Лайла
Шрифт:
Впервые он оказался в таком пассивном положении. Раньше у него были свои мысли на этот счет, собственный натиск, плотские желания. А при такой пассивности как бы приоткрывалось нечто.
Ему почудилось, что он, возможно, и не имеет никакого отношения к тому, что произошло. Он постарался удержаться в таком состоянии, полусонном, полубодрствующем.
В иллюминаторе снова мигнул свет. Может быть, фары машины с берега. Лайла перевернулась под одеялом и положила руку себе на лицо, так что её ладонь раскрылась в направлении к нему. Затем она снова замерла. Он положил свою руку рядом. Они одинаковы. То, что побудило её придти и проделать это, также делало обе руки одинаковыми. Они были как листья деревьев и знали столько же о том, откуда они произошли, сколько знают листья.
Может, в этом и дело. Это было именно то, другое, что и совершало происходящее, а вовсе не Лайла и не сам он.
Свет фар исчез, и в слабеющем изображении её ладони ему почудилось что-то другое. Чуть выше кисти на руке у неё были длинные шрамы, один из них был по диагонали к остальным. Он подумал, а не делала ли она что-то с собой.
Он повернулся и потрогал пальцем её кисть. Да, это были шрамы, но они уже сгладились. Должно быть это случилось давно. Это мог быть, конечно, след от автомобильной аварии или какая-нибудь другая травма, но что-то твердило ему, что это не так. Больше похоже на следы прошлой внутренней войны с тем, что привело её сегодня сюда - некоей громадной борьбы между разумом умственным и разумом физическим.
Если это так, то победили клетки. Возможно они достаточно кровоточили и выбросили инфекцию, затем вспухли и замедлили ток крови, закупорились и затем медленно с присущей им разумностью, независимо от разума Лайлы, они вспомнили, какими они были до того, как их разрезали, и снова аккуратно соединились. У них был собственный разум и своя воля. Умом Лайла попыталась умереть, а в физическом плане она хотела выжить.
Так оно всегда и бывает. Хотя умом понимаешь, что жить незачем, но тем не менее продолжаешь, так как разум клеток не видит причин к тому, чтобы умирать.
Тем самым объясняется то, что случилось сегодня. Первый разум там в каюте невзлюбил его и всё еще не любит. А второй разум заставил её прийти сюда и заняться любовью. И первая Лайла не имеет к этому никакого отношения.
Клеточные структуры занимались любовью миллионы лет и не откажутся от этого из-за вновь появившихся недавно соображений, которые почти ничего не понимают в том, что происходит на свете. Клетки стремятся к бессмертию. Они знают, что их дни сочтены. Вот почему они приходят в такое беспокойство.
Они так стары. Они стали проводить различие между телом слева и телом справа более миллиарда лет тому назад. Еще до появления сознания. Конечно же они не обращают внимания на умственные структуры. В их масштабе времени разум - нечто эфемерное, что появилось несколько мгновений назад и возможно исчезнет ещё через несколько мгновений.
Вот это он увидал и пытался удержать теперь, это слияние умственных и биологических структур, которые не дремлют, сознают присутствие другого и находятся с ним в противоречии.
Чувство отлива. При отливе эта клеточная сексуальная деятельность в интеллектуальном планетак вульгарна и постыдна, но при возврате прилива вульгарность как по волшебству превращается в высококачественную притягательность и происходит какое-то помутнение разума из-за каких-то других сил, в этом есть какой-то ужас. Отстранённый, независимый и внимательный разум вдруг грубо отодвигается в сторону другим разумом, который сильнее его. Затем происходят странные вещи, которые разум опять считает вульгарными и постыдными, когда прибой поворачивается вспять.
Он прислушался к ровному дыханию тела рядом с собой. Сумеречная зона уже прошла.
Разум стал преобладать, пробуждаясь всё больше и больше, размышляя о том, что видел.
Это укладывалось в уровни независимости и противостояния эволюции, которые выделяются в Метафизике Качества. Язык умственного разума не может сказать непосредственно клеткам ничего. Они не понимают его. Язык клеток тоже не может сообщить ничего непосредственно разуму. Это совершенно раздельные структуры. В данный момент, во сне, "Лайла" существует точно так же, как существует программа в выключенном компьютере. Разум её клеток выключил Лайлу на ночь, точно так же как выключатель отключает программу компьютера.
Унаследованный нами язык лишь только запутывает всё это. Мы говорим "моё" тело, "твоё" тело, "её" тело и "его" тело, но ведь это не так. Как если бы программа ФОРТРАН заявила: "это мой компьютер". "Тело слева" и "тело справа" - вот как надо говорить. Это декартово "Я", этот автономный гомункулус, сидящий позади наших глазных яблок, и выглядывающий оттуда, чтобы судить о мировых делах, совершенно смехотворен. Этот самозванный редактор действительности - просто-напросто фикция, которая рассыпается при ближайшем рассмотрении.
Декартово "Я" - программная действительность, а не действительность аппаратуры.
Тело слева и тело справа - лишь текущие версии одной и той же программы, то же самое "Я", которое не принадлежит ни одной из них. "Я" это лишь один из форматов программы.
Поговорим о пришельцах с других планет. Программа на основе "Я" и "Мы" и есть этот странник. "Мы" появилось всего лишь несколько тысяч лет тому назад. И тела, которые приобрело "Мы", существовали в десять раз дольше до появления "Мы". А клетки, Боже мой, клетки существуют в тысячи раз дольше.
Бедные, глупые тела, в которые вторглись "Мы", - подумал он.
– Время от времени, вчера и сегодня, они нарушают всю программу и идут своим путём, а "Мы" остаёмся в недоумении: как это всё могло случиться. Вот это и произошло только что.
Озадачены и несколько напуганы тем, что делают эти тела без их разрешения. Вся эта сексуальная мораль Райгела - не просто социальные кодексы. Это также часть чувства ужаса от этих клеток, в которые вторглись "Мы" и странные структуры Качества, существовавшие до того, как появились "Мы".