Лапсердак
Шрифт:
Ступив на тропинку, выложенную им пару лет назад собственноручно из дореволюционной плитки, местами обколотой и ведущей к калитке, едва способной сдержать физически развитого заключенного детского сада, останавливается. Калитка и дверь в дом приоткрыты. Сергей Борисович не боится призраков прошлого, он, по правде говоря, ничего не боится. Входит. Табуретка у входа на месте, зеркало на месте, узкая кровать на стальных ножках, виднеющаяся из прихожей, на месте. Короткошерстный ковер с восточным узором, практически потерявший цвет, не испачкан. Сергей Борисович, невзирая на возможную опасность, решил дать фору злодеям: ступает громко насколько возможно. В углу лежит крупная старая седая заросшая овчарка. Щенком она на иждивенческих началах бывала на даче. Сергей Борисович присаживается на кровать, чешет затылок, смотрит на собаку и успокаивается. Крупный, агрессивный, нечистоплотный город позади.
P.S: А я иду на работу
Рассказ-трагедия: «В харчевне»
Введение:
За столиками с первого по пятый сидели парочки – самые неустойчивые общественные формирования, фортепиано строило, что, наверное, и стало причиной трагедии. За шестым – Мрачный тип.
Глава 1
День среды. На витрине в большой тарелке лежали свежие, обкуренные дровяной печью булочки, порозовевшие от пристального внимания людей в очереди. За баром делают разнообразные напитки на основе кофе и чая трое, в меру жизнерадостных и уставших от вчерашнего пятнадцатичасового дня, ребятушек. На стене напротив висят благодарственные письма, фартучки на продажу. Уборная же, обшитая изнутри стальными листами, достаточно грязная. Официантка-нимфа, с распущенными, иногда попадающими в тарелки волосами, на громадной скорости порхает по зале, собирая пирамиду из тарелок и чашек на своих нежных руках, и исчезает на кухне. Нельзя сказать наверняка вернется ли, ибо каждый раз она уходит будто на передовую, и волосы растрепываются пуще прежнего.
За первым столиком, вмещающем двоих, вмещались двое: Дама и Дядька, хорошо одетые, совместно нажившие капитал и безмолвствующие за отсутствием темы для разговора, едят печеньки. За вторым – Паренек и Студентка, погруженные глубоко в кожаные кресла, сидели близко друг к другу, невзирая на официальный предлог для встречи-собеседование. Третий столик занимали Подростки, синхронизированные с телефонами. За четвертым – стервозная девочка терзала пацана. Пятый был завален вещами ушедших курить. Страдающий перманентной одышкой древний старик с тростью и болезнью опорно-двигательного аппарата незаметно пробрался к фортепиано. Усевшись, поднял крышку и на большой скорости бесстрастно начал свой репертуар с невинным желанием сохранить мелкую технику (за отсутствием инструмента дома). После первой части раздались бурные овации. Старик, никак этого не ожидая и слегка растерявшись от объективов камер на него обращенных, сбежал. Согнавшие деда, не найдя ситуацию неординарной, погрузились в прежние дела. Тощий, сорокалетний, инфантильный мужичок в водолазке нетрудоустроенный плыл к пятому столу, следом девушка, по профессии психиатр, охмуренная Тощим и его содержащая. Ничего не предвещало беды. Однако вошел Рубаха-парнишка спортивного телосложения, снял кепку, отсалютовывал присутствующим и расхлябанно решительным шагом в пыльных кроссовках пошел в уборную. Он увидел два редко моргающих недружелюбных глаза Мрачного типа.
– Я присяду? – спросил обладатель пыльных кроссовок, падая на стул напротив глаз.
– Нет, – сказало массивное лицо с шрамом на подбородке.
– Ну и ладненько, – паренек подскочил и, стоически сохранив бодрое расположение духа, ушел. У бара взял кофе с собой и сел за фортепиано. Не снимая куртку, паренек положил стаканчик на инструмент, оставив неприятное водяное колечко, и включил другого парнишку через динамик. Показал ему по камере инструмент и, гогоча безбожно, побренчал. Присутствующие обратились в слух, ведь это уже второй музицирующий за день. За четвертым столиком Стервозная барышня смотрела в даль. Ухажер нашептывал комплименты о ее творческих задатках, показывая украдкой на обладателя пыльных кроссовок, мол глянь, да ты лучше его лабаешь. Рубаха-парень допивает, всем откланялся и ушел, не осознавая свой вклад в развязку. Мрачный тип хамство это слышал.
Глава 2
Вечером среды очереди не бывает. Был вечер среды. Столики занимали те же компашки, немного утомившиеся от продолжительного ничегонеделания. Собеседование закономерно превратилось в легкий безобидный флирт. За первым столиком пытались наладить некое подобие коммуникации. Тощий, загадочно перебирая пальцами рук, нес…деструктивную музыку…, для неокрепших умов разрушительную. За четвертым столом стервозная, отучившаяся в музыкалке, ждала уговоров от Ухажёра, который прибывал в физиологическом экстазе от музыки со всеми характерными признаками: закатанные глаза, непроизвольно дергающиеся конечности. Мрачный тип все слышал
Конец ознакомительного фрагмента.