Ларец Зла
Шрифт:
Вздрогнув от этих слов, Роберт тем не менее попытался взять себя в руки. Он понял, что Адам, возможно, его последний шанс узнать что-то о Кэт.
— Хорошо. У тебя две минуты. Я слушаю.
Повисло недолгое молчание. Адам явно тоже пытался успокоиться и собирался с мыслями.
— Так, для начала… Вернись к обелиску.
Роберт молча развернулся и пошел в обратном направлении.
— Итак. После памятного представления «Ньютоновой рукописи», после всего, что случилось вслед за тем представлением, я порвал с Хорасом, который в те годы был моим наставником.
Роберт хмыкнул:
— А когда у тебя все шло по плану, скажи-ка мне, Адам? Хоть раз в жизни такое было?
— Я хочу, чтобы ты понял. Не ерничай и слушай. Хорас стал приглядывать за мной по просьбе деда и когда убедился, что во мне есть некие способности, благодаря которым я могу преодолеть Путь. Хорас и дед вместе воевали, и именно они отыскали ту рукопись Ньютона. Когда я познакомился с Хорасом, то встал на ту же дорогу, по которой сейчас идешь ты. Только я шел гораздо медленнее, годами. Во времена Кембриджа я делал лишь первые шаги на Пути. И все эти мои шарады и викторины были, в сущности, игровыми экспериментами, которые я устраивал не столько для вас, сколько для себя. Я тогда учился, постигал азы.
— Продолжай.
— И вот я порвал с Хорасом. Сказал ему, что больше не нуждаюсь в наставнике и поводыре. Я был настроен преодолевать Путь самостоятельно. С ума сошел. Да ты помнишь, каким я тогда был.
Роберт припомнил свои встречи и разговоры с Адамом в начале 90-х. Карьера в Джи-би-эн у него не задалась. Он жаловался на то, что его преследует дух Изабеллы. Вернулся в Центральную Америку и колесил там по городам и весям.
— Да, я помню. Но к чему все это сейчас, Адам? Дай мне зацепку, которая поможет разобраться в нынешней ситуации. Дай мне то, что поможет. У нас мало времени.
Адам усмехнулся в трубку, но Роберт знал, что за этой усмешкой — гримаса боли и смертельной усталости.
— Оглянись вокруг. Видишь Двадцать пятую улицу? Посмотри вдоль нее на запад. Прелестная церковь, не правда ли? Сербская православная церковь Святого Саввы. Я время от времени захожу туда, получаю божественное окормление, утешаюсь. А теперь глянь на восток. Видишь башню на восточной оконечности Медисон-сквер-гарден? Она точь-в-точь повторяет башню Джиральду, которая является частью кафедрального собора в испанской Севилье. Ну, а еще что видишь?
— Метрополитен-лайф-билдинг.
— Совершенно верно. Семьсот футов стекла и металла. Самое высокое здание в мире вплоть до 1913 года. Потом, правда, пальму первенства перехватил…
— …пальму первенства перехватил Вулворт-билдинг, законченный как раз в 1913 году.
— Блестящие познания, Роберт! В 1908 году одна из нью-йоркских газет установила на Метрополитен-лайф-билдинг огромный прожектор, который должен был сигнализировать об исходе президентских выборов. Условились так: если луч света упадет на север — победил республиканец Тафт, а если на юг — победил демократ Брайан. Неплохо было придумано, как полагаешь?
В памяти Роберта вновь вспыхнула красная линия, пересекающая Манхэттен с юга на север. К чему все эти краеведческие
— А что стоит еще чуть севернее, Роберт? Посмотри!
— Там еще одно здание Метрополитен-лайф-билдинг, на целый квартал. К чему ты все это говоришь?
— В этом здании двадцать девять этажей. Предполагалось, что будет не меньше ста, но, на беду, в страну пришла Великая депрессия и строительная смета резко сократилась. Если бы не это, мы получили бы нового высотного рекордсмена на долгие-долгие годы вперед.
— Зачем ты мне все это рассказываешь, Адам?
— А ты подумай. Загадка-то простенькая.
— Загадка? Касающаяся Метлайф?
Роберт обратил внимание, что Адам как-то странно произнес это слово. Словно вдруг отчего-то начал пришепетывать. У него получалось не столько «Метлайф», сколько «Метлайс». Роберт не знал, зачем ему это нужно, но на всякий случай запомнил это.
— Неужели нельзя обойтись сейчас без загадок, Адам? Говори прямо! У нас чертовски мало времени!
— Загадка простенькая. Метлайс… — вновь напевно произнес Адам.
— Хорошо, продолжай.
— Рассказ о моих скитаниях? Изволь. Девять лет назад я поездил по миру так, как не ездил никогда. Побывал в Монреале, Нью-Йорке, Майами, Лас-Вегасе.
— В Лас-Вегасе? Как тебя туда занесло? И главное, зачем?
— Я играл там на деньги, дружок. Тебе это кажется странным? А между прочим, я очень неплохо провел там пару-тройку ночей. На большее меня, правда, не хватило. Зато я много узнал о самом себе и своих возможностях. В какой-то момент был даже готов проверить на себе истинность распространенного утверждения о том, что можно затрахаться до смерти.
— Так чего же ты все-таки хотел: потрахаться или умереть?
— Всего понемножку. На самом деле я планировал разработать и отточить свою собственную технику тантрического секса. Мне важно было изобрести собственную, фирменную формулу удовольствия. Ну ты же знаешь меня, старого эгоиста. Такую технику, которая была бы неприменима для других, но идеально подходила конкретно мне. Я даже бросил курить ради этого и познакомился с девушкой, которая могла мне помочь в моих сексуальных изысканиях. Мы и в Нью-Йорк с ней потом переехали и часто наведывались в одно местечко. Кстати, оно совсем рядом с тем местом, где ты сейчас стоишь… На Двадцать седьмой улице, сразу за отелем «Гершвин». Там была одна квартирка, куда наведывались парочки для занятий групповым сексом. Эх, вот были времена!
— Спасибо за наводку. Дальше.
— Запоминай все, что я тебе сейчас говорю. Пригодится. Я пустился тогда во все тяжкие, играл со своим даром, как с игрушкой, плыл по течению, без руля и ветрил. А это очень опасно. Для того и существуют наставники, умудренные и опытные, чтобы контролировать таких диких и легкомысленных болванов, каким был я. Увы, от наставника я отказался и в итоге накликал на свою голову большую беду.
— Всякий, кто пытается отыскать божественное откровение в притонах и борделях, рано или поздно вляпывается в неприятности.