Ларец соблазнов Хамиды
Шрифт:
Вернувшись к губам, он поцеловал ее глубоко, лаская языком до тех пор, пока мир не завертелся вокруг и она не обнаружила, что лежит на спине. Он был над ней, накрыв ее своим телом, и ей это нравилось. То, как она оказалась защищенной, укрытой его телом, вызвало у нее вздох наслаждения.
Его вес и тепло пробуждали ее чувственность. От его запаха, смешивавшегося с острым запахом цветов в ночном саду, голова у Хамиды закружилась. Лунный свет просачивался сквозь деревья, превращая все вокруг в волшебную сказку.
Руас посмотрел на Хамиду – эту невероятную женщину.
Она прекрасна. Его Хамида прекрасна. Какая-то стена обрушилась у него внутри, дверь, которую он упрямо держал запертой, вдруг распахнулась, и сердце его растаяло.
Руас силился овладеть собой. Он знал, что Хамида, его милая Хамида заслуживает большего, чем быть брошенной на землю в порыве горячего вожделения. Он потряс головой. Не может быть! Он не может думать ни о чем, кроме того, чтобы глубоко погрузиться в ее тугой, влажный жар.
Закрыв глаза, дабы не видеть ее вопросительно-призывного взгляда, он сражался со своей страстью. Одеревеневший, с тяжело вздымающейся грудью, он почти победил ее, когда почувствовал, что маленькие проворные ручки расстегивают пуговицы его камзола.
Хамида как будто знала, что Руас сейчас доступен только для нее. Что стоит ей сказать хоть слово – и он сдастся на ее милость. Девушка чувствовала и то, что именно она сейчас диктует свои правила. Да будет так – она не позволит ему остановиться. Почувствовав его отдаление, она потянулась к нему, используя руки и губы, дабы выразить свое желание. Ее порыву, она чувствовала это, он не сможет сопротивляться.
Содрогаясь в попытке устоять, Руас был сражен ее руками, скользившими по обнаженной груди, спустившимися вниз, по животу, и, наконец, неуверенно погладившими его разбухшую плоть через брюки. Руас упал на нее. Он мечтал о ее мягкости, жаждал ее сладости. Пустые трещины его сердца впитывали ее нежность.
Он чувствовал только одно – потребность в ней, огромную, нескончаемую, накопившуюся за все годы без любви и доброты. Его руки странствовали по ней, разрывая преграды одежды до тех пор, пока она не осталась почти обнаженной под ним, прикрытая лишь юбками свадебного одеяния, скомканными на талии.
Хамида пыталась помочь ему. Тяжело дыша от чувств, овладевавших ею, она приподнялась на локтях, чтобы дотянуться до его губ своими губами. Ощущение его теплой, поросшей мягкими волосками груди, соприкасающейся с ее чувствительной грудью, вызвало у нее дрожь нестерпимого желания.
Его руки накрыли их, и жар от ладоней на ее прохладной коже заставил девушку вскрикнуть. Она запрокинула голову, когда его губы оставили ее губы, чтобы проложить путь вниз, к каждой посеребренной лунным светом груди.
Руас смаковал их, терзая шелковистые холмики, быстро перемещаясь от вершинки к вершинке, посасывая и покусывая выступающие соски до тех пор, пока она не стала под ним извиваться.
Хамида затерялась в тумане чувственного плена этих
Он переместился вверх по ее телу, возвращаясь к губам, по пути пробуя ее на вкус, и лег у нее между бедер. Хамида судорожно стиснула руками его мускулистые плечи, когда почувствовала, как он вжался в нее. Сквозь туман страсти она ощутила вспышку удивления.
Да, она хочет его там, он нужен ей там… Руас вошел в нее. Миг соединения был изумляюще прекрасным и ошеломляюще нереальным.
Нажим усиливался с каждым вздохом до тех пор, пока она не подумала, что больше не выдержит. Его тело силилось слиться с ее телом. Когда он прорвался сквозь ее барьер, она потрясенно вскрикнула: Хамида испытала благоговейный трепет оттого, что мужчина, которого она любит, находится внутри нее.
Она лежала в его руках, мягко удерживаемая его силой, даже когда он сам затерялся в этом огне, закрыв глаза, стиснув челюсти. Каждый толчок бедер продвигал его глубже, пока она полностью не обволокла его. Слезы в ее глазах были лишь отражением его слез.
Это не должно быть правильным, смутно подумалось ей. Это не должно быть таким ошеломляюще, потрясающе прекрасным – чувствовать его у себя внутри. Но это так. Это правильно, потому что он достоин лучшего на свете. Он достоин любви. Он достоин любви – и она даст ему эту любовь. Отдаст ему всю себя. И Руас желает ее. Расслабившись, Хамида скользнула ладонями по прекрасным сильным рукам и сцепила их у него на шее.
Взглянув на него, она увидела мучительное наслаждение на его прекрасном лице. Когда его темп ускорился, догоняя биение сердца, она ощутила его толчки до самых кончиков пальцев.
Потом она снова затерялась в своих ощущениях, наслаждение растеклось по ней, приподняло и унесло в неведомые дали.
Руас ахнул и последний раз вошел в нее. Хамида вскрикнула. Руас рухнул на нее. Хамида обняла его. Стук его сердца эхом отдавался в ней.
Сердце к сердцу. Все, чего она когда-либо хотела, – быть сердцем к сердцу с этим мужчиной. Радость сотнями колокольчиков зазвенела в девушке.
Он принадлежит ей, ее чудесный Руас. Быть может, мгновение спустя он улыбнется ей, в глазах его вновь оживут чувства, которые она уже видела там. И тогда она скажет: «Я люблю тебя».
Секунда за секундой текли в молчании, и девушка гадала, о чем он думает.
С приглушенным проклятием он скатился с нее. Лежа на спине, устремил невидящий взгляд в небо. Время тянулось невыносимо долго. Хамида почувствовала себя глупо и даже немного замерзла. Она села спиной к нему и начала поправлять испорченное платье. Чем дольше он молчал, тем тяжелее становилось у нее на сердце.