Лазутчик
Шрифт:
Мы не станем описывать радостной сцены свидания молодых людей, которые вследствие несчастья своих родственников были предоставлены теперь самим себе, и перейдем к Питеру, занявшему свое место у руля и оттуда с нескрываемым удовольствием смотревшего на тех, которые были обязаны ему своим спасением.
Но видя наконец, что излияниям радости между Эдуардом и Мабелью не предвидится конца, старый охотник потерял терпение.
— Я думаю, молодой человек, — начал он, — вы поделитесь с нами подробностями вашего столкновения с индейцами и вашего бегства от них. Мы слышали выстрелы и вой красных негодяев, но не могли поспеть к вам вовремя. Вы слышали, как я кричал?
— Да, — отвечал Эдуард, — я слышал, как вы кричали, что достали лодку и идете на помощь, и это заставило меня в последнюю минуту, когда уже всякая надежда была потеряна, покинуть плот и сделать попытку доплыть до вас.
— Ну, стало быть, все-таки мой крик принес какую-то пользу, — заметил сухо Брасси.
— Дело было так, — начал Эдуард свой рассказ. — После того как вы оставили нас, чтобы совершить свое отважное предприятие, мы отплыли от берега приблизительно на пятнадцать футов и остановились. Напряженно и со страхом всматривались мы в темноту, каждую секунду ожидая услышать ужасный крик врагов; но минута проходила за минутой — все было спокойно. Между тем как все мы осмотрели по направлению к острову, мне послышался легкий шум с противоположной стороны. Я поспешил туда и увидел три темных предмета, которые с величайшей быстротой подвигались к нам. Крикнув остальным, что мы должны ожидать нападения, тотчас выстрелил и получил в ответ целый град пуль, сопровождавшийся страшным воем. Остальное я едва помню. Дело, было ночью, я находился в сильном возбуждении среди наступившего дикого смятения. Спустя немного я потерял из виду Пелега и видел, как упал дядя Амос. В отчаянии с топором в руке бросился я на кучку индейцев, столпившихся на одном пункте и пытавшихся вскарабкаться к нам на плот.
В этот момент вы закричали, и я услышал радостную весть, что вы вновь завладели лодкой и спешите к нам на помощь. Ободренный вашим криком, я стал действовать энергично, стараясь отстоять плот до вашего прибытия; но когда я увидел вновь приближавшуюся толпу индейцев и сообразил, что буду либо убит, либо захвачен в плен, то мысль о возможности спасти женщин, если мне удастся доплыть до вас и сохранить свою свободу, внезапно мелькнула в моем уме. Я раньше слыхал, что дикие никогда тотчас же не убивают женщин; поэтому я поспешил на край плота, бросился в волны и плыл под водой, насколько хватило сил. Когда я опять вынырнул, то слышал, как индейцы возвестили свою победу долгим, торжественным криком. После этого на месте страшной битвы наступила мертвая тишина. Остальное недолго рассказать: я был утомлен битвой, к тому же платье мешало мне плыть, силы мои быстро истощались, и я позвал на помощь.
Увы! Я не слыхал ни одного утешительного звука; приходилось покориться своей судьбе. Но вдруг я заметил какой-то темный предмет, который счел за давно желанную лодку. Надежда на близкую помощь придала мне силы, я крикнул вторично, стараясь удержаться над водой. В то же мгновение я услышал ваш ответ и словно в тумане увидел, что вы, Питер, плывете ко мне. Я совершенно изнемогал, и не подоспей вы в это время, я не мог бы продержаться на воде еще и минуты. Друг мой, — заключил Эдуард дрожащим голосом, схватив грубую руку лазутчика. — Я не знаю, как благодарить вас за свое и ее спасение, — продолжал он, указывая на девушку. — И если я это когда-нибудь забуду, то пусть Господь накажет меня.
— Да, Питер, — сказала Мабель, взяв другую руку честного охотника. — Мы не в состоянии выразить словами нашу благодарность, но я никогда не перестану просить небо, чтобы оно наградило вас, как вы того заслуживаете.
