежали вверх ногами. Итальянец крупногабаритный, ростом в сто пятьдесят сантиметров возил швабру с дредами серого цвета по паркету, местами вздутому. Завершив уборку, дед макнул кусочек хлебушка в оливковое масло, пригубил домашнего вина из неприкосновенного запаса, накинул шарф своей прапрабабушки, набил трубку из пенки, похлопал по плечу дремлющего в эпицентре табуреткового леса Петербуржца и посеменил к выходу.
Эпизод 9
Девушка шла по тропинке, оставив позади все блага цивилизации: чебуречные, горные склоны, с которых съезжали и поднимались любители съезжать со всей страны, троих своих товарищей и очень быстрый интернет. Рюкзак размером с не очень плотного первоклассника давил на пуховик, пуховик – на девушку, девушка – на снег, снег хрустел. Направлялась она к знаменитой древней ветхой хижине на пригорке. Давным-давно это был приют для всех страждущих, сейчас же к нему шла путница, хрен знает зачем. Грузная вывеска стояла у входа, бережно накрытая брезентом. Девушка сбросила задубевшую ткань и обнажила сакраментальное «У гуся». Взгляд ее упал на два свежих следа человека, с ярковыраженным косолапием. Врожденное любопытство и не один десяток седых волос воскресили в ней храбрость. Двумя руками в самодельных пестрых перчатках она схватилась за ручку, дернула ее изо всей силы крайне сдержанным движением. Дверь приоткрылась, и путница юркнула внутрь, прилипла к первой попавшейся стене, лихорадочно водя руками, будто рисуя ангелочка в поисках переключателя, таращила глаза, плотно упертые в темноту. Щ"eлк. Свет и тепло от барочной люстры распространились по комнате. Хохот, последовавший за осознанием всей комичности ситуации, сотряс помещение, едва не разморозив паучков и жучков, застывших во всех углах. В центре зала окруженный со всех сторон лесом стульев сидел дядька, уткнувшись физиономией в стол. От всего его внешнего вида веяло свежеиспеченным хлебом и младенческой безобидностью. Cтирая многослойную пыль на своем пути, не обращая внимания на спящего, путница направилась к камину. После тщетных продолжительных мучений с неподатливой древесиной она возопила: «Ах, не помог бы мне кто-нибудь !?» Решительным шагом двинулась на дядьку, тот безмолвствовал.
Эпизод 10
Барышню одолевали сомнения, связанные с ее бытием, с дядькой, вокруг которого она, причитая, наматывала круги, которого ругала, которому исповедовалась, который то ли жив, то ли мертв. Дабы их рассеять, путница подошла, подняла увесистую голову, взявшись за место, где под шапкой, должно быть, уши, (а они там и были) и посмотрела на незнакомца. Лицо, осклабившееся ей много лет назад, сейчас было покрыто бороздочками, характерными для слоеного теста. Она испугалась и отпустила голову. И та снизвергнулась на поверхность стола. Мозг не смог стерпеть подобного хамства и разбудил человека. Тот, будто пробудившийся в воскресное беспечное утро, потянулся с мыслью о подгоревших сырниках, сахарной пудре и варенье, о рыбаках, длинных бородах, не разношенных туфлях и ожесточенных задорных уличных драках. Внезапно дядька предпринял судорожную попытку встать. Затем вторую. Отдышавшись и размяв шею движениями профессионального игрока в боулинг – влево и вправо, привстал, и если бы не подхватившая его девушка, точно плюхнулся бы обратно. Ланиты, увлажненные то ли от благодарности, то ли от вынужденного пробуждения, поблескивали.
– Пойдем, Леша, все будет хорошо.
Леша ж выдохнул спокойно.
– Людка, Людка, уходим отсюда!
Сказал он, указывая на сокрытое крышей небо.
Шаг, еще шаг и нелепая фигура растянулась на полу.
– Сейчас, Людка, сейчас я уже встаю, подожди.
А в настенном зеркале Людка увидела отражение пожилого итальянца и все поняла. Можно идти. Леха в надёжных руках.
