Латы для птенцов
Шрифт:
Клэр не беспокоило отсутствие людей в городе, она даже радовалась, что никого не встречала. Если замечала какое-то движение – пряталась, осторожно осматриваясь. Однажды она нашла листовку, где был указан адрес клуба, который проводил вечеринку апокалипсиса.
Кит очнулся днем, ощутил голод и удивленно осмотрелся: в комнате ровными рядами стояли бутылки с водой и коробки. Сквозь неплотно зашторенные окна сочился солнечный свет. Он все еще чувствовал слабость, но голову отпустило, горло не болело. Кит подошел к окну и застыл в изумлении: так вот она какая – разруха. Задернул шторы и поморгал, прогоняя остатки сна. Снова открыл окно – все оставалось по-прежнему.
– Что за черт! – выругался он вслух.
В двери заскрипел ключ. Вошла Клэр с большим мешком, из которого торчал бильярдный кий.
– Ты кто, черт возьми, такая?!
– Клэр. Я ухаживала за ва… тобой, – виновато шмыгая носом, сказала девушка.
– А там что? – Кит кивнул на окно.
– Апокалипсис. Люди исчезли. Ты болел. Пять суток прошло. Кит подошел к ней вплотную. Посмотрел в глаза.
– Ты как сюда попала?
– Пришла… Скорая же не едет…
Кит покачнулся, медленно подошел к столу и стукнул пальцами по клавиатуре. Монитор слабо замигал и выдал строку с ошибкой.
– Это… – Клэр покашляла, прочищая горло. – Нет сети-то, мобильные тоже молчат.
– Что было до того?
– Взрывы. Мэрию разнесло… Все бегали как чокнутые, я сюда пришла…
– Мда…
Кит застыл, пытаясь собраться с мыслями.
– Я кашу сварила… хотите?
– Определись, что ли: на «ты» или на «вы»…
– На «ты» привычнее. Так что, кашу будешь?
Кит кивнул.
Клэр смотрела, как он медленно ест кашу, не решаясь заговорить снова.
– Я тебе должен что-то? – спросил Кит.
– Нет… Я все так взяла…
– Ну… за уход… Ты вообще кто?
– Я… я… – Клэр смутилась.
Кит презрительно хмыкнул.
– О, готово! – Он радостно застучал по клавишам.
– А как ты…
– На случай таких ситуаций есть генераторы… Я могу подключаться к запасным серверам. Сейчас посмотрим, что на планетке за хаос и куда бежать. – Кит чувствовал возбуждение.
Читая новости, он ухмылялся.
– Ну что там? – подала голос Клэр.
– Ну… как джентльмен, выгнать тебя я не могу. Какой, говоришь, у тебя адрес?
Клэр назвала улицу и дом. Кит развернул экран: огромная воронка с обрушившимися стенами зияла на экране. Клэр заплакала.
Кит, не поворачивая к ней головы, пробурчал:
– Не трать силы на эмоции, мы живем в конце времен. – Немного смягчившись, спросил: – Как, говоришь, тебя зовут?
– Клэр… а тебя?
– Кит.
– Что ты имеешь в виду под концом времен?.. – прошептала она.
Но Кит ничего не ответил, его пальцы забегали по клавиатуре. Наконец он удовлетворенно откинулся в кресле. Монитор запищал и потух.
– Теперь все, – сказал Кит.
Клэр шмыгнула носом:
– Голодный?
– Давай поедим, – согласился Кит.
Они сидели на диване перед чернеющим экраном телевизора в полной тишине. Снаружи изредка раздавались глухие удары. Клэр поежилась. Кит внимательно посмотрел на нее.
– В шкафу был плед, возьми.
Клэр не пошевелилась. Он ухмыльнулся и пошел к шкафу.
Вернувшись, встал перед ней и протянул плед. Клэр посмотрела на Кита снизу вверх и тихо сказала:
– Мы умрем?
– Необязательно.
– Тебе лучше?
– Как видишь.
Клэр потянула за плед, притянув Кита ближе к себе. Он не отстранился, разглядывая миловидное лицо. Она не была его типажом, но предательское тепло уже разливалось внизу живота. Ее кукольное анимешное лицо словно стирало грань между реальностью и нарисованным миром.
Кит, улыбнувшись лишь одними уголками рта, провел указательным пальцем по щеке Клэр, которая, закрыв глаза, тихо вздохнула.
– Ты хочешь этого? – Кит спросил ее, понимая, что черта давно пройдена.
– Обычно мне все равно, но сейчас так страшно, что скоро, возможно… что… – Она так и не смогла до конца сформулировать свою мысль, хотя и так все было понятно.
Ни с кем из ее любовников она не была честна. Да и можно ли считать любовником того, кто знает лишь тембр ее голоса? Случаи эскорта в ее жизни были редки – скорее любопытство подстегивало ее к приключениям. Но заканчивались они одинаково пресно, и она завела привычку вытеснять воспоминания из памяти, словно все это было и не с ней, а про нее. Она выбирала сама, с кем встретиться, и каждый раз убеждала себя, что это попытка найти своего человека. Нелепый обман был тем самым предохранителем, спасавшим ее эго от окончательного уничтожения.
Кит не отличался человеколюбием, но в этот момент ему искренне захотелось утешить ее так, как она ему предлагала. Он накрыл рот Клэр поцелуем, позволив ей не объясняться. Клэр нередко представляла, каким бы мог быть ее кумир в жизни, – теперь она не могла отделить многолетнее платоническое чувство от реального человека, потому что он был именно таким, каким она его чувствовала через экран монитора. Сухостью эмоций, решительностью движений он окончательно влюбил ее в себя. Каждое его прикосновение было уверенным, словно он точно знал, что заставит ее тихо поскуливать от новых ощущений.
Он занимался с ней любовью так, словно его и не было там, на смятом пледе дивана, в тусклых лучах, сочащихся сквозь тяжелые шторы. Он не дал ей понять, что именно его заводит, медленно двигаясь к кульминации с отстраненным выражением лица. Клэр поразилась настолько совершенному контролю над эмоциями. Эта холодность могла оттолкнуть кого угодно, но только не Клэр, которую подташнивало от мужчин, изображающих эмоциональность. Они нелепо вскрикивали, шептали полную ахинею влажными ртами. Пожалуй, лишь однажды она довольно опустила уголки губ и вскинула брови, когда ее партнер выкрикнул с надрывом фразу с крепким словцом, подходящую для любого финала: «Теперь и сдохнуть в самый раз!»