Латынина vs Форсайт, или Особенности национального теракта
Шрифт:
Кирилл Еськов
Латынина vs Форсайт, или Особенности национального теракта
Юлия Латынина написала книгу про чеченский супер-теракт в вымышленном российском городе, легко опознаваемом как Владивосток. «Джаханнам, или до встречи в аду» рецензенты сходу окрестили «самой скандальной книгой лета». Ну, а поскольку в моем «Робингуде-3» речь тоже идет об организации Мега-теракта, мне, естественно, стало любопытно: что имеет сообщить на сей предмет — ну, не скажу, чтоб «любимый», но весьма уважаемый мною автор.
Общее впечатление: «Мощно задвинуто! Внушает…» (с) Гоблин. Что же касается фона для сравнения, то Форсайт тут возникает по одной
Форсайт начинал некогда как журналист; первой его книгой стало сугубо документальное сочинение о гражданской войне в Биафре. Война та была в действительности вовсе не гражданской, а межконфессиональной (в Биафре большинство населения составляли христиане, а в остальной Нигерии — мусульмане) и велась со страшной жестокостью (потери гражданского населения составили свыше миллиона человек). Советский Союз тогда поддержал центральное правительство, Запад, соответственно, стал на сторону сепаратистов; расклад этот запросто мог бы оказаться и обратным. В тех условиях военному корреспонденту Форсайту было сравнительно легко соблюдать известную «Первую профессиональную заповедь»: «Репортер не имеет права принимать чью-то сторону — он обязан быть на стороне сенсации». Да, бывают конфликты, где деления на «правых» и «неправых» просто нет — «Оба Луя приблизительно в одну цену».
Именно эту, воспитанную журналистикой, отстраненность Форсайт и привнес в первую свою художественную книгу — «День Шакала». Автор демонстративно не раздает никаких моральных оценок. У ОАСовцев — своя правда, свое боевое братство; помню, как меня, советского школьника, поразило, что «ОАСовские фашисты»-то, оказывается, чуть не поголовно были героями Сопротивления! С самим Шакалом автор использует иной психологический ход: одиночка, за которым охотится сверхмощная полицейская машина, изначально вызывает сочувствие. Силам же «правопорядка» начинаешь по-настоящему сопереживать лишь когда на сцене появляется «мега-сыщик» Лебель — нелепый толстячок в мятом костюме, брат-близнец своего британского коллеги, майора Смайли. Да и то — оттого лишь, что хоббитообразный сыщик и международный суперкиллер ратоборствуют фактически один на один: Государство (во всей силе и славе его) ничем реально Лебелю помочь не в состоянии.
Латынина же проделала путь, обратный Форсайтовскому: из литературы в журналистику. «Джаханнам», равно как и предыдущие ее «экономические триллеры» — это фактически журналистское расследование (куча эпизодов романа — рабовладельческий рыбхоз, смена губернатора путем организованного сверху «отопительного» кризиса и т. п. — почти дословно повторяют ее выступления на радио и в газетах). Предмет расследования: как организовать супер-теракт в стране, где так называемая «элита» потеряла уже не то что «ум, честь и совесть» — а элементарный инстинкт самосохранения. Где армейские генералы давно обратили в высокодоходный бизнес Чеченскую войну, а генералы гэбэшные — столь же успешно обращают в бизнес «борьбу с терроризмом» (и где, одно уж к одному, одна половинка Власти успешно развела на бабки другую свою половинку, закошмарив ту совершенно мифической (для России) «Оранжевой революцией», и теперь вот — чиста чтоб те бабки отбить — буквально из ничего создает в стране реальную революционную ситуацию).
