Лайла
Шрифт:
Она совсем не похожа на меня, - продолжила Лайла.
– У неё черные волосы, очень красивая шевелюра, прекрасная фигура и она была то, что можно назвать "притягательная личность". Понимаешь? Она действительно любила всех вокруг, и всем присутствующим она нравилась тоже. Она вела себя так, как будто бы была своей в любом обществе... Там был один старикан, сидевший в первых рядах, который все время молчал... совсем как ты... " - Лайла посмотрела на капитана.
– "Так вот она подсела к нему, обняла его и начала петь "Обними меня детка", так что
Видно было, что она очень умная. То есть она успевала следить за всем. Кто-то попытался было полапать её, а она лишь мило улыбнулась ему, как если бы он предложил ей десять долларов и сказала: "Оставь это для своей жены, голубчик". И все рассмеялись. И ему это понравилось тоже. Она умела держать себя как надо.
Она пела песни "Ах ты моя прекрасная куколка" и "Да, сэр, это мой ребенок", "Нет ничего лучше, чем быть в Каролине" и много других. Жаль, что я не все их запомнила. А корабль все это время плыл по реке среди пальм в темноте, и всё было так чудесно. Затем она запела "Лунный свет на сенокосе", корабль в это время прошел поворот реки, пальмы расступились и вот оно. Полная луна. Все просто завыли от восторга. Видишь ли, она подгадала эту песню так, чтобы это было как раз за поворотом.
– Да уж, - капитан казался сердитым.
– В чем дело?
– Это уж через чур.
– Что через чур, - спросила Лайла - Всё это статично, - ответил он.
– Это ещё что такое?
– Это просто клише, одно за другим!
Он показал на картинку "Королевы Джунглей." Глянь-ка на вот эти трубы сверху.
Они бывают только на пароходах. А это ведь вовсе не пароход.
– Они поставлены просто для красоты.
– Но они не смотрятся красиво. На красивом судне не бывает всех этих финтифлюшек и ложных дымовых труб.
Лайла взяла назад свой проспект. "Это очень красивый корабль",промолвила она.
Капитан только покачал головой.
– Красота не в том, чтобы вещи были похожи на что-то другое.
Он сам нечто другое,- подумала Лайла.
– Красота в том, что вещи представляют собой то, что они есть на самом деле, - продолжил он.
– На этом корабле пожалуй нет ни одной настоящей вещи.
– А зачем им быть настоящими?
– Это ведь игра, притворство.
– А какая разница? Если людям это нравится?
На это у него не было ответа.
– В Диснейленде ведь тоже все понарошку, - заметила Лайла.
– Тебе, наверное, и это не нравится?
– Нет.
– А как насчет кино? Телевидения? Это тоже получается фальшь, так?
– Зависит от того, что они делают, - ответил капитан.
– Да тебе лишь бы только посмеяться, - сказала Лайла. Она аккуратно свернула проспект. Спорить с ним было бесполезно, он только сердился. Он не терпел никаких возражений.
Он сказал: "Если они продают три миллиона билетов на этот корабль, то вероятно, они делают правильно. Но ведь всё это - он покачал головой, проституция.
–
– Да. Всё дело в том, что у клиента берут деньги и дают ему именно то, чего ему хотелось, но при этом он остается беднее, чем был раньше. Вот это и делала та певичка со своими песнями. Она могла бы спеть им что-нибудь оригинальное и сделать их этим богаче, но она не хочет делать этого. Потому что, если бы она спела нечто, чего они ещё не слыхали, это может и не понравиться и они её просто проигнорируют или отвернутся от неё. Она тогда потеряет работу и не будет иметь заработка. Она это прекрасно знает и поэтому никогда не поёт ничего от себя, не так ли? Она просто имитирует кого-то, кто им нравится наверняка, а им только этого и надо. Вот почему она шлюха. Они и платят ей за то, что она подражает кому-то, выставляет им показную любовь.
Будь осторожна, - подумала Лайла. Она стала сильно злиться. Так ведь это она сама! Ну и пройдоха же он! Откуда ему знать, какая она? Ведь его же там даже не было.
– Люди должны быть самими собой.
– продолжал он, - а не притворными певцами на притворных кораблях.
Держись, Лайла.
Она криво улыбнулась и произнесла: "Что-то подзамерзла". Осторожно она поднялась и спустилась назад в каюту.
Только там она глубоко вздохнула.
Боже, как она сердита!
Надо же! Надо же!
Дымовая труба! Огромная вонючая дымовая труба, вот что он такое. Да! Громадная вонючая дымовая труба! Именно это, и ничего другого. Он слишком много умничает.
Это ведь и написано у него на роже. А ведь он вовсе не умен. Он просто дурак. Он ничегошеньки не понимает. Он даже толком не знает, что такое шлюха. Он совсем не понимает, насколько же он глуп.
Лайла снова раскрыла чемодан, аккуратно сложила проспект, обвязала его вместе с другими бумагами красной ленточкой, затем положила сверток в особый карман, закрыла чемодан и заперла его.
Держись, Лайла. Не сердись на таких людей, - подумала она.
– Не давай себе злиться. Ведь им только этого и нужно.
Руки у неё дрожали.
Ух ты.
Она знала, что это значит.
Она достала свою сумочку с рундука, раскрыла её и вынула оттуда таблетки, взяла пластиковый стакан у раковины, налила в него воды и проглотила таблетки. Это надо было сделать быстро, иначе не срабатывало. Все утро она чувствовала, как набегает волна. Она была на её гребне слишком долго. Надо было ему всё выплеснуть. Тогда бы этого не случилось.
Дымовая труба! Он рассматривал эту картинку как какого-нибудь муравья или другое насекомое. Именно так и поступают такие вонючки. Просто для того, чтобы показать, какие они умники. А уж она-то знает, каковы они. Как только хочешь быть с ними милой, они вдруг оборачиваются вот такими. Такие как он просто обожают дым в глаза пускать.
Ну что ж, раз уж такое дело, так тому и быть, - подумала она.
– На этой яхте больше нечего делать до тех пор, пока они не придут в Нью-Йорк. А там слинять.