Лазарев. И Антарктида, и Наварин
Шрифт:
Вокруг света на «Крейсере»
Рассуждая о морской службе, нельзя не вспомнить проникновенные слова Ивана Александровича Гончарова, сумевшего заглянуть в морскую душу: «Искренний моряк — а моряки почти все таковы — всегда откровенно сознается, что он не бывает вполне равнодушен к трудным или опасным случаям, переживаемым на море. Бывает, у моряка и тяжело и страшно на душе, и он нередко, под влиянием таких минут, решается про себя — не ходить больше в море, лишь только доберется до берега. А поживши неделю, другую, месяц на берегу, — его неудержимо тянет опять на любимую стихию, к известным
…Очередной шквал вихрем хлестнул в Средние ворота, срывая гребешки волн. Каскад холодных брызг окатил многочисленную толпу на стенке. Напротив, на Малом Кронштадтском рейде, нехотя разворачиваясь против ветра, выбирали якорные канаты шлюп «Аполлон» и бриг «Аякс». Они уходили к берегам Русской Америки.
…Накануне Михаил Лазарев с братом гостили на «Аполлоне» у начальника отряда, своего бывшего командира, капитана 1-го ранга И. С. Тулубьева. За обедом в кают-компании вспомнили Отечественную войну, последние кампании.
Андрей сидел рядом с лейтенантом Михаилом Кюхельбекером. Вместе с ним в прошлом году вернулись из плавания к Новой Земле.
— Стало быть, Михаил Карлович, упросили начальство зачислить вас в вояж?
Скромный до застенчивости, Кюхельбекер слегка покраснел.
— Без вашей протекции, Андрей Петрович, навряд бы сие сбылось.
Андрей лукаво подмигнул.
— Что заслужили, то и получили. — За год службы он убедился в глубоких знаниях дельного, пытливого офицера. Не прельстившись службой в гвардейском экипаже, любознательный Кюхельбекер добился отправки в кругосветное путешествие.
Разговор зашел о предстоящем плавании в Русскую Америку.
…Почти два десятилетия назад Соединенные Штаты, обретя Луизиану, довольно резво устремились на запад, к побережью Тихого океана. Вскоре они взяли под свою эгиду бассейн рек Миссури и Колумбии с побережьем океана. Деньги, обогащение давно стали стержнем политики правителей и стимулом становления Нового Света. Пушной промысел давал солидную прибыль, и потому американцы довольно бесцеремонно действовали в пределах Русской Америки. Их контрабандная торговля наносила большие убытки Российско-Американской компании. С целью защиты интересов компании царь недавно подписал указ о новых привилегиях, которые наконец-то определили границы русских владений. Но это были лишь «бумажные» решения.
Однако американцы не прекратили браконьерства, предпринимали попытки нападать на русские поселения. Почти тысячемильная прибрежная полоса оставалась без какого-либо прикрытия. Для охраны поселений и промыслов, по просьбе Российско-Американской компании, и отправлялись завтра два корабля под начальством Тулубьева.
— Нелегкую ношу предстоит нести вам, Иринарх Степанович, — задумчиво проговорил Лазарев, глядя на Тулубьева. Это было вчера…
Борта уходивших кораблей окутались клубами дыма, донеслись раскаты прощального салюта. Завеса мелкой мороси опустилась над рейдом.
— Пошли, Мишель. — Андрей тронул за плечо брата.
— И то верно, надобно в портовую контору, пора заканчивать расчет с «Мирным».
Спустя три дня Михаил Петрович выбрал наконец-то время ответить на письмо друга из Смоленской губернии.
«..Любезный друг, Алексей Антипович, — писал он Шестакову, — крайне для меня приятно, что ты нас, «чудаков», не забываешь».
Лазарев усмехнулся и подчеркнул слово «чудаков».
«…ты
Письмо получилось объемистое, на полторы дюжины страниц.
Воспоминания о недавнем наплывали чередой событий, и каждый случай казался столь значительным, будто от него зависела вся судьба вояжа, и о нем надо было непременно сообщить другу.
Далеко за полночь дописал он последнюю страницу.
«Прощай, будь здоров по-прежнему и щастлив. Кланяются тебе все… Иринарх Степанович на сих днях отправился на «Аполлоне» в Ситху для охранения тамошней торговли. От брата Алексея получил я письмо от октября прошедшего года из Ситхи: пишет, что все здоровы, Авинов свистит по-прежнему.
Ты спрашиваешь тоже о делах моих с Американскою компаниею, — то все брошено, и они же остались с носом и выговором от высшего начальства. Заврался, брат, я, пора и перестать.
Наутро за завтраком Андрей делился городскими новостями:
— В Кронштадте, Мишель, нынче недовольных службой моряков все более, корабли на приколе гниют, муштра одолевает. Стишки в письмах по рукам пошли:
В наше время — стыд и горе! Ныне русский адмирал, Каждый год бывая в море, За Готландом не бывал.Михаил, смеясь, продолжал:
Прежде все служили грудью. Нынче все наоборот: Так, что нынче много в люди Вышли задом наперед…Удивленный Андрей хохотал вместе с братом — и когда он успел все разузнать? Михаил грустно усмехнулся:
— Нынче на гнилых палубах матросов донимают, о парусных экзерцициях позабыли, эдак дух романтический из службы вовсе улетучится.
— То любо маркизу, — согласился Андрей и, вздохнув, добавил: — Как опять не вспомянешь Гаврилу Романовича:
То, что в мир приносит флейта, То уносит барабан.Под порывами ветра осенняя морось частой дробью колотила в окно. За ним блестели мокрые мостки деревянного тротуара, сиротливо тянулись пустынные, унылые дорожки куцего бульвара с опавшей листвой; одиноко качался разбитый фонарь у входа в трактир, скукой веяло от сонной фигуры будочника, укрывшегося в полосатую конуру.
Невольно пришли на память тупые физиономии кронштадтских чиновников-казнокрадов, рутина сонной портовой конторы. «Нет, нет — только в море, навстречу ветру, штормам и томительной сладости неизведанного. Вершить дела с людьми для людей, вносить свою лепту в становление России…»
Михаил повернулся к брату:
— Давеча Леонтий Васильевич Спафарьев сказывал, в Адмиралтействе подумывают летом два корабля послать на смену Тулубьеву. Всенепременно буду в сие предприятие стремиться. Коли сбудется, адмирала Сарычева упрашивать стану тебя определить со мною…