ЧтО Латынина хоронит убедительнейшим образом, раз и навсегда — так это конспирологические бредни образца Березовского-дробь-Проханова, будто бы «ФСБ взорвало московские дома по приказу Путина». Пустое! Подобная суперпровокация требует от Власти, для начала, и некоторой
Помните, был в лемовской «Кибериаде» король Безобразник, крайне озабоченный соседским шпионажем. Главное монаршье неудовольствие, однако, вызывали не утечки информации как таковые, а тот факт, что деньги, выплачиваемые вражескими шпионами, проходят мимо казны и оседают в карманах подданных. Дабы пресечь это непотребство, король учредил официальную должность «коронного продавателя родины», у которого можно было вполне легально купить любой государственный секрет. Впрочем, монаршье счастье всё равно осталось неполным: шпионы вечно норовили покупать секреты устаревшие, поскольку те обходились дешевле, а перед своей бухгалтерией тоже следовало отчитываться… Вот именно такое фантасмагорическое государство и живописует Латынина: государство, где менты и гэбэшники торгуют, в числе прочего, еще и лицензиями на теракт: плати — и иди взрывай. Понятно, что в процессе каждой из этих сделок они искренне надеются в последний момент покупателя кинуть (как это и положено в российском бизнесе) — бабки получить предоплатой, а товар замылить; только вот выходит обычно как раз наоборот…
«Gazeta.ru» пишет, что книга Латыниной — это «учебник по нефтехимии, апология спецназа и признание в любви к чеченским боевикам». Насчет спецназа — всё так; насчет нефтехимии — не совсем так (накопить на нефтеперегонном заводе столько сероводорода, чтоб отравить им город-миллионник, никак не выйдет); а вот насчет «любви к боевикам» — совсем не так. Просто Латынина четко следует восточной мудрости: «Вора иногда можно понять и даже простить, убийцу простить нельзя, но можно иногда понять, а вот предателя ни простить, ни понять нельзя НИКОГДА».
Так вот, чеченские боевики для Латыниной — враги, несомненно, и безвариантно. Российская же «Вертикаль Власти» — от главаря президентской администрации до последнего аэропортовского мента, за смешные деньги проводящего в самолет уже задержанных было шахидок — предатели; предатели, связанные между собою круговой порукой, снизу доверху. ВРАГ — и ПРЕДАТЕЛЬ: «почувствуйте разницу»… (Кстати, о круговой поруке. Тот аэропортовский мент как раз намедни получил-таки свои семь лет — причем семь лет дал суд, а гособвинитель просил шесть. Итого — примерно по 21-му ДНЮ тюрьмы за каждого убитого пассажира. Сравните-ка это с 14-ю годами за высосанный из патрушевского пальца «шпионаж» Данилова.) Лишь когда начальственные придурки и коррупционеры по ходу сюжета доводят всё до полной задницы, и дело начинает пАхнуть десятками тысяч покойников, появляется «луч света в темном царстве» — наш, российский, Лебель; действуя фактически в одиночку, поперек начальства, он-то и спасает ситуацию. Итак: майор спецназа Яковенко, надпиливающий кончики пуль, чтобы в выходное отверстие можно было просунуть кулак (это у него там, в Чечне, такое «личное клеймо мастера»); самолично пытающий пленных, перед тем как их прикончить (не из удовольствия, ясное дело, а чисто из производственной необходимости); имеющий богатую личную коллекцию отрезанных чеченских ушей (опять-таки, чисто для отчетности). И это — заметьте! — один из двух персонажей романа, кто хоть в каком-то приближении тянет на «положительного»; такая вот специфическая «апология спецназа»…
Вот и выходит, что «отстраненность»-то у Форсайта и у Латыниной несколько разная: в «Дне Шакала» все стороны конфликта в чем-то симпатичны, а в «Джаханнаме» — все стороны равно отвратительны (хотя и каждая по-своему). И еще одно соображение — на закуску: интересно, удалось бы британцу Форсайту сохранить в процессе повествования свой репортерский нейтралитет, если бы речь шла о покушении не на де Голля, а на английскую королеву?..
…Лебель, спасши Президента, возвращается обратно в свое заштатное полицейское управление. Майор Яковенко, спасши город-милионник, возвращается в Чечню, где и погибает во последних строках книги. Даже не в бою — просто при аварии давным-давно вЫлетавшего свой ресурс вертолета.