Лазоревый день. Книга первая
Шрифт:
Всё же книга предназначалась не для познавательного чтения. Это был любовный роман, даже эротический, умело воздействующий на эмоции. Ароян сам не заметил, как начал представлять себе Тайриш. Почему-то она получалась очень похожей на его соседку по дому. Такая же беленькая, с круглыми упругими грудками.
Вспомнилась сценка у водопада. Никакое это было не подглядывание, он только изучал жизнь аборигенов! Разрешив таким способом морально-этические сомнения, Ароян снова отправился к гротам. С тайной надеждой встретить там Тассит.
На
— Я заняла твоё место? — мгновенно всполошилась девушка. — Я мешаю?
— Нет-нет, сиди! — замахал руками Давид. — С чего ты решила, что это место моё?
— Я так подумала. Ты же пришёл сюда читать? — она указала на рукопись под мышкой.
— Да. А ты? Пишешь что-то?
Давид опустился рядом на траву. Тассит быстро перевернула лист, отложила альбом в сторону. Только потом ответила:
— Пытаюсь записывать ощущения и впечатления.
— Это стихи? О любви?
— Д…да.
— Посмотреть нельзя?
— Нельзя. Они слишком плохие. Я не умею правильно передавать айри словами. В Джасжарахо хранится много хороших стихов, лучше прочитай их.
— Ишбит дала мне эту книгу, — Ароян развернул на коленях старую рукопись. — Это хорошие стихи? Сага о девушке Тайриш.
— О Тайриш? Ишбит хочет, чтобы ты прочёл это?! Почему?
Тассит явственно вздрогнула, услышав имя героини. Нерешительно потянула листочки к себе, пробежала глазами по странице. Давид удивлённо переводил взгляд с рукописи на собеседницу.
— Что-то не так?
— Да, это она. Самая старая книга, какую я видела. Каждый рой пишет свои книги, но самые лучшие из них орайре переписывают для всего племени и дарят Первым Матерям в дни Кхи-охроэс. Эту принесла в Джасжарахо первая со-ртох тирча.
— Сколько же ей лет? — Давид недоверчиво потрогал желтоватые, гладкие на ощупь страницы.
— Точно не знаю. Может быть, шестнадцать хисов, или тридцать два. Или сорок восемь. Трудно измерить время, оно не оставляет следов.
В восьмеричной системе счисления кхиров хисом называли двухсотпятидесятишестилетний период, наибольший именованный временной промежуток. Ароян мгновенно перемножил. Даты получались абсолютно нереальные. Рукопись, которую он держал в руках, уже была очень старой, когда древнейшие цивилизации Земли лишь зарождались. «Время не оставляет следов»… Вряд ли кто-то из его соплеменников согласился бы с таким утверждением.
Тассит заметила недоверие на лице Давида, поняла его по-своему:
— Это бумага ртаари, она не такая, как ткань фэху. Не горит, не стареет. Лучшие книги пишут на ней. — Она помолчала. Затем добавила: — Книга о Тайриш — самая
— Что же в ней такого страшного? По первым страницам не скажешь, — новость Давида заинтриговала. Положим, в возрасте рукописи он сильно сомневался. Но в её ценности — нисколько.
— Ты ещё плохо знаешь наш мир и наш язык.
— А сама ты читала?
— Начинала… Я не успела прочесть до конца.
— Давай будем читать вместе. Заодно объяснишь вещи, которые я не понимаю.
Неожиданно Тассит смутилась.
— Читать такую книгу вдвоём? Это… будет не легко. Мне нужно подумать.
Фраза звучала более чем загадочно.
* * *
После обеда Давид обычно часик-другой валялся на мягком матрасе в спальне. Виталинский день был куда длиннее привычного, и неторопливое, вязкое время этого мира постепенно приучало к своему ритму. Но в этот раз сиесту прервали на середине.
— Дади, ты не спишь? К тебе можно?
Ароян огорошено уставился на маячащую за полупрозрачной занавесью тень. Спохватившись, натянул тунику.
— Заходи.
Тассит скользнула в комнату, осторожно присела в полуметре от него. Выпалила:
— Я согласна!
— На что? — не сообразил сразу Давид
— Согласна читать вместе историю Тайриш.
Давид облегчённо выдохнул, разгоняя стаю дурацких мыслей, заполнивших было голову.
— Отлично. У меня уже появились вопросы. Только схожу умоюсь, чтобы соображать лучше.
Читать вдвоём оказалось гораздо легче. Интересней и… безопасней. Тассит служила чем-то вроде заземления, принимая на себя эмоциональный поток, а Давид мог оставаться бесстрастным исследователем. И наблюдателем — очевидно, что фантазии героини повествования находят отклик у читательницы. Теперь Ароян понимал, чем были вызваны колебания Тассит. Вот только ничего страшного в повести он пока не находил.
* * *
Следующим утром с запада набежала тучка, пролилась коротким, но достаточно бурным дождём над ц’Аэром. Мокрая листва не располагала к лесным прогулкам, но у смотрителей нашлось занятие поинтереснее. Они разбирали сцену танца в небесном дворце. По мнению Давида, слишком туманную и невнятную.
— Подожди, я так и не понял! По каким признакам ртаари выбирают себе орайре? Тайриш была самой красивой девушкой Хестраго. Но как же Избранные других роёв? Они уступали ей в красоте? Об этом ничего не говорится.
— Дади, ты не понял! Красота роли не играет. Всё дело в арше.
— Арше? Я думал, вы все любите королев. Всех королев, разве не так?
— Так. Но цвет арше различен. У орайре он должен полностью совпадать с цветом её ртаари. Иначе резонанс не получится.
Давид обречённо покачал головой. Трудности перевода вновь заводили в тупик.