Лавка ужасов
Шрифт:
– Так что, этот жлоб на видео снимал свои «развлечения»?
– недоверчиво произнес Карпов.
– Ага, - кивнул Воронцов.
– А потом пошел сдавать диск в прокат и случайно сунул в коробку свое домашнее видео. Нет, ты представляешь, Андрюха, - в своей обычной манере цинично усмехнулся майор, - мы в один день и об убийстве узнали, и тело нашли, и, похоже, убийцу поймали. И все это - еще до обеда.
– На рекорд тянет, - согласился Андрей.
– Жаль, в книгу рекордов Гиннеса такие вещи не заносят.
«А вот судьба несчастной Аллы, похоже, их нисколько не заботит, - горестно подумала
– С ней-то, с судьбой, уже решено, но все-таки… девку выпотрошили, на куски порубили, а они лыбятся». Впрочем, к такому поведению коллег Наталья давно привыкла.
– Мне кажется, запись оказалась там не случайно, - сказала она.
– Что ты имеешь в виду?
– насторожился майор Воронцов.
– По-твоему, этот мужик, как его там, кстати?
– Глеб. Глеб Юрасов.
– Так что, ты думаешь, этот Глеб специально отнес диск в прокат? Чтобы весь город увидел, как он свою жену убивает? Наташ, вот что-что, а эта идея явно зародилась у тебя на почве переутомления. Не выдумывай. Не бывает так.
И он был прав. История, кажется, знавала случаи, когда убийцы подбрасывали куда-либо видеохроники своих кровавых эскапад. Но те ребята перед началом съемки надевали маски. И убивали ублюдки безродных бродяг и проституток, а не любимых красавиц-жен.
И, уж конечно, не в собственных спальнях они это делали.
Так что Гаврилова не стала пытаться убедить начальника в своей правоте. В конце концов, верно ведь все - убийца схвачен и водворен в камеру. Осталось лишь провести совсем небольшое следствие - ведь горячие следы не успели еще остыть - чтобы прокуратуре было легче работать с делом в суде. И вскоре маньяк-режиссер Юрасов сменит стены подрайского следственного изолятора, который ввиду отсутствия в городе напряженной криминальной обстановки, располагался прямо в здании ГУВД, на другие - куда как более мрачные, неприветливые и холодные.
Именно так и должно быть.
Именно так и происходит всегда.
Ну, почти всегда.
Некая тревожная мысль все-таки продолжала назойливой мышью скрестись в затылке капитана Натальи Гавриловой. Она не имела касательства к дальнейшей судьбе Юрасова. Что-то, уже случившееся, шло вразрез с произведенными логическими построениями и с логикой как таковой…
Но что?
– Так, пойду-ка я, пожалуй, взгляну на него, - сказал, вставая, Воронцов.
– Не каждый день в родном изоляторе Джек Потрошитель кантуется.
Как и очень многие другие вещи, правила обустройства помещений, предназначенных для лишения свободы, не изменятся в России никогда.
Это может случиться только после того, как в стране свершится фундаментальный переворот - и далеко не политический. Только после того, как люди перестанут думать, что если раньше что-то делалось строго определенным образом, то и дальше следует делать эту вещь ровно точно так же, пускай она и выйдет совершенно непригодной к употреблению. Иначе - в случае нарушения традиций - из-за облаков свесится к земле боженька, погрозит нерадивым мастеровым пальчиком и скажет «Ай-ай-ай!
Не возьму вас, собаки, в Рай!».
Согласно невесть кем установленной традиции, мелкие изоляторы в небольших населенных пунктах должны быть лишены приличного санузла. До относительно недавнего времени то же правило действовало и в отношении крупных «зон». Впрочем, на тот момент, когда Глеб Юрасов очутился в камере подрайского изолятора, «мода» оснащать зековские «апартаменты» современными туалетами докатилась далеко не до всех российских колоний и тюрем.
Тем, кто их проектировал и строил, почему-то было невдомек, что раньше - то есть, в прошлые века - унитазов в камерах не было вовсе не потому, что так положено.
Просто в те стародавние времена унитазов не было нигде. Даже представители высшего общества, если в разгаре бала их вдруг беспокоил кишечник или мочевой пузырь, шли с этой проблемой в специальную комнату, сплошь уставленную горшками.
По слухам, Александр Пушкин впервые встретился со своим будущим убийцей как раз в такой горшечной.
Больше всего, конечно, Глеба беспокоило не то, что в течение некоторого времени ему придется ходить на «парашу» - здесь функции оной исполнял здоровенный алюминиевый бачок, в каких кипятили белье в советских прачечных. Юрасов был потрясен случившимся и в первую очередь желал узнать, за что же его сунули в камеру. Даже мысли о судьбе жены на несколько минут отступили на второй план.
Сейчас они постепенно возвращались. И, соединившись с другими мыслями, привели Глеба к единственно верному выводу.
«Да это же ясно, как Божий день!
– обхватив голову руками, подумал Глеб.
– Кому-то из них нужно получить очередную «галочку» и продвинуться по службе. И они решили назначить меня убийцей Аллы. Вот дьяволы-то, а!», - Юрасов сжал кулаки и с силой стукнул по деревянным нарам, на которых сидел.
Глеб никогда прежде не попадал в подобные места. Даже в вытрезвителе ни разу не отдыхал, хотя в студенческие годы возносил обильную дань известной традиции.
Поэтому представление о том, что должно происходить в локациях, неотъемлемыми атрибутами которых являются «шконка» и «параша», Юрасов имел весьма смутное, основанное исключительно на эпизодах криминальных сериалов и статьях из бульварных газет.
Наиболее характерным персонажем и в том и в другом случае являлся бывалый урка, начинавший с нажимом выспрашивать у новичка обстоятельства его прежней жизни и, собственно, попадания на «кичу». К счастью, в камере, где сейчас находился Глеб, такого «кадра» не оказалось - Юрасов был здесь вообще один. К счастью - в первую очередь для самого потенциального соседа-забияки, ибо Глеб непременно сорвал бы на нем всю накопившуюся злость. Что-что, а ставить людей на место Юрасов умел хорошо.
Если только речь не шла о людях в форме и с пистолетами.
Алла наверняка мертва. Раз менты считают его виновным, у них должны иметься доказательства преступления, которое он «совершил». Скорее всего, у них на руках есть труп. Труп его жены Аллы. «Черт!
– Глеб еще раз стукнул кулаками по доске.
– Надо выбираться отсюда. В конце концов, сейчас не тридцать седьмой год. И насчет Аллы тоже надо выяснить. Дьявол, более дурацкого недоразумения в моей жизни никогда не было!».
Первым делом нужно связаться с адвокатом. Написать заявление на имя начальника изолятора. Значит, прямо сейчас следует подозвать охранника и попросить его принести бумагу и ручку. Стоп!