Лайки вместо цветов
Шрифт:
– И даже ещё хуже, – не удержалась Лера. – Учи таких в Принстоне, не учи…
– Он ещё и в Принстоне учился? – Лиза округлила глаза. – Постой, а ты откуда знаешь?
– Да так… Попался под руку во время работы над сюжетом…
Лера поняла, что сболтнула лишнего, но было поздно. Отговорки сработали бы где угодно, но не в тесном дружеском кругу профессиональных журналисток.
– Выкладывай! – с информационной жадностью потребовала Настя Тихонова. – У вас что, была интрижка?
– О-о-о… – выдохнула Катя. – Неужели ты всё-таки с кем-то… Я бы спросила, не сорвал ли кто-то
– Очень смешно. – Лера плеснула ещё в стопку и моментально спасла от выветривания. – Дефлорация – не то, что я обсуждаю с посторонними. Во-первых, тема старая и неактуальная, во-вторых, спасибо, Господи, к Соломатину вообще никаким боком не относится.
– Тогда чем же он зацепил нашу недотрогу? – Катя подалась вперёд. Ещё немного, и любопытство заставило бы её совершить прорыв в физике и просочиться через столешницу.
Лера замерла на секунду, взвешивая, стоит ли раскрывать все карты, но водка внутри услужливо зашептала, что правда – превыше всего.
– Меня из-за него уволили.
Пожалуй, никогда ещё за столиком журналистов не было так тихо.
– Служебный роман? – выдохнула Лиза.
– Ирония судьбы. – Лера обречённо помотала головой. Ну вот как им объяснить?
Времени ушло больше, чем хотелось бы. Но вскоре вся история обрела ясность даже в сознании Насти Тихоновой, которое после бутылки «Асти» больше походило на крюшон.
– Ну какой же гад! – И тут Катя добавила пару слов, от которых даже самая стойкая французская помада могла бы осыпаться горкой стыдливого пепла.
Вечер определённо начинал нравиться Лере. Злость сама по себе вгоняет в тоску, вызывает бессилие и желание обниматься с собственными коленками. Но как только появляется возможность разделить гнев, как пиццу, срабатывает стадный инстинкт. Охватывает эйфория, и, кажется, вот попади сейчас кто-нибудь под руку – от него останется только штампик на отчёте о вскрытии.
Матвей Соломатин и вся его пафосная конторка стали вдруг казаться Лере чем-то мелким и несущественным. Уволил? Да и чёрт с ним. Уж она-то найдёт способ поквитаться. Какой конкретно? Это проспиртованный коллективный разум умалчивал. Одно было ясно наверняка: не пройдёт и полгода, как Соломатин будет валяться у Леры в ногах, целуя рифлёные подошвы «гриндерсов», плакать и просить пощады хотя бы ради бедных пушистых пёсиков.
Дальнейший разговор расплылся радужными кругами, смешался с громким хоровым выступлением в караоке, посеребрился стразами мужского стриптиза. Кажется, были ещё охранники. Кажется, они робко просили вести себя поскромнее… Словом, где и как вечер перешёл в «вашу мать, мне через час вставать на работу», Лера искренне не помнила. Какой бы сильной женщина ни была, как бы ни закладывала мужиков за пояс в трезвом виде, алкогонки она всегда проиграет.
Пробуждение пришло внезапно и мокро. Моросил противный сентябрьский дождик. Не слишком холодный, а так, будто кто-то мочится на тебя свысока. Собственно, после мужского стриптиза Лера чего-то подобного и ожидала, поэтому, едва ощутив на лице капли, подскочила и вытаращила глаза.
Это был балкон. Незнакомый открытый балкон. Серое московское
Лера поднялась, старчески охая и хватаясь за поясницу. Либо её вчера били, либо просто катали по булыжникам. Крепко вцепилась в отливы окон, прижалась лицом к стеклу. Равновесие держалось плохо. Фитнес фитнесом, а водка не любит спортивных.
Из полумрака на Леру смотрело чудовище. Как если бы Добби из Гарри Поттера перешёл на сторону зла. Морщинистое, лысое, инфернальное. Кошка сфинкс, точно. И это радовало, потому что ответ на первый вопрос был найден. Тихонова. Это она вчера рассказывала про породистое приобретение по кличке Мышь. Лера прищурилась, разглядывая зверюгу. Мышь? Разве что летучая.
– Эй!.. – Звук, который вырвался из пересохшей глотки, слабо напоминал человеческий голос.
Кошка Мышь прижала уши и слиняла, а Лера облизала губы, кашлянула и повторила попытку.
– Эй! Настя! Ау!
Тихонова возникла на горизонте через пару минут. Впервые в жизни Лера видела однокурсницу-припевочку такой помятой. Тушь потекла, белокурые волосы торчали паклей. Странно, но в этом облике Настя отчего-то вызывала симпатию.
– Не беспокойся, я предупредила, что мы опоздаем, – прохрипела обновлённая Тихонова, распахивая дверь.
Кажется, она нисколько не удивилась, что Лера спала на балконе. Может, сама туда и выставила?..
– Кого предупредила, куда опоздаем и почему мы? – машинально спросила Лера, оглядываясь по сторонам.
– Ты в своём репертуаре, – усмехнулась Настя. – Профи.
– В смысле?
– Три вопроса на одну фразу. Забавно.
– Ну… Может. Только я не шутила. А кофе нет?
– Что, правда ничего не помнишь? – Настя сочувственно склонила голову набок. Точь-в-точь как вчера, когда Лера рассказывала об увольнении. Да, этот эпизод остался в памяти нетронутым.
– Да нет… Вроде…
Лера наморщила лоб и сдвинула брови. Она ведь не соглашалась на оргию или, ещё того хуже, совместную ипотеку?
– Садись, сейчас налью. – Настя провела Леру на кухню, указала на стул и хозяюшкой запорхала у плиты. – Хорошо ещё, мама с братом на даче! А то бы пришлось бросать тебя на тротуаре. Представляешь, выяснилось, что никто не знает твой адрес!
– Что я натворила?
– Ну, к счастью, ничего особенного. Иначе бы я не стала ремо… рекоманд… Да боже ж мой! Больше не буду столько пить! Ре-ко-мен-до-вать тебя начальству.
Настя поставила перед Лерой дымящуюся кружку, и та с наслаждением обхватила пальцами гладкий керамический бочок, трезвея уже от запаха.
– А зачем меня рекомендовать твоему начальству? – Нехорошая догадка заползала в мозг вместе с паром от кофе.
– Вот ты даёшь, Валер! – Настя фыркнула, плюхнулась напротив и схватилась за виски: не рассчитала с резкостью движений. – Мы же вчера говорили! Что ты потеряла работу…
– Это можешь не напоминать.
– А тебе платить за квартиру… Я сказала, что у нас девочка одна ушла в декрет, есть вакансия, и ты попросила…