Ларец соблазнов Хамиды
Шрифт:
– Отличное местечко! Если уж мой уважаемый супруг решил, что каменному ларцу здесь самое место, то мне остается только согласиться с ним. И именно здесь обустроить кладовую для платьев и притираний…
«Это судьба… Она должна была появиться – и она появилась. Теперь моему хозяину есть на что надеяться… О счастье, теперь и у меняпоявилась надежда!»
Хамида, не замечая ни оторопи слуги, ни подозрительного отсутствия пыли на крышке обширного ларца, добралась до задней стены и теперь придирчиво осматривала ее.
–
– Повинуюсь, – едва слышно прошелестел Салим.
Он не верил в то, что рок может явиться в образе строптивой иноземки. Однако лелеял надежду, что так и есть – ибо судьба, эта насмешница и злодейка, зачастую избирает облики куда более странные, чтобы осуществилось то, чему надлежит осуществиться.
Хамида осматривала каменную стену-обманку, обходя по периметру небольшую пещеру. И потому не заметила, что Салим вернулся подозрительно быстро. Слишком быстро, говоря по чести.
Девушка решительно вынула из пальцев слуги тяжелый топор и, примерившись, ударила обухом. Штукатурка фонтаном взлетела в воздух.
– Я же говорила! – воскликнула девушка. – Кто-то заложил мелкими камнями отверстие в скале. А потом замазал известкой с соломой… Да не особо-то искусно и замазал…
Девушка со сноровкой, которую трудно было ожидать в этом стройном теле, ударила еще раз. Потом еще. И кладка подалась – камни высыпались прямо под ноги Хамиды. Удар, еще один – и крошечная кладовая стала более чем обширна.
– Ну вот и славно! Теперь только расчистить проем… И, конечно, как следует вымести крошку…
Голос девушки стал глуше – она разглядывала образовавшуюся комнату из самого дальнего ее угла.
– Салим, пришли сюда слуг – пусть расчистят все от камня и пыли… А потом, думаю, нужно будет соорудить лари побольше, чтобы платье не мялось… А до тех пор пусть-ка этот ларец постоит у меня…
Хамида попыталась поднять рекомый ларец, но он показался ей слишком тяжелым. И потому она не обратила внимания на странный сквозняк, которому неоткуда было взяться здесь, под толщей камня. Вернее, не сквозняк, а лишь вздох ветерка, коснувшийся ее разгоряченной щеки.
Но на него обратил внимание старый Салим. Хотя и здесь правильнее было бы сказать, что он его услышал именно потому, что хотел услышать. Надеялся услышать.
Слуга с натугой поднял обширный ларец и осторожно понес его к выходу. Лицо его покраснело, но не тяжесть ноши столь заботила Салима. Он мечтал только об одном – чтобы хозяина как можно дольше задержали дворцовые заботы, чтобы ларец нашел убежище на женской половине дома до того, как Руас-колдун переступит его порог.
Должно быть, Аллах всесильный услышал молитвы старика: к тому времени, когда придворный звездочет вернулся домой, не
Руасу, конечно, не составило никакого труда удовлетворить это требование Хамиды. Более того, оно доставило ему и определенное удовольствие. Ибо не строптивая северная кошка, а ласковая и капризная женщина теперь делила с ним жизнь и кров.
Колдуна не удивило, что жена потребовала лишь портных и белошвеек. Он, глупец, порадовался этому, порадовался, что жена не захотела ковров, притираний, драгоценностей… Быть может, оттого, что мужем он был совсем неопытным – и потому еще не догадывался, что подобной экономности радоваться нельзя – напротив, ее следовало опасаться.
Как бы то ни было, но вечер наступил. И прошел в приятных беседах о сущих пустяках. Когда же зажглись на небе звезды, Руас покинул жену, отправившись к себе.
– Как странно, – задумчиво проговорила Хамида, поглаживая кошку, – вчера Руас был подобен адскому пламени. А сегодня не осталось и следа от той свирепой страсти. Но это, наверное, и хорошо… Теперь никто не помешает мне как следует порыться в его сокровищнице.
Да, Хамида тоже была совершенно неопытной женой: не следует радоваться холодности мужа, ибо иногда такая радость оборачивается горькими слезами.
Дальняя из комнат женской половины озарилась ярким светом – Хамида не обращала внимания на странные лампы, которыми изобиловал ее новый дом. Ей было вполне достаточно того, что стоит лишь коснуться ладонью верха такого светильника, чтобы все вокруг залил яркий, будто солнечный, свет.
– Итак, что тут у нас?
Кошка пару раз чихнула от пыли и спрыгнула на пол. Хамида опустила ладони на крышку ларца. Выточенная из цельного куска темно-серого, с шелковым блеском, камня, она была богато инкрустирована перламутром. Необыкновенная птица, казалось, вот-вот вспорхнет с этой крышки и унесется вдаль, чтобы вернуться вместе с самыми сладкими мечтами.
– Какая красота!.. Наверняка там настоящие сокровища!
«О, как ты права, красавица… Как ты права! Там сокровища, которые могут перевернуть мир!..»
Однако девушка не торопилась поднимать тяжелую крышку. Пальцы ее скользили по изгибам узора с такой удивительной нежностью, что могло показаться, будто Хамида гладит неведомую птицу, присевшую отдохнуть после долгого полета.
– Как бы мне хотелось стать такой птицей! Как бы хотелось ощутить на своем лице свежий весенний ветер, поймать крыльями теплый воздушный поток… Как бы мне хотелось…
«Увы, красавица, в этом тебе судьба отказала. Но ты еще успеешь насладиться своим миром. Если, конечно, позволишь себе меня услышать…»