Лайла
Шрифт:
Всю ночь напролет, то и дело волны от проходящих судов колыхали яхту писателя, и она то и дело тыкалась в его собственное судно, которое стукалось о стенку дока как пульмановский вагон на маневрах. И ничего тут было нельзя было поделать.
Можно было встать и подтянуть шкоты писателя самому. Но это ведь была не его работа.
И сердило его в действительности то, что он даже не разрешал писателю швартоваться рядом с ним. Он разрешил ему сделать это в Осуиго, ибо там были чрезвычайные обстоятельства, а он очевидно принял это за разрешение на всю оставшуюся жизнь.
Теперь уж больше не уснешь. Придется с этим смириться. Биллу тоже придется вставать. Сегодня многое нужно будет сделать.
Ричард Райгел прошел в переднюю каюту и увидел, что Капелла спит с подушкой на голове. Он потянул её: "Вставай, Билл".
Капелла встревожено открыл глаза и быстро сел.
– Сегодня много работы, - повторил Райгел.
Капелла зевнул и посмотрел на часы. "Они же говорили, что мачту будут подымать в девять".
Райгел ответил: "Надо быть готовыми пораньше".
Он вернулся в кормовую каюту, снял пижаму, тщательно свернул её и положил её в ящик. До возвращения оставалась только неделя. Можно было бы поручить Симонсену свое выступление в суде, но если повезет и задержек больше не будет, то он всё ещё сможет вернуться в срок.
...И все же отпуск пошел насмарку.
Раздался голос Капеллы: " А как насчет соседа?"
– Ты имеешь в виду Великого Писателя?
– ответил Райгел.
– Вряд ли он сегодня подымется.
– Ты разве не слыхал его вчера ночью?
– Нет.
– Да, ты очевидно крепко спал... Ну да! Ты же был на носу. Он упал на моей каюте.
– Упал?
– Да, он и та женщина, с которой он танцевал, спотыкнулись у нас на палубе и очевидно свалились. Мне не хотелось ввязываться, так что я не стал даже вставать. Какой был грохот!
В носу корабля Райгел набрал тазик горячей воды, чтобы помыться и побриться. Он громко сказал: "Надо освободиться от его яхты, прежде чем мы сможем двигаться дальше. Придется тебе сходить к нему и разбудить.
– Разбудить?
– повторил Капелла.
– Да, - ответил Ричард Райгел.
– Он был не в состоянии даже поставить будильник.
Несколько тише он добавил: "Интересно, что у него за положение, раз уж он подхватил кого-то вроде неё."
Вода была просто кипяток, но теперь его это не очень радовало. Два года назад при установке этой системы нагрева он повредил себе руку и ногу. И ждать этого пришлось все лето. А теперь вот он продает лодку. Всё меняется. Ничего теперь уже нельзя предугадать.
Райгел энергично намылил мочалку и намазал мылом лицо. Он подумал, что если бы уважаемые читатели Великого писателя видели, как он плясал вчера с Лайлой. Да пожалуй, никто бы особенно и не стал возражать. Среди его уважаемых читателей пьянство и блуд вероятно считаются некоторой формой "Качества".
Интересно все-таки посмотреть на таких как он вблизи. В Осуиго он казался таким неприступным. Издали они выглядят так хорошо, но когда присмотришься к ним поближе, то видны все изъяны и прорехи. Он вовсе и неприступен. Просто грубиян.
И прошлый вечер не исключение. Наслушавшись бесконечных разговоров писателя о любимом его сердцу "ничто", Райгел попытался было привести в качестве примера одну рыбацкую историю. Но Великий Писатель даже слушать не стал. Райгел пробовал было предостеречь его, чтобы тот не пускался один в плаванье в море, и его опять не послушали. И после того, как он предупредил его насчет Лайлы, он все же пригласил её к их столу.
Грубиян. И хуже всего было то, что это не было преднамеренно. Он даже и не задумался об этом... Большую часть времени он казался таким наивным, и все-таки было в нём нечто такое... хитрое, что приводило его в ярость. Не следовало все-таки так расстраиваться из-за него. Он ведь этого не стоит... Так ведь даже можно порезаться бритвой.
Таких людей конечно предостаточно, но нестерпимым при этом было то, что он выдавал себя за эксперта по "Качеству" с большой буквы. И ему это сошло с рук!
Это было похоже на то, как пройдоха склоняет на свою сторону присяжных. Как только он сумел завоевать их симпатии, тут уж ничего не поделаешь.
Ричард Райгел опорожнил тазик, тщательно сполоснул его, затем свернул полотенце и положил его на полку, чтобы оно хорошо просохло.
Капелла спросил: "Если уж будить его, то что ему сказать по поводу яхты?"
Райгел поразмыслил: "Пожалуй с ним надо поговорить мне."
Он сделает это тактично. Он пригласит его на завтрак, а когда писатель откажется, то уже проснется настолько, что ему можно будет сказать, что яхте следует отчалить.
Помывшись и выбрившись, Райгел чувствовал себя несколько лучше. Глядя в зеркало, он привел прическу в порядок, затем примерил галстук. Нет, не годится. Поскольку он походил на Гэри Гранта, было бы неприлично разодеться в пух и прах, тем более в таком месте. Он снял галстук, расстегнул ворот и тщательно приоткрыл его слегка. Вот так-то лучше.
Он выбрался на палубу и оглядел гавань. Чтобы выбраться на сушу, надо будет пройти через какие-то гнилые бревна и ненадежные мостки. Хорошо бы не свернуть себе при этом шею. Возможно придется здесь потратить весь день.
Ричард Райгел обернулся и с удивлением заметил, что за ним наблюдают. Сам Великий Писатель был в соседней рубке.
– Привет!
– громко воскликнул Райгел.
– Привет!
Лицо соседа было бесстрастным. На нем была та же синяя рубашка "шамбре", которую он носил вчера, над одним из карманов которой был пятно от какой-то пищи.