Ларец Марии Медичи(ил. И.Ильинского 1972)
Шрифт:
– Мне «Юманите», «Уоркер»и «Морнинг стар».
– Тут не совсем удобное место для беседы, – пояснил он парню, свертывая газеты в трубку. – Люди делом заняты, а мы им мешаем. Пройдемте-ка лучше в комнату администратора.
Тот нехотя поднялся и, равнодушно пожав плечами, пошел вслед за Люсиным.
Веселая, покрашенная бледно-желтой эмульсионной краской администраторская после сумрака холла буквально слепила глаза. Дождь уже прошел. За окном сверкало свежее ярко-синее небо. В солнечных
Люсин приоткрыл форточку. В комнату влетел влажный ветер. Шурша, заколыхался на стене отклеившийся рекламный плакат компании «Эйр-Индия» с темнолицым белозубым сикхом в зеленом тюрбане.
– У вас есть с собой какие-нибудь документы? – спросил вдруг Люсин.
Парень весело похлопал себя по брючным карманам и развел руками.
– Не держу. Не предусмотрел допроса. Виноват.
– Фамилия?
– Вы сперва скажите, что я такого сделал предосудительного или незаконного? На каком основании вы учиняете мне допрос?
– Я же все вам объяснил, дорогой товарищ. – Люсин закрыл форточку. – Человек пропал, его надо найти. Только поэтому мы с вами здесь и встретились.
– Но вы же допрашиваете меня!
– Правильно, допрашиваю. Но в качестве свидетеля. Если бы у вас оказался при себе паспорт, я бы просто выписал оттуда все необходимые данные. Таков порядок. Свидетель – лицо юридическое, и нужно установить его личность.
– У меня нет документов.
– Знаю. Вы уже говорили мне это. Поэтому я и спрашиваю вашу фамилию.
– И вы поверите мне на слово? – усмехнулся парень.
– Отчего же не поверить? – удивился Люсин. – Поверю. Вы скажете, я позвоню, проверю, и мы вместе с вами съездим к вам домой за документами.
– Ах вот как!
– Ну да! А как же еще? – Люсин опять удивленно выпятил нижнюю губу.
– А звонить-то тогда зачем?
– А это, – Люсин заговорщически подмигнул, – чтобы не пришлось лишний раз съездить совсем в другой конец города и по другому адресу. Бывают, знаете ли, такие простаки, что вместо своей фамилии называют чужую.
– Неужели бывают? – Парень сокрушенно покачал головой. – Действительно, простаки. Их небось не предупреждают, что будут звонить и проверять, а потом все равно возьмут да поедут к ним на дом. Нелогично как-то получается. Если уж ехать, то зачем звонить? Себя зачем утруждать?
– Ну ладно. – Люсин зевнул, прикрыв ладонью рот. – Уговорил. Звонить не будем. Время дорого. Фамилия, имя, отчество, адрес? – Он достал блокнот.
– Михайлов Виктор Михайлович. Малая Бронная, семнадцать, квартира шесть.
– Где работаете?
– Нигде.
– Как так?
– Я
– А неофициально?
– Художник.
– Ну вот, а говорите, что нигде не работаете. Работаете, значит. В мастерской работаете, дома.
– Для вас же если не член МОСХа, так уже и не художник вовсе, а почти тунеядец.
– Для кого – для меня? – Люсин ткнул себя в грудь.
– Ну, может, не для вас лично, а так… вообще.
– Ну, напрасно это вы, Виктор Михайлович. У меня друг есть, писатель. Хороший, настоящий писатель, хотя и не член союза. Но будет, конечно, в союзе, обязательно будет… У вас дома телефон есть?
– Нет. А зачем вам?
– Да все за тем же. Больно уж не хочется мне ехать с вами за паспортом. Человек вы нервный, раздражительный. Вместо того чтобы помочь мне найти пропавшего иностранца, вы… К чему это все, Виктор Михайлович?
– Скажите мне, я обязан быть этим – как его? – свидетелем?
– Обязаны, товарищ Михайлов. А когда я вызову к себе или, если для вас это более удобно, нанесу вам визит, то попрошу подписаться, что вы уведомлены об ответственности по закону за дачу ложных показаний.
– Я? Уведомлен?
– Ну разумеется! Я ведь обязан буду уведомить вас.
– Сейчас, значит, составлять протокол не будете?
– К сожалению, бланков не захватил. Вы давно знаете этого человека?
– Недавно. Случайно познакомились.
– Где, если не секрет?
– Какой же тут секрет, если я обязан по закону? В магазине с ним разговорился, в антикварном, на Арбате. Между прочим, имейте в виду: я только сейчас от вас узнал, что этот субъект иностранец!
– А фамилия?
– Мало ли у нас людей с нерусскими фамилиями? Может, он из Прибалтики?
– Резонно. Но все это к делу отношения не имеет. Он что, картину у вас хотел купить?
– Можно сказать, что и картину, – усмехнулся Михайлов. – Во всяком случае, в этом роде.
– Вы-то сами картины пишете?
– Я, знаете ли, больше реставратор. Но и пишу, конечно, немного, для себя.
– Он у вас уже что-нибудь приобрел?
– Так, одну штучку. Пустячок.
– Платил советскими деньгами?
– Я же сказал вам, что принял его за нашего? А с валютой никогда дела не имел.
– Понимаю! – кивнул Люсин. – Сколько вы взяли с него за рублевскую «Троицу»?
– Ух ты! Не в бровь, а в глаз, товарищ начальник! Все ищете!
– Да нет, Виктор Михайлович, к сожалению, не все.
– Это он сам вам об иконе сказал, или своим умом дошли? Дедуктивным, так сказать, методом?
– Я охотно отвечу на ваши вопросы, но сначала все же позвольте спрашивать мне. Сколько вы получили за икону?