Лав-тур на Бора-Бора
Шрифт:
Когда инспектор прибыл на Моту Тупуа, его человек с помощью сотрудников отеля сумел организовать оцепление вокруг места происшествия, и инспектор смог без труда восстановить картину произошедшего. Орудие убийства найти пока не удалось, но у инспектора была на этот счет определенная версия, и на рассвете его сотрудники обшарят прибрежные воды. Наверняка удар был нанесен камнем, а затем его просто швырнули в воду.
С мотивом преступления все было так же предельно ясно. Девушка узнала нечто секретное и собиралась сообщить Жюли, убийца ее подслушал, проследил за ней и убил раньше, чем она смогла поделиться информацией. Примечательно, с какой легкостью он теперь отнимает чужие жизни. Ему даже не пришло в голову поторговаться, заставить Тесс замолчать с помощью денег. Нет. Попробовав однажды радикальный и безотказный метод решения своих проблем,
Ему удалось провести допрос команды и капитана так, что ни один из гостей яхты этого не заподозрил. Всем опрошенным дано четкое строгое указание держать разговор с представителями жандармерии в строгом секрете под угрозой ареста. Персоналу яхты запретили обсуждать эту тему даже между собой.
Инспектор надеялся, что у членов команды хватит ума держать язык за зубами, особенно после убийства двух их товарищей, которые пренебрегли этой предосторожностью.
Информация, которую ему сообщила Жюли, лишь дополнила его собственную картину. Покушения на супругов Ползуновых и убийство горничной дали ему неопровержимые факты, которых так не хватало для доказательной базы. Косвенные улики, которые ему удалось собрать, были явно недостаточны для передачи дела в суд, и грамотный опытный адвокат вполне мог добиться оправдательного приговора для обвиняемого. Теперь же у него в руках был весомый пакет личных и вещественных доказательств, совершенно определенно указывающих на конкретное лицо. Надо лишь дождаться ответа на запрос и можно проводить задержание. Осталось продержаться максимум двое суток. Конечно, он мог бы задержать их и раньше, даже обоих, но ему хотелось иметь на руках все козыри, и теперь было крайне важно, чтобы мадам Ползунова прекратила свою следственную деятельность. Еще один, четвертый труп инспектору был совершенно ни к чему. К тому же ему очень хотелось усыпить бдительность фигурантов, дабы они ощутили полнейшую свою безопасность и не пошли на отчаянные меры. Впечатление, которое у инспектора сложилось после изучения личности убийцы, говорило ему, что если этого человека загнать в угол, он способен на все.
А личность эта была неординарная, волевая, значит, и последствия поступков могут быть просто катастрофическими. И тогда ему уже не будет оправдания.
Инспектор поднял глаза и взглянул на сидящих напротив людей. Жюли, бледная, подавленная, полностью осознающая роль, которую она сыграла в этой трагедии, сидела в кресле, поджав ноги, словно хотела спрятаться. В слабом матовом свете настольных ламп в больших полотняных абажурах ее лицо казалось по-детски беззащитным, черты заострились, под глазами легли тени. Инспектор смотрел на Жюли и боролся с не подобающим ему чувством, которое велело немедленно схватить ее и утащить подальше от всех этих кошмаров, а заодно и от мужа.
Пытаясь справиться с искушением, он взглянул на Ползунова, сидящего рядом на диване, встревоженного, с осунувшимся лицом, с которого исчезло свойственное ему выражение мальчишеской задиристости. И инспектор вдруг увидел совсем другого человека, не вспыльчивого недотепу, подкаблучника, а сурового, волевого, очень серьезного мужчину, способного на смелые, решительные поступки, взвешенные и продуманные. Впрочем, таким он, вероятно, и был, когда снимал маску, которую все мы надеваем на людях, желая скрыть свое истинное «я» от людей чужих, а иногда и враждебных. Иначе вряд ли Василий смог бы достичь такого положения в обществе, и вряд ли Жюли смогла бы полюбить человека менее достойного.
Инспектор принял решение.
