Лайм. Судьбе назло

Маринычев Генрих Эдуардович

Я не мог не улыбнуться, довольный увиденным. Наш типчик. Хорошо бы увидеть его на своей стороне.

Очевидно, что я подумал об этом не первый. Рядом со старшим надсмотрщиком я увидел одного из наших "пальцев", и углядел, как пара серебряников перекочевала из одного кулака в другой. Ясненько, система уже работает. Проходя мимо меня, "палец" многозначительно кивнул, и я понял этот знак. Арник Зак, наша "корона", захотел заполучить этого парня к себе. Поэтому его распределят в нашу комнату, под мою ответственность, чтобы я провел ознакомительную беседу. Разузнал как

можно больше об этом амбале, и объяснил новоприбывшему, кто тут настоящий хозяин.

Когда гость вошел в комнату, нагибая голову и протискиваясь боком, я еще раз тихо изумился - бык, а не человек. Только рогов ему не хватает. Сам весь в шрамах, руки с характерными мозолями человека, не выпускающего из рук оружия. И вид, самый что ни на есть разбойничий.

– Головорез, вот кто, - пришло ко мне на ум после увиденного.
– Сколько ж людей нужно было, чтобы повязать живьем такого детину?

Сделав знак двоим соседям покинуть комнату, я с недвусмысленным видом бесстыдно уставился на громилу. Гость прекрасно понял, какая у меня роль и что я представляю одну из сил в тюрьме. Он уверенно протянул мне руку, в ладони которой могла уместиться моя голова.

– Рук, - хриплым басом представился он.

– Лайм, - назвался я уже привычным прозвищем.

Я указал ему на единственно свободную лавку. Да, недолго пустовало место Яра Крика...

– Ну, и за что тебя сюда упекли?
– начал свои расспросы я.

– Да много за что, - хмыкнул гость.
– Грабил, убивал, насиловал, пускал красного петуха. Всего, зараза, и не упомнишь.
– Рук расплылся в улыбке, довольный тем, что он смог похвастать своими подвигами. Я действительно был впечатлен. Хорошо, что наши дороги никогда не пересекались. Не хотелось бы оказаться на пути такого молодчика.

– Сам промышлял или нет?
– продолжал между тем я.

– Я из банды "Шестерых ножей". Слыхал про таких?

Кто же не слышал. Князьям и вельможам от них спасу нет. Вламываются в дома, грабят кареты, обчищают склады. Еще та шайка.

– И как же тебя, такого здоровяка, взяли?
– с точно рассчитанной долей насмешки проговорил я.

Рук сконфузился, как уличенная в непристойности молодая девица.

– Да там такая ерунда получилась... Заскочил я к деверю на свадьбу. Сам, один. Выпил, устроил погром. Уснул. А наутро зенки продрал, а на мне уже цепи. Во, гокусово семя, попал, - сокрушался он.
– И дергаться некуда, вокруг солдат с десяток, не меньше. Все, понял я - хана, амба. А уж потом и сюда, к вам упекли.

Типичный случай. Многие попадаются именно так. По-пьяни.

– А сам-то ты, пацан, кто?
– спросил амбал, имея

в виду мое ремесло.

– Я - вор, заемщик, - откровенно признался я. Взаймы, значит, беру. Правда, без отдачи.

– По какому рукомеслу?
– решил уточнить он.

– Наружник я, уличник. Кошельки срезаю, по карманам лажу, товар с лотков на базаре таскаю.

Рук посмотрел на меня довольно подозрительно.

– Не трынди. По заёму обычно не сажают, - заметил он. Резонно.

– Я здесь не за воровство. Я здесь за убийство, - ответил я, многозначительно улыбаясь.

Амбал чуть подался назад. Не поверил. Ага, многие не верят.

– Ты, убил? Ни в жизнь бы не поверил. Это ж за что ж?

Я злобно осклабился.

– А нечего на чужое зариться, - с вызовом ответил я.

В памяти ярким всполохом сверкнули события полугодичной давности...

Осень, город, шумный базар. Я, как всегда, в самой гуще толпы. Хожу, стреляю глазами. Нет, не то, не это, и это не то. Слишком бедный, слишком сложно, здесь просто опасно. Ага, мастер кузнец, - мужичок точно с деньгами. Кошель в кармане. Я за ним. Прижимаюсь. Мягко, нежно, почти с любовью, просовываю руку в чужой карман. Чувствую приятную тяжесть в пальцах. Вынимаю руку, резко меняю направление движения.

Захожу в переулок. Вынимаю добычу. Взвешиваю в руке, раскрываю. Хороший улов, золотые монеты и пару серебрушек. Хватит с комфортом переждать зиму. Я улыбаюсь своим мыслям.

Движение. Я оборачиваюсь - за моей спиной двое. Здешние заемщики. Начинается разговор о своих и чужих территориях. Я мягко посылаю их к хохлабую. Они наглеют, начинают хамить и требуют вернуть улов. Посылаю снова, уже не мягко, к... ну, не важно. Парочка вынимает ножи. Я вынимаю свой. Перепалка на повышенных тонах. В третий обзываю их очень грубо. Драка. Я метнул нож... И вот, он в боку у одного из местных.

Дальше все просто: мгновенно появившаяся стража, мой нож в чужом теле, суд, оглашение приговора, тюрьма. Н-да, неудачненько как-то получилось...

Я отвлекаюсь от дней вчерашних и перехожу к мыслям о днях сегодняшних. Один плюс в этом все же есть. Убийство не заем, оно числится куда как выше. Прибавляет престижа. А престиж в тюрьме это все.

– Уважаю, - с пониманием проговорил амбал.
– Чужое бери, свое береги, - высказал свое он.

Я рассеянно улыбнулся. Да, всяко бывает. Не стоит и говорить.

– Ну, и какая тут у вас обстановочка?
– перешел громила к сути разговора.