Лавандовое утро
Шрифт:
— Не совсем, — ответила она и пригубила чай. — Все хорошо. Вы тоже должны получить немного.
— Нет, спасибо. — Люк достал пиво из холодильника и сел на стул рядом с ней. — Если для вас это не чересчур много, тогда, может быть, слишком мало? Не так много, как вы ожидали?
— Дело вовсе не в деньгах! — Она почти кричала. — Дело в том, что никаких денег нет, так что беспокоиться не о чем! — Она зажала рот рукой, проклиная себя зато, что проговорилась.
— Ясно, — сказал Люк, откинувшись на спинку стула. — Денег нет.
—
— Вы полагаете, что я сейчас же побегу рассказывать об этом каждому встречному? — Брови Люка сошлись в прямую линию.
Джос больше не могла сдерживаться, закрыла лицо руками и заплакала.
— Успокойтесь, — проговорил Люк и мягко привлек ее к себе, так, что ее голова оказалась на его плече. — Я не хотел расстраивать вас.
— Это не вы расстроили. Я расстроилась из-за того, что Рамзи сообщил мне.
— Что нет денег?
— И да, и нет, — ответила Джос, все еще всхлипывая. — Просто все оказалось ложью. Я обнаружила, что все, что я знала о женщине, которую боготворила, не больше, чем ложь. Кто она, откуда она приехала, даже кого она любила — все оказалось ложью. Каждое ее слово. Почему она все время лгала? Загадка. Потому что не доверяла мне? Я не понимаю.
Люк протянул ей бумажную салфетку, Джос с благодарностью взглянула на него и вытерла нос.
— Не возражаете, если я сделаю себе сандвич? — спросил Люк, вставая. — У меня не было времени пообедать.
— О, простите. Это все я виновата, навязалась на вашу душу… Я не хотела, правда. Когда я рассталась с Рамзи, то была в порядке, а потом…
— Вы сломались, когда увидели меня? — не без удивления заметил он.
— Нет, просто Рамзи… вы понимаете, я не хотела показать ему свою слабость.
— Что означает ваше «вы понимаете»? Что особенного в Рамзи?
— Это человек, который мне не безразличен.
— Понимаю, — сказал Люк. — Поэтому, пока вы были с ним, вы держали марку, не дай Бог, он увидит ваш хлюпающий нос?
— Ну да, — ответила Джос, снова хлюпая носом. — Я даже не думала, что могу так расчувствоваться, пока не рассталась с ним. Он всегда так внимателен ко мне. У него всегда припасено что-нибудь вкусное, он не скупится на комплименты, называет меня веселой и умницей… — Она громко высморкалась. — Какие сандвичи мы можем приготовить?
— С ветчиной и сыром. Хотите?
— А есть что-нибудь маринованное?
— Откуда мне знать, это ваш холодильник.
— И надо признаться, это какой-то волшебный холодильник. Я ни разу не ходила в магазин, а холодильник всегда полон. Чудеса!
— Я уверен, что к концу недели это закончится. Скоро все местные жители привыкнут к вам и не будут беспокоить, пытаясь познакомиться. Особенно если узнают, что у вас нет денег.
— Ха-ха! — рассмеялась она. — Вы ведь не собираетесь рассказывать, правда?
Люк помолчал, намазывая хлеб горчицей.
— Вас волнует, что без денег вы никому не будете интересны?
— Я не хочу, чтобы они узнали, что у их любимой мисс Эди не было денег! Я не хочу, чтобы они плохо думали о ней.
— То есть ничего страшного, если они узнают о том, что вы бедная? — Люк повернулся к ней спиной, но Джос знала, что он улыбается.
— Конечно, нет, — сказала она, взяв тарелку с толстым сандвичем. — Выглядит замечательно.
— Вы же только что обедали с Рамзи и уже так проголодались?
— Я же не могла объедаться у него на глазах, правда?
— Тень мисс Скарлетт витает в воздухе, — вздохнул Люк.
— То есть?
— Барбекю, — напомнил Люк. — Эшли любил ее за хороший аппетит.
— О да, кажется, помню… Хороший роман. Что за сорт горчицы?
— Не знаю. Спросите у тети Хелен. Думаю, вам стоит рассказать мне все, что вам сообщил Рамзи. И если вы хотя бы намекнете, что я собираюсь разболтать это, то я накажу вас так, как может только садовник.
Она улыбнулась, вспомнив одну из их первых бесед.
— Откуда мне начать? До или после Второй мировой войны?
— Интересно… Начинайте до.
— Рамзи сказал мне, что нечто ужасное произошло в 1941 году, как раз перед тем, как мы вступили в войну. И поэтому Александр Макдауэлл так заботился о мисс Эди после того, как она вышла на пенсию. Он купил ей дорогой дом в Бока-Рейтон и дал ей в управление кучу своих денег. Я не финансовый гений, но даже я понимаю, что это странно. Кроме расходов в благотворительный фонд, она тратила деньги на мое образование, причем не ограничиваясь обычной школой, а также помогала своему ленивому братцу. И все же что заставило Алекса Макдауэлла поступить так?
— Почему вы спрашиваете меня? — удивился Люк. — Я вообще впервые слышу об этом. А разве Рамзи не рассказал вам, что сделала мисс Эди для его деда?
— Ни он, ни его отец не знают. Я думаю, эта история ушла в могилу вместе с людьми, которые в ней участвовали.
— А как эта история связана с вашими деньгами?
— Как-то так произошло, что Александр Макдауэлл потратил очень много. Я не могу представить, что им двигало. Он делал это добровольно? Был ли он свободен в своих действиях?
— Добровольно? — переспросил Люк, покончив со своим сандвичем. — Не думаете же вы, что мисс Эди шантажировала его?
— Я прокручиваю в голове все варианты, — задумчиво ответила она.
— Хорошо, рассмотрим поразительную мысль, рожденную в извилинах вашего мозга, — предложил Люк, подхватив две пустых тарелки и бросая их в мойку. — Вы не знали Александра Макдауэлла, но зато я знал его. Он наводил страх на нас, детей, и до смерти пугал большинство взрослых. «Грубость» не то слово, чтобы описать его поведение. Он орал на своих служащих и контролировал каждый вложенный пенс. Если бы кто-то попытался шантажировать его, он схватил бы его за шиворот и выбросил из комнаты.