– Мадам, месье, – обратился он к ним тихим строгим голосом, – думаю, вы сами понимаете всю серьезность сложившейся ситуации. Жандармерия собрала достаточно фактов и улик, и мы уже не сомневаемся в личности убийцы. Вы значительно помогли следствию, сообщив бесценную информацию, и я приношу вам благодарность от себя лично и от всего отдела. Для ареста преступника нам необходимы еще сутки, максимум двое. Очень важно, чтобы за эти два дня ничего не случилось. Вы должны пообещать мне, что прекратите всяческую самодеятельность, которая к тому же угрожает вашим жизням. Вы не должны предпринимать никаких шагов для раскрытия случившихся преступлений, демонстрировать свои подозрения кому бы то ни было, делать какие-то заявления или высказываться в адрес этого человека, как-то комментировать
Господин Ползунов поднял хмурый серьезный взгляд и кивнул.
Жюли ответила, не поднимая головы, все такая же печальная и потерянная. Сегодня инспектора к выходу никто не провожал.
Глава 41
Впервые на Бора-Бора утро было серым, словно пасмурным. Возможно, оно казалось таким только Юле.
Они с Василием поздно проснулись и, выпив в номере по чашке кофе, не сговариваясь, устроились перед телевизором. Идти никуда не хотелось. Видеть никого тоже. Время тянулось ужасно медленно и тоскливо, они бродили по номеру, не зная, чем себя занять. Юля постоянно возвращалась мыслями ко вчерашнему вечеру. Как она могла? Ведь инспектор предупреждал, что шутки кончились. Что человек, совершивший два хладнокровных убийства, становится похож на зверя, однажды изведавшего вкус крови. Он уже не может остановиться. Он уже не человек. Это чудовище в облике человека. Юля пыталась представить себе, как это возможно – отнять чужую жизнь, и не могла.
Может быть, долгие годы работы врачом-хирургом дали Ирине Яковлевне новое видение мира? Возможно, для нее люди стали просто биологическим материалом? Она часто видела в операционной бессознательные тела со вскрытыми внутренностями. Может, она воспринимает всех окружающих, как мясной отдел в магазине? Окорок, филе, лопатка? Юля передернулась. Ужасно. А ведь она лечила людей. Какое счастье, что Юля не была ее пациенткой! Ее бы, наверное, всю жизнь кошмары по ночам мучили. Ирина Яковлевна со скальпелем в руках, в заляпанном кровью хирургическом халате подкрадывается к ней, спящей, заслоняя собой полмира. Нет. Стоп. Так и наяву спятить недолго.
Надо встряхнуться. Надо заставить себя чем-то заняться, иначе возбужденное состояние превратится в психоз и плохо скажется на здоровье ребенка.
Юля бесцельно обошла дом, пытаясь найти себе дело. Дел не было. Может, блокнот привести в порядок? Записать вчерашние происшествия?
Этот блокнот превратился для нее в подобие дневника. Юля привыкла записывать в него все важные события. И сейчас появилась острая потребность излить на его страницы весь вчерашний кошмар. Она отправилась за сумкой. Хм. Сумки нигде не было.
Ах да! Она же забыла ее в ресторане, а потом было не до того. Вот и занятие. «Сбегаю за ней, заодно прогуляюсь, может, это хоть немного меня взбодрит?» – обрадовалась будущая мать.
– Ты куда? – ловко выпрыгнул из кресла Василий.
– В ресторан, за сумкой, – вяло ответила супруга, держась за ручку двери.
– Я с тобой! – засуетился Василий, пытаясь найти шорты.
– Вася, не валяй дурака. Я туда и обратно. Сейчас день. Вокруг полно народа. На яхту не пойду. Обещаю, – усталым, недовольным голосом ответила Юля, выходя из бунгало.
– Стой! – высунув голову из бунгало, прокричал ей вслед Василий. – Инспектор не велел ходить по одному.
– Ты что, с ума сошел? – покрутило пальцем у виска легкомысленное создание, отвечая ему злым шепотом. – Ты еще всем об этом расскажи! Он велел не привлекать к себе внимание! Вот и не привлекай. Сиди, я сейчас вернусь. – Юля резко повернулась на пятках и быстрым шагом отправилась к ресторану.
Василий проснулся в это утро рано и долго лежал без сна, думая о вчерашнем происшествии. Юлька едва не стала очередной жертвой распоясавшегося маньяка. В отличие от инспектора, Василий понимал, что Шульман знает, с кем он имеет дело. Василию не нужны доказательства и улики, если бы с головы его жены упал хоть один волос, он бы стер Шульмана и его мамашу с лица земли. Конечно, не здесь, не на Бора-Бора.