Ларс II
Шрифт:
Оказывается престарелый Мезислав, с которым дед еще тридцать лет назад совместными усилиями грабил горда в Византии, набрал силу и подчиняет себе ближайшие племена. Вроде ничего в этом сверхъестественного нет, но был маленький нюанс, который в корне меняет дело. Мезислав всегда был жаден и не умел приумножать богатства, из-за чего у него не было нормальной дружины, так как платить было нечем. Но тут у него, ни с того ни с сего, появляется капитал, на который он нанимает варягов и терроризирует округу, подавляя сопротивление и присоединяя к себе соседей. Ближайшее крупное племя на северо-западе — древляне, очень воинственный народ, который он смог покорить.
Люди Буривого сумели узнать, что спонсорами всей этой «движухи» являются хазары. Северяне — данники каганата. Через это племя хазары склонили Киев к союзу и руками Мезислава пытаются создать некий анклав, который будет противовесом Гардарики. Даже до Буревого дошли вести о сражении за Кордно, а битва на Ладоге уже вошла в песни наших скоморохов. Дед считает, что хазары испугались усиливания царства Гардарики, поэтому решили чужими руками, что называется, «подвинуть угли в печи». Сам каганат погряз во внутренней междоусобице, поэтому им не до моего царства. Хазары считают, что смогут стравить Киев и Хольмград, так как наметился конфликт интересов — присоединение дреговичей и радимичей. И пока мы будем возиться друг с другом, они решат свои проблемы и прихлопнут победителя.
Вот такие пирожки. Высокая политика в древнем мире IХ века. Но это еще не все. Есть слухи, что мой старый знакомец Рогволд стоит на службе у Мезислава. Давно от этого негодяя не было вестей.
— Нужно ждать Радомысла и попутно отправить гонцов, чтобы созвать царское войско, — задумчиво заявил Гостомысл.
Я молчал, опершись на спинку стула. Что-то тут не чисто. Может Буривой сам хочет моими руками убрать Мезислава. А может Буривого подкупили те же хазары. Может быть такое? Не исключено.
— Дед, а ты войдешь в царство? Примешь вассальную присягу? — с сомнением спросил его я.
Второй раз деду поплохело. Что же ты такой впечатлительный, дедушка? Буривой резко успокоился и впился своим фирменным взглядом в меня.
— Постой, внук, — дед прищурился, — неужели ты считаешь, что я могу врать и преследую свою выгоду?
— Насколько я знаю, ты не в ладах с Мезиславом. Моя война с Киевом тебе на руку.
Все-таки дед окочурится сегодня. Он хватал ртом воздух. Отец пытался успокоить его. Буривой был возмущен до предела. Он оттолкнул Гостомысла и встал.
— Зови своего волхва, я клясться буду в верности тебе и царству твоему, — выплюнул дедуля.
Ух ты, зацепило старика. Что же, каюсь, зря наговаривал на предка. Я позвал дружинника, стоящего за дверями и попросил его отправить гонцов, дабы созвать членов царского совета.
Интересная картина вырисовывается. Ходот говорил, что бек Манассия заключил с вятичами мир, так как ему нужно было спешить в Итиль — столицу каганата, чтобы поучаствовать в борьбе за титул кагана. Неужели он растрепал остальным бекам то, как сильно ему досталось в Кордно? Либо он стал каганом, либо сумел пробиться в ближний круг кагана, раз на Гардарики обратили внимание и решили против нас плести интриги. Нужно будет собирать войско вне зависимости от того, как пройдут переговоры у Радомысла. Если дреговичи и радимичи не войдут в состав моего царства, то я пройдусь по ним словно танк. Уже сейчас мы сильнейшее государство на севере. Моя «артиллерия» отутюжит их деревянные города. Реформа армии увеличила ее численность до двенадцати тысяч человек. Новобранцев учили выносливости и владению оружием, новой военной организации и железной дисциплине.
Я чувствую, что стану тираном и диктатором. А с другой стороны, может и надо быть тираном, чтобы править железной рукой. Для всеобщего блага. На задворках сознания мое второе «я» высказалось о том, что под таким предлогом творились все кровавые бесчинства. Пришлось сапогами забить в угол этого «я». Время раздумий о морали и гуманизме закончилось там, в 21 веке. А здесь нужно действовать.
А каков Рогволд, а? Эта сволочь нигде не пропадет. Скользкая тварюка. Скольких уже хозяев он сменил? Смоленского князя не смог подсидеть, поэтому ушел под крыло хазаров. Те, не вытерпели такого скользкого змея и отправили на «убой» отвоевывать Смоленск, что у него не получилось. В итоге он оказался у Киевского князя.
А Мезислав, как шепнул мне Гостомысл, поссорился с дедом как раз из-за того, что не смог правильно поделить с ним награбленное в Византии. Жадюга и жмот.
Через десяток минут собрался весь мой совет. Дед сидел насупленный. Обиделся старик. В совете не хватало Радомысла и Эсы. Аршак, Метик, Ходот, Куляба, Сокол, Василько и отец на месте. Дед почему-то думал, что клятву нужно давать в присутствии жреца. Мы обошлись без религиозных представителей.
Сама церемония была проста, но важна для дающего клятву, так как в свидетели призывались все известные Боги — ныне существующие и забытые.
Буривой преклонил одно колено и протянул свой топор в горизонтальном положении. Посох, на который он постоянно опирался, лежал неподалеку. Дед повторял за Гостомыслом слова клятвы. Я, стоя напротив Буривого, дал ответную клятву сюзерена.
— За это надо выпить, — заметил Сокол.
Мы уселись за стол и подняли кубки за князя Бьярмии Буривого. В дверях началась сутолока. Ага вел за шкирку молодого парня. Михрютка! Тот малец, который после неудачного на меня покушения, объявил себя моим должником в обмен на то, что я даровал ему жизнь и отпустил восвояси. Эса недавно взяла его к себе в подмастерье. Вроде неплохо справлялся. Воительница даже забрала его с собой в Упсалу.
Раз Михрютка здесь, значит и Эса тут.
— Ага, отпусти бедолагу, — попросил я богатыря-Обеликса.
— Царь, — парень поправил рубаху, покосился на Агу и обвел взглядом присутствующих, — вести дурные я принес.
— Так говори, — я нахмурился.
— Вот, — парнишка протянул сверток.
Я раскрыл ткань. На белоснежном полотнище бурыми кляксами нарисованы две руны. Значение которых я знаю. Одну из них Эса сама меня обучила, а вторую я выучил благодаря Метику. Эса научила руне «Эса». А лекарь научил второй. Такой руной он помечал умерших пациентов — руна «смерть». И как это понимать? Эса и смерть?
— Говори, что знаешь, — прохрипел я, едва сдерживая ярость.
— Когда мы прибыли в храм, учитель попросила меня подождать у ворот. Когда она вошла, послышался звук схватки. Я увидел, как учителя проткнули насквозь копьем и приподняли, насаживая, словно на вертел. Меня оглушили.
Совет заволновался. Меня охватила злость. Эстрид убедила меня, что ее никто не тронет пальцем. Мы обсуждали возможные агрессивные действия в ее адрес со стороны храмовников. Ее посольский статус, по ее заверению, был залогом ее безопасности.