Ларс II
Шрифт:
Ньёруна сказала, что самые толстые стены с противоположных сторон от берега, поэтому будем стрелять с юга. Пока мы группировались, несколько десятков воинов опустили с драккаров два противовеса для требушетов. Лошадей мы взяли всего с десяток. Этого достаточно, чтобы на повозках дотащить глыбы камней. Если придется сбегать, бросим противовесы в поле.
Мы подошли к храму. Тяжело назвать это храмом. Каменная крепость. Четыре башни. Объемные ворота. Крепкий орешек. Все так, каким описывала его Ньёруна. Ворота в храм были со стороны берега. Дабы не допустить бегства врага или его прорыва, два отряда будут пресекать
Я и Сокол верхом на лошадях отправились в сторону ворот. Агу я оставил помогать устанавливать противовесы. Мы были на расстоянии метров двухсот от храма, когда в нашу сторону прилетела стрела. Предупреждение. Что же, будем знать дальность обстрела. Я приказал подтянуть орудия ближе к прилетевшей стреле. Спасибо, неизвестный стрелок, а то я не знал насколько близко можно ставить требушеты.
А дальше началось сплошное безобразие с нашей стороны. Требушеты стреляли один за другим. Мы намеренно заставляли работать орудиям, чтобы была хорошая плотность стрельбы. Каждое удачное попадание сопровождалось улюлюканием с нашей стороны. А из-за того, что расчеты требушетов были пристреляны, улюлюкали мы все время. Требушеты поставленные напротив ворот были заряжены для возможного выхода противника.
Все утро и полдень мы стреляли по башням и стенам. Крепость стала похожа на груду камней. Одна башня обвалилась полностью, так как мы попали в основание сооружения по касательной. Ворота мы снесли ближе к обеду. Я приказал прекратить стрельбу. Жалкое зрелище, а не храм.
— Ага, пошли, посмотрим на наших врагов, — бросил я товарищу.
Обеликс был хмурым. Он хотел крови, а тут получилось даже не избиение — будто тапком муху прихлопнули.
Я скомандовал в атаку. Руина крепости не впечатляли. Везде валялись искореженные строения, лошади и трупы. Посреди этого бедлама росло раскидистое дерево высотой метров шесть. У корней гигантского древа был колодец. Заглянув в него можно было увидеть смердящие трупы, плавающие в собственной крови. Мерзость. Я пробрался в полуразрушенное здание, которое стояло в центре замка. Ньёруна говорила, что это и есть храм. Всюду была разбитая утварь. Канделябры, столы и стулья, одежда и посуда. Такое ощущение, будто кто-то впопыхах пытался скрыться. Помыкавшись из угла в угол, не нашел ничего интересного.
Мы с Агой вышли во двор и ждали пока мои воины пограбят храм и попробуют отыскать выживших.
— Государь, — Сокол вышел из храма, — мы нашли подземную часть храма.
— Ага, — я кивнул богатырю, — идем громить супостата.
Мы кинулись вперед, предвкушая схватку. Лаз, который обнаружил Сокол, был в одном из обвалившихся арочных пролетов. Туда уже вошел десяток наших лазутчиков. Мы спускались по витой лестнице. Ага шел впереди, высоко поднимая факел, чтобы освещать ступени. По ощущениям мы забрались метров по десять вниз.
Добравшись до конца лестницы, мы вошли в узкое помещение. Здесь уже стоял наш десяток, который зашел раньше нас. Ага, расталкивая воинов, прошел вперед. Я пристроился в кильватере богатыря.
Причиной затора стала решетка. Наши разведчики пытались отмычками взломать металлическую дверь. Но у нас был Ага. Не с первой попытки, но с его богатырского
Сокол придержал меня, рванувшего было в проем.
— Не гоже царю впереди лазутчиков бежать, — заявил мой командующий.
Я отошел в сторону, признавая правоту его слов. Воины пронеслись мимо меня паровозом. Замыкал разведчиков Сокол.
Через пару мгновений я услышал звон сражения. Мы с Агой переглянулись, и улыбнулись, словно коты учуявшие кошку в мартовский период. Пробежав небольшой коридор, мы выскочили в широкую округлую комнату, освещенную факелами. Четыре крупных воина в качественных доспехах успешно оборонялись от превосходящих сил соперника. Из-за их спин иногда показывался лучник, который прицельно выбивал воинов из нашего строя.
— Ага, вперед! — прорычал я, разгоняясь для того, чтобы влететь в кучу и познакомить врага с моими топорами-близнецами.
Мои действия не остались незамеченными. В меня влетела стрела, сбив с темпа. Эх, Добрыня, спасибо за кольчугу. Великолепная вещь. Вторая стрела пролетела мимо в миллиметрах от уха. Я даже услышал свист оперения. Жуть.
Ага, пролетел вперед и влетел между двумя ближайшими противниками, оказываясь за их спинами. Сокол воспользовался моментом и опустил свой топор на шею упавшего врага. Ага в считанные секунды разобрался с лучником, впечатав его в стену своей тушей. Разбив строй обороняющихся, было намного проще подавить сопротивление неприятеля. Выжить смог только лучник.
Троих разведчиков мы потеряли. Еще двое были ранены. Сокол был в ярости. Решено было провести экспресс-допрос лучника. Один из наших варягов вернулся из плохо освещаемой комнаты, обнаруженной в боковом ответвлении.
— Царь, — обратился он, — тебе надобно взглянуть туда.
Я пожал плечами и вместе с Агой и варягом вошел в темное помещение, пока Сокол пытался пытками узнать у лучника нужные ему сведения.
Это была темница. Длинный коридор заканчивался тупиком. Камеры были расположены по обе стороны коридора. Все они были заполнены полуживыми людьми. Их морили голодом. Ничем иным такую худобу не объяснить. От света они щурились и прятались.
— Видать давно их тута держуть, — прошептал сопровождающий нас воин.
— Ага, открывай камеры. Сомневаюсь, что мы сможем найти ключи в этом хаосе.
Обеликс стал вышибать с ноги замки. Получалось споро. Быстрее, чем ключами, если бы они были. На шум вошел Сокол. Я ему довел новые вводные и попросил прислать сюда больше людей, чтобы помочь пленникам выбраться наружу. Среди пленников имелись и труппы. Зловоние было ужасным.
— Ага-ага, — заверещал мой телохранитель у дальней камеры, — Ага!
Мы с Соколом кинулись к богатырю. Ага стоял на коленях у дверей крайней камеры и закрыл ладонями лицо. Пляшущие огоньки от факелов показали содержимое камеры.
Эса. Ее тело было подвешено на крюк. Мертвенный цвет кожи с синеватым отливом был устрашающим. Ржавое острие крюка выглядывало из ключицы. Некогда роскошные волосы были покрыты грязью и засохшей кровью. Ее пытали долго. Вся камера была в багровой липкой субстанции.
Твари! Убью всех выживших. А потом сожгу дотла все, что может гореть вместе с их священным деревом. Заставлю требушеты работать круглые сутки, чтобы от этого храма осталась только груда камней.