Рассказ: «Сыры в коптильне»
Интродукция
Человек, имя, фамилия, отчество, место жительства и номер лицевого счета оного мне неизвестны, объяснил яркость и натуралистичность образов в известной работе Эриха-Марии Ремарка непродолжительным пребывание последнего на «фронте». Мое обучение в университете было непродолжительным и малоприятным. Думаю, так это и работает.
В дороге 1
Из Петербурга в Царское село можно попасть на автомобиле, на поезде, на мотоцикле, на велосипеде, на перекладных, пешком. Сергей Борисович ехал, ехал на полноприводном внедорожнике. Дача находилась за березовой рощей после Черемушек, что под Царским селом. И в Черемушки, видит бог, можно было попасть только на полноприводном внедорожнике. Внедорожник-то, как квартиру и дачу, Сергей Борисович купил в период плодотворной околокриминальной предпринимательской деятельности, когда он ходил с пистолетом, в скверно сидящих брюках и туфлях с квадратным носом. Правда, насобирав вышеуказанное имущество, Сергей Борисович отказался от вышеуказанной деятельности и ударился в науку. Проработал даже несколько лет с именитыми учеными, чьи фамилии гудят в учебных аудиториях во всем мире. Запатентовал странновастенькую электрическую схему. И постарев, будучи неспособным поддерживать форму, покинул научное сообщество как человек честолюбивый. После была преподавательская деятельность. А ныне наклевывалась дачная деятельность, которую он и ехал постигать.
НЕ на даче
В метро на красной старейшей ветке всегда много людей; в понедельник, четверг и пятницу на ней можно было встретить Сергея Борисовича. Я встречал его, всегда стоящим без гаджета и книги. В вышеупомянутые дни он также ходил по парку университета и отвечал на вопросы редких интересующихся. Может быть, мне и было у него чего спросить, но я этой возможность не воспользовался. Четверг – отличный день, наверное, лучший: он предвосхищает пятницу и закат недели.
В предпоследний четверг июня двенадцатого года Сергей Борисович стоял у зеркала в клетчатой кепи и шейном платке; это был последний день перед летним отдыхом. Потертая кожаная коричневая сумка на магнитных заклепках лежала на табуретке на расстоянии вытянутой руки. В сумке была книжка, на которой красными буквами написано лаконично: «Электродинамика». Она принадлежала пилотной серии, выпущенной Сергеем Борисовичем в размере ста экземпляров и провалившейся в прокате. Размер книги не превышал размера среднестатистического французского романа о милом мужике крепкого телосложения, пробивающегося путем обольщения целомудренных девушек в высший свет.
В университет пришли даже те, кто не имеет подобной привычки. Студенты носились от корпуса к корпусу, делали вклад в деформацию дорожек и многовековых ступеней. Я сидел в маленькой аудитории с четырехметровым потолком и белыми стенами, ожидая пару. Опустил голову на стол и почувствовал связь с приклеенными торцевыми жвачками. Явились сны, но по мере затихания фонового шума, они сбегали, как внимательные слушатели во время финального тутти. Выпрямившись и стряхнув остатки прилипшего к одежде сна, я оказался свидетелем последней лекцией Сергея Борисовича. Помню гордую позу, погоду за окном и помню, что у Сергей Борисовича ни одного патетического слова не слетело с уст, хотя он знал наверняка, что больше он в эту аудиторию не ступит, а уедет на дачу.
В дороге 2
Как ехал Сергей Борисович, так и едет, только вот уже подъезжает. На уличном столбе аисты вьют гнездо, их птенцы играют, полевые мышки, объединившись с кротами, делают подкоп под столб, пытаясь нарушить пищевую цепочку. Одноэтажный деревянный дом светло-коричневого цвета с немного подсевшим фундаментом виднеется за тонкими березками. Сергей Борисович глушит машину и, оставив весь свой немногочисленный скарб, отправляется в маленький березовый лес, каждый шаг под ногами щелкают ветки. Создается визуальное впечатление, словно он идет по маслянистому застревающему в протекторе обуви чернозему, слегка проваливаясь на каждом шагу – проблема же в износившихся коленных суставах.