Лазо
Шрифт:
Английское правительство выдало Национальному совету восемьдесят тысяч фунтов стерлингов.
Чтобы усыпить бдительность советских организаций Сибири, Национальный чехословацкий совет в апреле 1918 года опубликовал в иркутских газетах обращение. В нем утверждалось, что чехословаки «…не будучи гражданами России, во внутренней борьбе ее заняли строго нейтральное положение и не вмешивались в борьбу одних направлений против других… ибо чехословаки убеждены, что русский народ только сам может решить свои распри и свои дела» [20] .
20
«Прокупник
Эти лицемерные слова произносились в то время, когда империалистами уже был разработан план свержения советской власти и восстановления буржуазно-помещичьего строя в России и значительная роль в осуществлении этого плана отводилась чехословацкому корпусу. Чтобы обмануть своих солдат и восстановить их против советской власти, в частях начали распространять провокационные слухи, будто большевики хотят выдать чехословаков Германии и Австро-Венгрии.
В мае 1918 года чехословацкий корпус поднял мятеж против советской власти. Вместе с белогвардейцами, эсерами и меньшевиками ему удалось захватить Урал и Поволжье, организовать белогвардейско-эсеровское правительство в Самаре и сибирское белогвардейское правительство в Омске.
Вскоре чехословацкие войска напали на Красную гвардию в Челябинске и 25 мая заняли город, 26-го они совместно с подпольными эсеро-меньшевистскими и офицерскими организациями захватили все государственные и правительственные учреждения в Мариинске и Новониколаевске (ныне Новосибирск). К концу мая, продолжая наступление, чехословаки заняли Канск и Кузнецк.
Вооруженные силы Центросибири состояли в то время всего лишь из десяти тысяч бойцов. Они были разбросаны по всей Сибири, охраняли исключительно города, железные дороги и вели борьбу с местными контрреволюционными группами, поднимавшими мятежи то в одном, то в другом районе. Наиболее стойкие и боеспособные части находились на Забайкальском фронте.
Чехословаки и белогвардейцы имели огромный численный и технический перевес, что облегчало им продвижение по Сибирской железной дороге.
31 мая они захватили станцию Тайга и в тот же день заняли Томск. Не встречая на своем пути особого сопротивления, чехословацкие отряды тогда же укрепились в Петропавловске и Нижнеудинске. 4 июня белые заняли Кольчугино. Неся тяжелые потери, плохо вооруженная Красная гвардия не могла сдержать напора чехословаков и офицерских частей белогвардейцев и после тяжелых боев на станции Марьяновка отступила. 7 июня пал Омск, а вслед за ним враги захватили Курган.
События развивались с огромной быстротой. Контрреволюционные элементы начали почти открыто вести свою подлую работу. Советы на местах не принимали решительных мер против меньшевиков и эсеров, веря в то, что они не пойдут против советской власти. Но это было грубой ошибкой, за которую советские люди расплачивались тысячами жертв.
Под напором белогвардейщины и белочехов в середине июня Красной гвардии пришлось оставить Барнаул, Ачинск, Красноярск, Бийск. Создалось угрожающее положение для Советского правительства Сибири — Центросибири, находившегося в Иркутске, — и оно в конце июня выехало сначала в Верхнеудинск, а затем в Читу. Белогвардейцы и чехословацкие части начали наступление из Нижнеудинска на Иркутск. Сопротивление затруднялось еще и тем, что мобилизованные красногвардейцы не имели опытных
В городах и селах Сибири, занятых врагами, началась злобная травля, аресты, убийства коммунистов и людей, сочувствующих советской власти, разгром профессиональных союзов.
30 июня 1918 года начало свою деятельность так называемое «временное сибирское правительство» во главе с эсером Дербером. Это «правительство» в своем обращении к населению лживо заявляло, что «гарантирует всем народам Сибири, без какого бы то ми было исключения, туземным и пришлым… и рассеянным по всему пространству великой Сибири, полную неприкосновенность их гражданских и политических прав».
Всеми этими «гарантиями» эсеровские лжедемократы стремились усыпить бдительность населения. На самом же деле всюду свирепствовал неслыханный террор.
В первые же дни падения советской власти тюрьмы Сибири были переполнены рабочими и вообще людьми, подозреваемыми в сочувствии большевикам. Около трех тысяч человек было арестовано в Омске, до полутора тысяч — в Томске. Среди них в тюрьмах находилось более сорока руководителей профессиональных союзов Сибири.
Каких только провокаций не устраивали враги, чтобы уничтожить лучших, беззаветно преданных революции людей!
Из ачинской тюрьмы в Красноярск переводились якобы для «сохранения жизни» девять крупных советских работников: Слободчиков, Манкевич, Потехин, Пунский и другие. По дороге они были убиты. В Барнауле при переводе заключенных из одного места в другое убили работников профессиональных союзов: водника Дронина, учителя Тихонова, работника кооперации Сычева.
В Новониколаевске эсеро-белогвардейские бандиты явились в арестный дом, забрали находившихся там большевиков — Петухова, Серебрянникова, Горбань, Шпурыгина и Полковникова, отвели их в ближайший кустарник и расстреляли.
Председатель барнаульских профсоюзов Присягин и председатель Барнаульского совета депутатов Цаплин также были выведены белогвардейцами из тюрьмы и убиты.
Профессиональные союзы резко протестовали против арестов, убийств, разгрома пролетарских организаций. Из тысяч арестованных профсоюзам удалось кое-где спасти и заставить освободить десятки товарищей. Однако это было возможно лишь в первые дни существования эсеровской власти, когда она изо всех сил старалась усыпить бдительность рабочего класса и кричала на всех перекрестках — в докладах, газетах, на собраниях — о недопустимости политической мести. Либеральной болтовней и кровавыми делами эсеровское «демократическое» правительство подготавливало почву и расчищало путь к власти царскому адмиралу Колчаку.
Говоря о контрреволюции в Сибири, нельзя не вспомнить о роли сибирской кооперации в свержении советской власти. Об этом довольно откровенно в то время сказал член правления «Закупсбыта» Фомин:
«Переворот в Сибири произошел в условиях исключительного сочувствия к нему сибирской кооперации. Первые дни после свержения советской власти в Новониколаевске в местных торгово-промышленных кругах весьма популярной была острота: «Власть в Сибири перешла к «Закупсбыту» [21] .
21
Владимир Молотов. Большевики Сибири в период гражданской войны (1918–1919 гг.). Омск, 1949, стр. 46.