Лав и Зомби

Moro Sonia

Я даже позабыл от увиденного сколько все еще теплых органов мы оставляем на поляне. Но спорить не стал. Что первый приказал то мы и сделали – отошли к фуре и ждали его там. Вернулся Люций с той самой девочкой на руках. Укрытой в серую форму, с нее уже не текла кровь, а на щеках расцвел румянец. Так нас стало пятеро.

В первые несколько десятков лет размазанный по земле бедный котик – Малышка Мия, была неуправляемой сатаной. Следующие несколько десятков лет – она была без ума от рыжего (хорошо, что тогда его бандана еще не родилась), но в последние года немного успокоилась. Правда она не может контролировать голод,

возможно это произошло из-за того, что она была ребенком. Для всех нас она и сейчас ребенок.

Я открыл дверь своей комнаты и вышел через коридор в гостиную. Ламия уже убежала, первый читал какую-то нереально скучную книгу из желтой серии классики, рыжий уже одевал спортивную обувь у входной двери. На работу он предпочитает пробежаться на своих двоих, его длинная коса покорно лежала на спине. Они снова меня не осуждали, но я чувствовал какой мучительный голод они испытывают. Особенно рыжик – из-за силовых тренировок ему не достает белка.

Я знал, что обязан сегодня это сделать, иначе это сделает один из них. И все может пойти не так, как в том случае с той женщиной, которую мы укапали в Валуевском лесу. Я умею убивать так, чтоб этого никто не заметил. И сегодня они ждут чтобы я был готов, когда первый скажет четвертому, что цель определена. – Что читаешь?

Тристан хлопнул дверью, я услышал, как он спускается по лестнице.

– «Сто лет одиночества».

Да, депрессия у первого в самом расцвете. Сколько сейчас лет его Надежде, пятьдесят, шестьдесят?

– И как?

– Я пока в самом начале, но текст мне нравится он довольно увлекательный.

Синие глаза Люция смотрели в мои карие и как будто видели меня насквозь. Но я не хотел говорить о моем ангеле, о моем мотыльке, о моей сладенькой, а он не настаивал. Я, выдохнув сел рядом на диван, мои руки все еще были в крови.

– Мия вам что-нибудь оставляла?

Вдруг я вспомнил, что мне не мешало бы поделиться если завтракал только я один.

– Да, но Трис остался без своего любимого…

За что я люблю первого так за его чувство юмора. Он редко юморит, но, если юморит так в точку. Я от души прыснул.

– Это ей самой нужно.

Тут мы вдвоем расхохотались и напряжение после вчерашнего вечера немного рассеялось.

Я со страхом ждал ночи.

– Четвертый…

Люций выбрал жертву.

Ей оказалась женщина, в платке, одна, под глазами мешки. В корзинке совсем пусто – хлеб да соль и пара конфет, самых дешевых.

Я принюхался – у нее точно есть ребенок.

– Не могу…

На линии молчание, а потом короткие гудки… черт…

Я решил пройтись по магазину.

Голод разрывал меня изнутри. Поначалу, когда меня только-только обратил Люций мне казалось, что внутри меня живет дикий зверь. Иногда это был носорог, который протыкал меня своим тупым и коротким рогом. Иногда это был лев, который огромной лапой валил меня на землю, разрывал плоть когтями и душил челюстями. Но чаще всего это был слон – боль была такой как будто все мои кости раздавило огромное серое яростное животное весом в семь тонн.

Мне нужно было найти жертву, чтобы мы смогли выжить. Совесть – заткнись.

Не давая отчета своим действиям, я подошел к главному выходу, туда куда часто подходит моя красотка. Я не забывал про правило о безопасности и даже не посмотрел в сторону охранника.

Мне не хотелось злить Люция еще сильнее, в конце концов он мог бы и всыпать мне, правда он очень редко это делал. Черт, этот парень даже лучше, чем мой отец, а я заставляю его страдать. Ради чего? Все равно они все умрут, но эти два парня и одна девчонка могут жить вечно, как и я. Но все равно внутри меня был сраный барьер.

У нас еще было достаточно денег чтобы платить кому нужно, если на охоту выйдут парни. Ведь всю зарплату которую мы получаем мы не тратим на еду, как остальные люди. А это просто огромная экономия. Да и у меня еще оставалось наследство, двести лет назад я был одним из зажиточных лордов. Правда с каждым годом выводить мои средства стало все сложнее и сложнее. И уже на протяжении нескольких месяцев второй переводил все свои заработанные бандане. Но нас с первым это не беспокоило, друг дороже денег. К сожалению для нас, ни за какие деньги нельзя законно поесть человеческое мясо, а животное мясо блять не подходит, как в добрых «Сумерках».

Чтобы не разорвать охранника у всех на виду мне пришлось скрыться в отстойнике.

– Первый, я все сделаю.

– Мы очень ждем тебя.

Конец связи. Я вышел из торгового центра в холодный вечер. Благо дождь уже прекратил, а я не забыл захватить с собой куртку, она помогала от холодного ветра. С работой все было нормально, я попросился домой причина – дикий понос, отравился квашеной капустой из нашего же магазина. Повезло, поверили, не забыв напомнить, что вычтут пропущенное время из зарплаты.

На улице разбегались глаза, и я прикидывал куда бы мне направиться. Нужно было найти того человека – которого будут меньше всего искать. Конечно, больше всего для этого подошли бы бомжи. Но кто будет есть настолько протухшее и грязное?.. слон повалился на меня брюхом и стало больно даже просто находиться внутри своего тела. Напротив, прямо у дороги стаяло кафе для мигрантов с самсой в тандыре и пловом на развес. Но обычно именно у них до кучи родственников и все в Москве и все очень шумные, не наш вариант. И тут я вспомнил, как однажды мне повезло в «Ростиксе» правда тогда это еще было «KFS». Остановку до метро Авиамоторная я прошел пешком. Внутри, как всегда, были почти все столики заняты. Но я приметил двух парней, которые на заказывали себе кучу баскетов, но пили только пиво в огромных кружках.

Моя цель была определена. Я сел за освободившийся маленький столик недалеко от них. По моему опыту я прикинул, что у одного из них есть машина – это плюс. Но он уедет один, без друга – это минус. Ведь я захотел сразу обоих.

Время тянулось очень медленно. Через огромное арочное окно увешанное гирляндами я видел, что за окном сильно темнеет. А ведь в моих планах было еще вернуться в Ашан и посмотреть на мою девочку. А эти два наполненных пивом парня не собирались заканчивать тусу. И мне внезапно захотелось убить их очень мучительно – из мести. Я раньте не понимал почему Ламия убивает так, как убивали ее. А именно всаживает около пупка острый, маленький нож и ведет его до горла, поливаясь фонтаном крови. Она не могла объяснить, просто ей так нравилось и все. Это всегда были мужчины, никогда женщины или дети. Я с ней не спорил, ведь мало того, что они ее убили, так они ее еще и изнасиловали и не один раз. Иногда гнев помогает, когда в тебе слишком много боли совесть молчит.