Лавандовое утро
Шрифт:
— Ты хочешь сказать, что это я составлял контракт 1946 года?
— Нет, но, значит, твой отец.
— Ему тогда был год.
— Не знаю, не знаю… Как хочешь, но это твоя обязанность — следить за поместьем, — сказал Люк, когда вернулся в Эдилин и увидел, в каком состоянии находится поместье.
— Может, тебе стоит остаться и взять все заботы на себя? — предложил Рамзи, не обращая внимания на обвинения кузена. — Может, лучше не мотаться по свету, а работать здесь, если это вызывает у тебя такой гнев?
Люк открыл рот, чтобы возразить, но тут же
— Уходи. Отправляйся в свой офис и предоставь мне заботы о поместье.
Потребовался не один месяц на то, чтобы отреставрировать старые постройки. Люк починил только часть конюшни, но зато он использовал лишь те материалы, которыми пользовались при постройке дома. Он откопал старые кирпичи и нашел родник, который использовали во время изготовления и обжига кирпичей в те далекие годы, когда Эдилин-Мэнор был центром плантации.
Это был тяжелый физический труд, но именно это и требовалось Люку. Пока он работал, никто ему не мешал, и он наслаждался одиночеством. После смерти старого Бертрана в доме никто не жил. Правда, была домоправительница, которая приходила каждый день, но она была такая старая, что едва поднималась по лестнице. Когда Люк видел, как она ковыляет, он не выдерживал. Он приносил ей кресло, включал радио и усаживал ее в гостиной. Когда Рамзи (он, будучи юристом, отвечал за поместье мисс Эди) увидел все это, он сказал, что напишет мисс Эди и скажет, что домоправительницу надо уволить, или перевести на другую работу, или… Но Люк так посмотрел на него, что кузен замолчал. Они оба понимали, что семья старухи нуждается, поэтому все осталось на своих местах. А Люк продолжал приводить дом в порядок.
Последние несколько лет господский дом, по существу, был домом Люка. Он сам отремонтировал крышу и соорудил новый дымоход, потому что старый сожгла молния.
Когда он узнал, что мисс Эди умерла и оставила дом какой-то девушке, которая и в глаза этот старинный особняк не видела, у Люка появилось желание сжечь его. Это лучше, чем оставить кому-то, кто не сможет по достоинству оценить поместье.
— Может, она любит историю? — пожал плечами Рамзи. — А возможно, она архитектор или даже реставратор? Мы ведь не знаем, кто она.
Люку не нравилось, что его кузен защищает незнакомку, которая собиралась прибрать к рукам Эдилин-Мэнор — сердце города, как считали многие. Всю свою жизнь Люк только и слышал, что если разрушится Эдилин-Мэнор, то город не протянет и года.
Но Рамзи, кажется, был рад появлению новой наследницы, и, как понимал Люк, эта радость не была бескорыстной. Однажды после работы он зашел к Тесс. Она отворила дверь, но не пригласила зайти внутрь.
— Что он собирается делать с этой новой владелицей? — спросил Люк, не объясняя, кого имеет в виду, говоря «он».
Тесс отличалась немногословностью.
— Эдилин Харкорт присылала ему ее фотографию. В бикини.
Люк мгновенно все понял: его кузен Рамзи рассчитывает разыграть перед ней спектакль. Рамзи любил Эдилин-Мэнор почти так же, как Люк.
— Понятно, — сказал Люк.
Тесс отступила и распахнула дверь.
— Хочешь пива?
— С удовольствием.
И вот теперь незнакомка прибыла. Она симпатичная, но ничего выдающегося. Чуть выше среднего роста, волосы, как у девочки, свободно падают на плечи. Их цвет плавно переходил от каштанового к выгоревшим на солнце светлым прядям, и Люк подумал, натуральный ли это цвет или искусное мелирование?
Незнакомка была одета так же старомодно, как и Сара. И это заставило его улыбнуться. Сара обожала платья с длинными рукавами и носила их даже жарким летом. И ей это шло. Она была в этих платьях такой очаровательной, как только что распустившийся бутон, а если надеть на нее яркий топ и джинсы, то она выглядела бы странно.
Люк подумал, что если бы у него была камера, он бы снял их. Сара в простом платье в стиле кантри, с шитьем на коленях, и напротив нее эта новая владелица, одетая, как героиня «Алисы в Стране чудес». Он подумал, что обруч на голове уж точно оттуда.
Капризная и высокомерная, решил он. И ей мисс Эди оставила дом? Девушка, которая, по всей вероятности, собирается остаться старой девой и посвятить всю свою жизнь этому дому. Без сомнения, она будет упорно трудиться, найдет мебель, точно соответствующую нужному времени, и через несколько месяцев превратит Эдилин-Мэнор в музей.
Он впервые увидел ее, но, если бы не его мать, он тут же сказал бы этой девице, что увольняется. Пусть Рамзи забирает ее, подумал он. Пусть очарует ее и заставит влюбиться в себя. А потом сделает то, что делал всегда, — найдет какой-нибудь небольшой изъян и порвет с ней. Но кто знает, возможно, это вызовет такой взрыв страстей, что она не выдержит, бросит все и выставит дом на продажу?
Да, думал Люк, улыбаясь про себя. Может быть, в конце концов, она продаст дом?
Голос матери прервал его размышления.
Мать появилась в дверях с полной тарелкой блинчиков с черникой, и Люк улыбнулся.
— Что же на этот раз натворил отец, что ты принесла мне его завтрак? — Отец Люка вышел на пенсию год назад и с тех пор почти ежедневно доводил жену до умопомешательства, без дела слоняясь по дому.
— Ничего. Я предложила ему сходить на тракторное шоу.
— А ты?
— На тот случай, если он спросит, то у меня болит голова, ты же знаешь. Хватит обо мне. Девушка мисс Эди приезжает сегодня, и я хочу тебя попросить, чтобы ты был вежлив с ней. — Во время разговора она разогревала блинчики для сына и убирала на кухне.
Люк простонал:
— Чего ты от меня хочешь на этот раз? Чтобы я пригласил ее на обед? Чтобы показал ей наши достопримечательности?
— Я хочу, чтобы ты оставил ее в покое. Она предназначена Рамзи.
У Люка глаза на лоб полезли.
— Да. Не тебе, — подтвердила Хелен, ставя перед сыном тарелку с блинчиками. — И не надо воспринимать это как вызов. Она уже говорила с Рамзи, и он ей понравился.
— Он не теряет время зря! Но я слышал, что было фото в бикини. И она понравилась ему еще до того, как он поговорил с ней.