Прошло несколько минут, прежде чем Брасси мог отвечать; сперва он выдернул у них свои руки, отвернулся в сторону как бы для того, чтобы осмотреть окрестности, а на самом деле чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, а затем уже ответил им с принужденным смехом:
— Я знаю, мисс, вы хорошего обо мне мнения, но если вы станете просить небо о том, чтобы оно дало мне то, чего я заслуживаю, то мне не придется получить награды, потому что я, старый грешник, не заслуживаю ее. Но довольно толковать об этом, — прибавил он. — Лучше расскажите-ка нам, мисс, пока у нас еще есть время, что было с вами во время вашего кратковременного плена, после чего мы обсудим, что можно сделать для спасения наших друзей.
— Вы помните, — начала Мабель, не дожидаясь другого приглашения, — что я оставила плот и возвратилась в блокгауз, где я не думала встретить ни малейшей опасности. Я достигла вершины холма и уже пробиралась через кусты к прогалине, где вы рубили деревья, как вдруг сильная рука удержала меня, крепко схватив за волосы. В ту же минуту вокруг меня зашевелилось несколько темных фигур. Инстинктивно поняла я страшную истину: отряд индейцев пробрался на остров. Чтобы предостеречь вас, я закричала, но дикарь, схвативший меня, зажал мне рот рукой и сказал: «Молчать, не то убью тебя и скальпирую».
Вслед за этим все остальные индейцы с воинственным, отвратительным криком поспешили на берег, и вскоре я услышала звуки выстрелов и ваши крики ужаса. Дрожа от страха, я упала на землю, но мой бесчувственный сторож грубо поднял меня и приказал под страхом смерти следовать за ним. Чтобы еще больше испугать меня, он насмешливо говорил мне ломаным английским языком: «Бледнолицые будут сожжены на костре, а девушка сделается женой индейца, будет варить индейское кушанье, молоть индейскую рожь!» Что было дальше, я не знаю, потому что я почти потеряла сознание; я только чувствовала, как мой бессердечный проводник связал мне ноги, после чего потащил меня на другую сторону острова, а оттуда — к нашей лодке, которая стояла у берега. Меня втолкнули в каюту, вход в которую мой сторож запер тяжелой деревянной щеколдой. Тут я осталась одна, испытывая физические и нравственные мучения. Минуты казались мне целой вечностью; я лежала в томительном ожидании, напряженно прислушиваясь к малейшему звуку, который мог бы известить меня о бегстве или о неудаче индейцев. Вдруг… — ах, нельзя описать, что я чувствовала в ту минуту! — вдруг, поразил меня голос нашего храброго друга. Если бы было в моей власти, то я выразила бы свое счастье громким, радостным криком, но с заткнутым ртом я могла испустить только тихий, неясный звук.
— Каким счастливым, чудным образом спаслась ты, милая Мабель! — вскричал Эдуард. — И видит Бог, — прибавил он с глубоким чувством, — как я за это благодарен вам, Питер!
— Ну, опять за старое, — проворчал лазутчик. — Я, право, не сделал ничего особенного и освободил бы вас гораздо раньше из проклятой тюрьмы, если бы мне не помешала глупая боязнь к привидениям; и думаю, вы в то время сочли меня за сумасшедшего. Оставим, однако, этот разговор и подумаем лучше, что сделать нам для спасения наших пленников.
— Так вы, Питер, надеетесь, что мои родные только захвачены в плен, а не убиты? — спросил озабоченно Эдуард. — В противном случае я буду страшно упрекать себя, что не умер вместе с ними. Но я думал, что поступил лучше, сохраняя свою жизнь для матери и сестры: смерть моя, конечно, не принесла бы им никакой пользы.
— Вы поступили правильно, — заметил лазутчик, — и мы не должны отчаиваться; я уверяю вас, что женщины здоровы и невредимы. Итак, я предлагаю прежде всего разузнать хорошенько все дело, иначе мы просидим до завтра со своими предположениями и сомнениями и все-таки не придем ни к какому результату.
— Но что нужно сделать, чтобы узнать что-нибудь верное?
— Я вижу только одно средство, молодой человек. Мы должны направить лодку ближе к острову, а затем я переплыву туда, — сказал просто лазутчик.
— Нет, нет, Питер! — быстро вскричал Эдуард. — Этого мы не можем допустить; если вам посчастливилось в первом смелом предприятии, то новая попытка может стоить вам жизни.
— Ба! — засмеялся Питер. — Что касается опасности, то еще ни одного из нас, лазутчиков, никогда не смущала мысль об этом. Нет, нет, молодой человек, я не таков, чтобы поддаться этому адскому отродью. Итак, поставим парус и поплывем к острову.