Лазоревый день. Книга первая

Вереснев Игорь

Откуда-то сверху наплыло лицо Хайса. В жёлто-зелёных глазах — грусть. Но не сожаление! Ртаари с самого начала знала, какова будет наименьшая плата за победу. И Русана знала.

—

Я не могу помочь тебе, Русит. Даже сделать так, чтобы всё быстрее закончилось, больше не в моих силах. Ты отняла у алой ртаари часть энергии, позволив мне победить. Но удержать её ты не можешь. Она захватила тебя всю и теперь разрушает. Единственное, чем я могу помочь — быть рядом и делить с тобой боль до конца.

«И ещё одно…» Русана не могла произнести последнее желание даже мысленно, боль сгорающего заживо тела глушила всё. Но Хайса и так знала — они ведь стали одним целым. Присела на край тахты, приподняла за плечи, не обращая внимания на посыпавшиеся на пол угли, на ломающиеся с тихим треском сожжённые позвонки. Белая стена-марево дёрнулось из-за колонн, окатила кушетку, смывая комнату вместе с бассейном, столиком, с неподвижно застывшей Шорих. Они незримо пронеслись над зелёными лесами Кхарита. Скользнули, замедляя скорость, над кустами орешника, покрытыми молодой завязью, опустились на дно ложбины.

Давид и Тассит сидели у входа в пещеру на разосланном одеяле. Играли с детьми, о чём-то разговаривали. Звуки Русана уже не могла разобрать, да и не старалась. Жадно следила, как Давид перевернул Саши на животик. Кажется, тому такая поза не очень-то понравилась. Закопошился, пытаясь вернуться в исходное положение. Координации и силёнок пока не хватало, но настойчивости и усердия — хоть отбавляй. Лежащая рядом сестрёнка таращилась на него во все глаза. Эксперименты братца явно вызывали её любопытство.

Неожиданно Ирис повернула головку. Уставилась прямо в лицо матери, как будто видела её. Радостно улыбнулась во весь пока ещё беззубый рот.

И Русана улыбнулась, уже только мысленно. Она не знала, какая судьба ждёт детей в этом мире. Но это был их мир. И её. Да, её! Шакх отныне принадлежал ей, потому что она отдала ему всё, что могла.