Ласточка
Шрифт:
— Мы будем приходить к тебе на тренировки, — вдруг заявил Бобка. — Ладно?
— На тренировки посторонние не допускаются, — сказал Толя.
— Почему? — заволновался Бобка.
— Такой порядок, — пояснил Юра.
— Ну днем будем приходить. Ведь у тебя в городе ни родных, ни знакомых нет. Правда? — спросил Бобка.
Юра кивнул головой.
— Вот видите?! А человеку очень трудно без друзей, одному. Давайте, ребята, дружить с Юрой!
И Бобка первым протянул Юре руку.
— А я, знаете, что придумал? — сказал Толя. — Давайте шефствовать над Ласточкой.
Так и решили.
Из детского парка ребята повели Юру осматривать город. Они обошли вокруг большого и красивого Дома советов, прошлись по гладкому асфальту Советской улицы, побывали в садике, где у бассейна сидят шесть гигантских лягушек и у каждой изо рта льется в бассейн струя воды.
Юру все занимало, все интересовало. Он готов был ходить хоть весь день, но мысли о Ласточке заставили возвратиться на ипподром.
Там его ждала новая радость — сразу два письма, одно от мамы, другое из школы. Мать писала, что соскучилась, просила его беречь себя. Школьное письмо подписали директор школы Николай Петрович, старшая пионервожатая, несколько учителей и много — целый лист — подписей ребят. Товарищи писали Юре:
«Крепись, мы надеемся, что не подведешь школу. Мы будем слушать радио и следить за газетами — там, наверное, будет сообщение о бегах».
Живя на ипподроме, постоянно общаясь с тренерами и наездниками, Юра скоро убедился, что все они болеют за своих лошадей и ничего больше так не желают, как победы. Да не просто победы, а первенства. Ведь каждый из них послан сюда отстаивать честь своего колхоза, конезавода. Юра почувствовал, какая большая ответственность лежит на нем за Ласточку.
Все ждали первого дня бегов. Наконец, этот день настал.
Хотя начало было назначено на два часа дня, наездники на ипподроме поднялись едва наступил рассвет. Делать собственно было нечего. Лошади спокойно стояли в своих станках, седла и тележки с упряжью подготовлены еще накануне. Но наездники и жокеи сновали с озабоченными лицами, стараясь найти для себя какое-нибудь дело. В задумчивости они останавливались по-двое, по-трое и молча расходились, не найдя темы для разговора.
Юра волновался. И чем дальше шло время, тем волнение его становилось сильнее.
В двенадцать часов на ипподром стала стекаться публика. А к часу все места были заняты, продажа билетов прекращена.
Юра никогда еще не видел столько людей.
«Ведь все они будут смотреть на нас с Ласточкой, — думал он. — Только бы не опозориться, не подвести. Теперь, наверно, пришли уже и Толя, и Бобка. А дома, видимо, знают, что сегодня бега, и волнуются за меня».
От конюшни было хорошо видно, как на ипподромную вышку поднялся судья и сел за столик, покрытый красной скатертью. Раздался звук колокола. Из станков вывели четырех скакунов. Легко вскочили в седла жокеи, и лошади, горячась и закусывая удила, пошли на беговую дорожку. Это была первая скачка. За нею заезд четырех рысаков и среди них — Ласточка.
Пока шла скачка, Юра запряг Ласточку, еще раз внимательно осмотрел сбрую, потер щёткой шею и спину лошади. Ласточка была спокойна. Она улучила минутку и положила голову Юре на плечо. Юра зашептал ей в ухо:
— Ласточка! Ласточка! Давай постараемся сегодня.
— Юра, — крикнул Мельков, наездник одного конезавода, — чего уговариваешь свою вороную? Напрасно. Моя Англичанка обойдет ее. Ручаюсь.
Юра ничего не ответил, только посмотрел на красивую серую Англичанку. Она была впряжена в новую голубую тележку, сбруя на ней сияла под солнцем.
Юра окинул взглядом всю четверку, и ему стало обидно за Ласточку — самая бедная сбруя и тележка были у ней.
Скачки окончились.
— Наездники, по местам!
Юра сел в тележку, намотал на руки вожжи. Звук колокола. Ласточка засеменила легкой рысью.
Вся четверка промчалась мимо трибун, и Юра услышал чей-то голос:
— Юра, не робей! Крепись!
Он понял, что это подбадривали его новые городские друзья.
Впереди бежала красивая Англичанка, за нею Ласточка, дальше остальные. Сделав полукруг и стараясь выстроиться в один ряд, вся четверка направилась к столбу, где стоял человек с поднятым вверх красным флагом. Здесь был старт.
Вот и столб. Сигнал флагом, — и лошади помчались. К Юре вдруг пришло спокойствие, и он твердо повел Ласточку. Он никого и ничего не видел, кроме трех лошадей, бежавших рядом.
Сначала казалось, что вся четверка так и будет идти в один ряд и ни одна из лошадей не вырвется вперед. Но вот начал немного отставать крайний вороной, Англичанка подалась вперед.
Юра знал, что Ласточка еще не дошла до предела своей скорости и ждет сигнала. К концу круга он чуть натянул вожжи, — сразу же Ласточка усилила бег и выровнялась с Англичанкой. Но та снова рванулась вперед. Юра, чуть оглянувшись, увидел, что остальные лошади отстали. Ему вдруг стало совершенно ясно: первое место займут или Ласточка, или красивая Англичанка.
Осталась четверть круга. В руках Мелькова Юра увидел прутик. Заметив, как этот прутик хлестнул Англичанку по спине, Юра вскрикнул:
— Ласточка, эп!
Вот уже близятся трибуны, виден финиш.
— Ласточка, эп!
В ушах Юры свист, слышны одобрительные крики зрителей.
Англичанка, оставаясь позади, запрыгала, переходя в галоп. А Ласточка, красиво изогнув шею, все быстрее и быстрее мчалась вперед, уходя от Англичанки.
Конец. Финиш!
Словно вихрь, промчалась Ласточка мимо трибун, сопровождаемая криками и аплодисментами. Юра повернул к конюшням.
А к нему, прямо через беговое поле ипподрома, бежали шестеро ребят с красными галстуками на груди. Впереди были Толя и Бобка. Они во весь голос что-то кричали и размахивали букетами цветов.
На другой день, когда закончился тренировочный пробег и Юра, убрав в конюшне, пустил Ласточку к корму, к нему подошел Толя.
— Ты знаешь, Юра, — захлебываясь, зачастил он, — весь город говорит о Ласточке, и по радио сегодня передавали утром. Все, все о ней рассказывали. И как вы ухаживали и о вчерашних бегах. В общем все. Да, — спохватился он, — идем скорее, ребята у ворот ждут. К конюшне их не пускают. Мы одну штуку придумали. Бобка придумал.