Лазутчик в цветнике
Шрифт:
Безумцы-ученые вокруг нас рассаживались по своим местам, главным образом в первом и во втором рядах. По взаимному согласию мы с Анджелой сели в четвертом ряду, поближе к проходу.
Когда все устроились, Юстэли стал перед возвышением и хитровато улыбнулся, будто профессор, задумавший без предупреждения учинить своим ученикам контрольную работу.
— Добрый вечер, дамы и господа! — воскликнул он. — Добро пожаловать на учредительное собрание Лиги новых начинаний!
Он умолк, одарил нас сияющей улыбкой и продолжал:
— Надеюсь, вы одобрите предложенное мною название.
И в выражении его лица, и в голосе сквозила некая угроза, когда он произносил эти слова. Затем Юстэли так же зловеще добавил:,
— Полагаю, все присутствующие в этом зале убеждены, что уничтожение старого порядка — самая животрепещущая задача современности.
Послышался одобрительный гомон, как в зоопарке во время кормежки. Улыбающийся Юстэли возвышался над нами и, когда урчание стихло, похоже, не испытал ни малейшего страха. Видать, знал, что его не съедят.
— А теперь, наверное, пришло время познакомиться, — предложил он, беря со стола лист бумаги. — Я буду выкликать имена, а вы, пожалуйста, вставайте и кратко рассказывайте нам о возглавляемых вами группах, — и добавил, буквально источая своей улыбкой доброту: — Никаких речей, пожалуйста, мы несколько ограничены во времени. Одно-два коротких предложения, и все. Так, позвольте-ка… — он заглянул в свой список. — Начнем с мистера и миссис Фред Уэлп, представляющих сепаратистское движение квартиросъемщиков!
В первом ряду сидели довольно миловидные мужчина и женщина средних лет, склонные к полноте. Они поднялись и повернулись к нам лицом. Если вы когда-нибудь смотрели дневные телепередачи, то наверняка видели мистера и миссис Фред Уэлп. Девушка несет по проходу микрофон, а публика в студии хихикает, видя себя на экранах мониторов. Миссис и мистер Фред Уэлп обычно сидят возле прохода, слева, в средних рядах. Зная, что они никогда не скажут того, чего от них не ждут, ведущий останавливается и спрашивает: «Давно ли вы женаты, друзья?» — «Восемнадцать лет», — отвечает миссис Уэлп, улыбаясь и заливаясь румянцем. Мистер Уэлп тоже улыбается, и вид у него очень гордый.
И что эта супружеская чета делает на учредительном собрании террористов? После чудовища у дверей и арсенала в гардеробе я ожидал увидеть по меньшей мере сборище борисов карловых, а не двух подписчиков «Субботних вечерних известий». (Поскольку всем нам от рождения присущ параноидальный синдром, я вдруг начал подозревать, что это и впрямь розыгрыш, и участь всеобщего посмешища уготована именно мне. Я настороженно огляделся, думая, что кто-нибудь уже хихикает, прикрыв рот рукой, но потом, по зрелом размышлении, длившемся чуть больше десятой доли секунды, решил, что вряд ли Анджела, Мюррей, ФБР и еще десятка полтора незнакомых людей стали бы предпринимать такие усилия только ради того, чтобы поржать надо мной. Нет, должно быть, эти мистер и миссис Уэлп — все-таки настоящие террористы.)
Так оно и было.
— Меня зовут Фред Уэлп, — сообщил нам Фред Уэлп пронзительным писклявым голоском. —
Миссис Уэлп добавила (голос ее навел меня на мысль о ежевичном пироге, выставленном на подоконник в июльский зной):
— Мы окажем всем присутствующим любую посильную помощь, но вы тоже должны нам пособить. Помогите взорвать дворец губернатора в Олбани, а потом, может, и здание ООН, хотя мы еще точно не знаем…
— Чтобы всем стало известно о целях нашей борьбы, — объяснил мистер Уэлп. — Мы совершенно уверены, что общественное мнение будет на нашей стороне, но эти проклятые газеты…
— Благодарю вас, мистер Уэлп, — сказал Юстэли, ловко вклиниваясь в зарождающийся пылкий монолог Фреда Уэлпа. — И вас, миссис Уэлп. А теперь познакомьтесь с миссис Сельмой Бодкин из Мирного движения матерей-язычниц, или МДМЯ. Миссис Бодкин!
Миссис Сельма Бодкин поднялась, и Уэлпы неохотно сели.
Миссис Бодкин тоже была бы весьма к месту в рядах публики, приглашенной в студию на дневную передачу. Вот только ни один ведущий не стал бы останавливаться возле нее и задавать вопросы. Нет, он бы прошел мимо, с первого взгляда поняв, что она вдова, да еще и стерва. Грузная матрона, запакованная в черное платье, с лакированной черной сумочкой на руке и перманентной завивкой, сделанной с великим тщанием, но в домашних условиях, отчего голова выглядела несколько растрепанной.
Она не стала тратить время на вступительное слово и сразу же заявила хриплым голосом:
— Современная Америка страдает от происков врагов, как внешних, так и внутренних, причем большинство этих внутренних врагов действует по наущению коммунистов. Не думайте, это коммунисты стоят за всеми попытками превратить нас, родовитых чистокровных американцев, в безродных дворняг. Коммунисты понимают, что единственный способ взять над нами верх в борьбе за мировое господство — это подточить наши силы через браки с представителями разных низших рас: католиками, евреями, нефами.
Но тут ее речь потонула в поднявшейся волне криков и междометий. Кажется, слова миссис Бодкин обидели остальных присутствующих. На фоне воплей еще можно было разобрать возгласы оратора. Миссис Бодкин гремела: «Американские юноши и девушки на задних сиденьях автомобилей в обществе… » — и так далее в том же духе.
Анджела прильнула ко мне и прошептала:
— Они бешеные, Джин. Они все спятили.
— Знаю, — шепотом ответил я.
— Католики — не раса! — прошептала Анджела.
Я взглянул на нее и ничего не сказал.