Латинист и его женщины
Шрифт:
Похоже, что Зинаида ожидала от меня чего-то похожего, но всё-таки не в такой степени.
— Какой он, скажи, как ты думаешь?.. Что ты увидел в нём? — спросила она. — У него турецкая примесь, в роду у него были турки — поэтому он такой чёрный… Но это — ничего, он — очень порядочный…
Я молчал. «Если скажу ей правду, — с каким-то ужасом подумал я, — она меня возненавидит, и мы окончательно поссоримся».
— Что ты увидел в нём? Ты должен был что-то увидеть… ты же должен понимать…
«А скажу неправду — поймёт, что лгу. Я ведь ещё ни разу не обманывал её… Ну,
И я сказал нечто страшное:
— Да тут и понимать нечего. По его роже и так всё видно.
— Что видно? Что видно?.. Всё ты выдумываешь! Ничего такого и не видно!.. Это прекрасный человек! Я тебе не верю! — Зина вскочила и, подбоченясь и сверкая глазами, выкрикнула: — Зато в тебе самом — много гадостей! Я тебя ненавижу!
— Не веришь — так не веришь, много — так много, ненавидишь — ну и на здоровье, — равнодушно и устало ответил я. Теперь уже я не притворялся, мне теперь действительно было наплевать на эту женщину и на её судьбу. Вслух я сказал: — Да ты садись, чего ты всё стоишь? И глазами меня так не сверли — меня этим не прошибёшь. Показывай лучше вторую фотографию!
Зина снова уселась рядом со мною, но показывать фотографию не спешила — дрожащими руками прижимала её к своему животу.
— Не надо. Теперь-то уже зачем? Ты и так всё понял, — сказала она тихо.
— Ничего я пока ещё не понял! — прикрикнул я на неё. Главного не понял: как ты можешь ходить с таким человеком по улицам?
Зина снова вспыхнула:
— А я и не хожу! У него есть машина! Шикарная, между прочим! За семьдесят две тысячи долларов! И он меня в ней возит! Вот так-то!
— Но всё равно: приходится ведь где-то появляться на людях… Ведь люди о тебе плохо подумают, если увидят в таком обществе!
— Никто плохо не думает. Все только хвалят. Подружки — так даже и завидуют.
— Ну, хорошо, а твоя мать, твоя сестра — они-то видели?
— Видели.
— Ну и что?
— Ничего. Нормально. Мать только говорит: почему ты замуж за него не выйдешь, а мне стыдно признаться ей, что это не от меня зависит, и я сказала, что просто раздумываю и всё никак не решаюсь…
— Ничего не понимаю… Отказываюсь понимать!.. Ну ладно. Показывай же, наконец, вторую фотографию!
Она покорно показала.
Удар был ещё сильнее прежнего: самодовольный, цинично ухмыляющийся хам в майке и шортах сидел, широко расставив волосатые ноги, в каком-то плетёном кресле на фоне своей шикарной машины за семьдесят две тысячи долларов и каких-то пальм. В зубах сигарета. По роже одним сплошным пятном расплылось безграничное самодовольство.
Глава 26. ЗАТИШЬЕ
Может, она разыгрывает меня?.. Или это всё мне приснилось?.. Ведь снится же мне постоянно один и тот же дом на горе с видом на озёра; я выхожу из этого дома и гуляю вдоль озёрных берегов, или ухожу в лес, а потом возвращаюсь домой, и всё так натурально, будто наяву… Так, может быть, и это мне снится?
Затосковал. Какая всё-таки безотрадная штука жизнь! Потом успокоился — в конце концов меня это всё никак не касается; я в этой истории — чужой. Немного погодя сказал:
— В той газете, что ты мне тогда показывала, можно было бы найти лица и получше этого.
— А я же тебя просила: Павлик, напиши письма! Напиши письма! — Зина чуть не плакала. — А ты только смеялся надо мной. Благородного из себя корчил — работорговлей он не занимается! Сводничеством не занимается! Русских женщин не продаёт!..
— Но откуда же я знал, что твои дела настолько плохи?.. Ну ладно! Давай напишу! Прямо сейчас! Где твоя газета, где твои адреса?
— Выбросила я ту газету.
— Купи новую.
— А новую покупать не буду. Судьба это, Павлик. Вот и всё. И ты, — у Зины в горле что-то клокотнуло, — извини меня, пожалуйста, если я тебя чем-то обидела.
— Ну что ты, — сказал я. — Это ты меня прости.
Глава 27. ОВИДИЙ
«От безделья это всё, от безделья!.. — думал я потом с досадой на самого себя. — Вечно я лезу туда, куда не надо!» И в самом деле — ну чего соваться? Пусть женщина живёт себе так, как ей нравится. А Публий Овидий Назон таким балбесам, как я, прописал в своё время на такой случай мудрый рецепт:
Venus otia amat. Qui finem aeris amoris, Cedit amor rebus, res age, tutus eris!Что в моём немножко вольном переводе на русский язык звучит так:
Любит Венера безделье. Коль больше влюбляться не хочешь, Делом полезным займись и вмиг исцелишься от страсти!Глава 28. ГЕОМЕТРИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ
После этого Зинаида стала приводить своего банкира уже открыто. А раньше она, оказывается, приводила его в квартиру лишь в моё отсутствие или сама приходила к нему домой.
А я и не знал.
В скором времени мы так даже и познакомились. Общались самым доброжелательным образом — в основном на кухне, как правило, — за чаем; иногда это бывало в комнатах Зинаиды, реже — в моей комнате. Зина при этом всегда усаживалась так, чтобы это было приблизительно на равном расстоянии от меня и от Лёни-банкира, ласково и спокойно смотрела на нас обоих и, поглаживая своего дымчато-серого собачонка, задумчиво приговаривала: «Мужчины вы мои, мужчины!..»
Я считал, такой треугольник делом совершенно ненормальным, но, поставив крест на Зинаиде как на человеке, уже ничему больше не удивлялся, и этот её гнусный тип уже не казался мне больше таким уж мерзким. В конце концов, мало ли каких людей не бывает на свете? Так что же теперь — всех их ненавидеть за то, что мне не нравится их внешность, не по душе их образ жизни? Ну а то, что Зиночка выбрала себе именно такого друга, — так это ведь её личное дело…