Лавана
Шрифт:
Он шел, шел и шел. Когда наставала ночь, он ложился на землю и засыпал. Лавана потерял счет дням; он не знал, откуда и куда он идет и много ли он прошел или мало. Он видел перед собой дорогу и двигался вперед, несмотря на боль в ногах; его одежда превратилась в лохмотья, тело покрылось ссадинами. Его мучили голод и жажда. Когда у Лаваны не хватило сил сделать следующий шаг, он в изнеможении опустился на землю, надеясь, что смерть не заставит себя долго ждать. Но не из каждого затруднения можно выйти таким образом. Лавана не помнил, сколько он пролежал. Придя в себя, он открыл глаза и увидел,
— Кто ты? — спросил Лавана.
— Ой! — удивилась женщина.
— Я хочу есть и пить, — сказал Лавана. — Что у тебя в корзинке?
— Еда, которую я несу отцу, он рубит дрова в лесу.
— Что за еда?
— Самая обыкновенная еда, лакомств у нас нет.
— Я хочу есть! — воскликнул Лавана. — Спаси меня! Я умираю, дай мне хоть кусочек.
— Я несу еду отцу, — решительно заявила девушка.
— Неужели ты меня не пожалеешь?
— Нет, не пожалею, — ответила она. — Кто ты такой?
В эту минуту царь еще помнил, кто он такой.
— Я царь, — сказал он, — то есть я был царем… Все это неважно. Дай мне поесть, я вознагражу тебя, как только вернусь в свое царство.
— Ты, может быть, и царь, — сказала женщина, — но я не царица… Я принадлежу к самой низшей касте. Мой отец — чандала. Нам запрещено делиться с такими, как ты. Я совершу грех, если дам тебе пищу, оскверненную моим прикосновением. Я не хочу грешить, чтобы потом не попасть в ад. Ты кшатрий, а я принадлежу к низшей касте, я чандала.
— Забудь о том, что я произнес слово «царь». Это была просто шутка. На самом деле я тоже чандала. Разве я похож на царя?
— Мне все равно, на кого ты похож, — сказала она. — У меня в корзинке лежит кусок свинины, я сварила ее с диким рисом и с травами, которые нашла в джунглях.
Лавана слушал ее, и рот его наполнялся слюной, хотя говорила она не о таком уж аппетитном блюде.
— Расскажи, пожалуйста, еще что-нибудь об этом мясе, — попросил он.
Женщина рассказала, как поймали дикую свинью, мясо которой она приготовила, как несколько человек из их деревни загнали ее, закололи, принесли тушу домой и поделили между собой, и как она потом варила мясо, добавив горсть дикого риса, который нашла в поле, как смазывала мясо жиром, вялила его на солнце и хранила в горшке, зарытом в землю.
Царь в отчаянии прервал ее:
— Я умираю! Дай мне поесть.
— Нет, — сказала она. — Я поступаю так, как должны поступать люди моей касты. По нашим законам я не должна предлагать пищу тому, кто принадлежит к высшей касте, и я не нарушу этого закона. Я не хочу попасть в ад. Даже если ты умираешь от голода, я ничем не могу тебе помочь.
Царь стал перед ней на колени.
— Сжалься надо мной! Спаси меня! — молил он.
— Я могу спасти тебя, только если ты сделаешь то, что я скажу. Чтобы сравняться со мной, ты должен на мне жениться, тогда я смогу накормить тебя. Но сначала я должна поговорить с отцом.
Царь обдумал ее слова. Выход, который предложила девушка, показался ему простым, здравым и вполне разумным.
— Я согласен, — сказал он. — Я готов пойти
— Что же с того, что ты очень устал. Устанешь еще немного, только и всего. А если ты хочешь под этим предлогом отказаться от женитьбы, можешь умирать с голоду.
— О женщина, ты не поняла меня! Я только и мечтаю о том, чтобы жениться на тебе. Я обожаю тебя. Я пойду с тобой.
В самой глубине леса они нашли морщинистого старика, который рубил дрова. Девушка приблизилась к нему и рассказала, зачем она пришла.
— Ты хочешь выйти замуж за этого человека? — спросил старик, бросив взгляд на Лавану.
— Я ни за кого не хочу выходить замуж, но его нужно спасти.
Старик снова посмотрел на царя и спросил:
— Ты хочешь жениться на этой грязнуле? Ты что, не видишь, что она безобразна и неуклюжа, что у нее заячья губа и она чандала? Ее мать была моей наложницей. Как ее звали, не помню. Но если ты хочешь жениться, я не стану тебе мешать.
— Я хочу есть! — воскликнул царь.
— Она накормит тебя, когда ты станешь ее мужем, — сказал дровосек.
По прошествии некоторого времени жизнь Лаваны устроилась: породнившись со старым дровосеком, он поселился вместе с ним в хижине, крытой пальмовыми листьями. Однажды вечером дровосек умер. На следующий день Лавана с женой совершили обряд погребения у себя во дворе, и Лавана стал главой семьи. Чтобы добыть пропитание, он охотился с копьем на лесных животных и сам сдирал с них шкуру. Иногда он ходил в лес за дровами. Скоро Лавана совсем забыл о своем прошлом. Если кому-нибудь случалось спросить, кто он такой, Лавана отвечал:
— Я охотник, кем же мне еще быть, раз я живу в лесу, а эта добрая женщина — моя жена.
Он не замечал перемены, которая произошла в его жизни, так же как не замечал, что его жена — чандала и что у нее заячья губа. Он стал ее рабом. Годы шли, и она родила ему четырех сыновей. Одеждой Лаване служила кора деревьев, его отросшие волосы потускнели, а ногти стали похожи на когти.
Неожиданно на те места, где они жили, обрушился голод. Все растения погибли, все пруды высохли. Большинство животных спасалось бегством, а те, которые не могли покинуть этот уголок земли, где свирепствовал голод, падали замертво, тела их так высохли, что на костях нельзя было найти даже клочка мяса, пригодного в пищу. Деревья стояли голые и безобразные, а однажды в бамбуковой роще появился маленький язычок пламени, пожар быстро распространился по всему лесу, и Лаване вместе с семьей тоже пришлось собраться в путь. Царь нес на голове корзину с остатками своего имущества:
охотничьими ножами, копьями, несколькими высушенными шкурами, изношенной одеждой. Его сыновья стали уже взрослыми. Он сказал им:
— Я больше не могу вам помогать. Теперь вы должны сами заботиться о себе. Я пойду своей дорогой, а вы идите своей.
Но тут вмешалась жена:
— Как ты можешь говорить детям такие вещи! Неужели ты так безжалостен, что хочешь прогнать их?
— Детям! — воскликнул царь. — Они привыкли быть детьми. Они давно выросли. Ты разве не видишь, что старший уже пожилой человек? А ты все еще считаешь их детьми!