Льдом и мечом
Шрифт:
– Что происходит? – Тиморис обижен, будто все понимают, только он тугодум.
– Может, – предполагает Камалия, – Клесса мечтает, чтобы его родичи присоединились к демонам в захвате мира?
– Вряд ли… – Эгорд шепчет заковыристое, но полезное заклинание, зрение обостряется, можно видеть даль увеличенной. – Авианы у крепости, дерутся с демонами.
– Да, не похоже на дружбу. – Тиморис напряженно следит за пролетающими над головой авианами, спина по-звериному согнута, сабля ждет новой атаки.
– Камалия, знаешь язык авианов? – спрашивает Эгорд.
– Не
– Бежим к крепости.
– Нас же на куски… – Тиморис хватает ртом воздух, как рыба на берегу. – И не демоны, а эти птички!
– Враги наших врагов – наши друзья.
– Да что за… – Тиморис сплевывает. – Эгорд, ты хуже любого демона, дракона, павиана, и вообще, ты… Да ну тебя!
– Получится.
– А если нет?! Мне даже воевать нечем! Эти петухи любую вещь превращают в лед, прям как ты… Они ж вторую саблю загубят!
– Дай. – Эгорд отбирает саблю, рука медленно плавает туда-сюда вдоль клинка, сталь обрастает толстой ледяной коркой. Воин-маг достает из торбы кинжальчик, чертит на льду вереницу символов, с обеих сторон. Шепчет заклинание… Руны наливаются бирюзовым светом.
Двумя резкими движениями затачивает ледяное лезвие, бросает Тиморису, тот неловко сгребает в охапку, пялится на новое оружие как сова.
– Теперь не сломается. – Эгорд разворачивается, бежит к крепости, Камалия за ним.
– Эй, не бросайте меня! – Тиморис, залюбовавшись саблей, срывается запоздало.
Бегут ровной цепочкой, даже дыхание шипит хором, крепость увеличивается, внушает трепет.
Битва авианов и элементалов с демонами видна без всяких заклинаний, разносится рычание, высокий птичий вой, звон стали и глухие взрывы льда. Войска продолжают стягиваться. Элементалы сплошной стеной трясут землю, точнее, вечную мерзлоту, снег под лесом ног перемалывается, плывет искрящимся на солнце туманом. Вдоль полосы элементалов летят авианы, силуэты тел едва различаются на фоне огромных хлопающих крыльев.
– Ну вот, допрыгались… – Тиморис вяло тычет вправо, Эгорд и Камалия поворачивают головы, троица замирает.
Навстречу несется десяток элементалов, ноги грохочут, ледяные колья пальцев угрожающе блестят. Сверху пять авианов, злые взгляды целятся в людей. У каждого из летунов есть какая-никакая, но все же амуниция: у одного – наплечники, стальные перчатки с когтями, у второго – кольчужные штаны, топор… Богаче всех снаряжен центральный – подпоясанный плащ с капюшоном, мечи в ножнах, по краям крыльев стальные насадки с лезвиями. Видимо, вожак.
– Опусти! – Эгорд бросает строгий взгляд на Тимориса, тот проверяет на вес ледяную саблю. – Иначе точно погибнем!
Тиморис тут же вытягивается по струнке, прячет саблю за спину.
– Так тоже не надо, – говорит Камалия. – Подумают, что тайно замышляем против них.
– Может, мне сквозь лед провалиться? – ворчит Тиморис, досадно разводит руки, словно раскрывает дружеские объятия.
– Вот так и стой, – быстро приказывает Эгорд, Тиморис от неожиданности замирает.
Воин-маг смотрит на приближающийся отряд, вожак вынимает мечи, блики бьют по глазам, Эгорд отшатывается, едва удерживается от рефлекса выхватить меч.
– Камалия, скажи, что мы не враги!
Авианы испускают устрашающий клекот, крылья складываются, пять пернатых комет обгоняют громыхающую толпу элементалов, сейчас врежутся, сметут…
Сбоку яростный птичий крик, Эгорд с ужасом думает: кто-то авианов летит с фланга, зажимает в клещи!
Но это кричит Камалия. Голос не узнать, жрица выплевывает непонятные обрывки звуков, ладонь выставлена вперед.
Авианы распахивают крылья, стена воздуха толкает летунов назад, когти на ногах вонзаются в снег, твердый пласт ломается. Вожак чуть оборачивается, жестом приказывает элементалам остановиться. Авианы враждебно смотрят на людей, оружие покачивается, хищные фигуры как взведенные пружины, один неверный шаг – и начнется резня…
– Скажи, мы друзья, наши враги – демоны, – спокойно говорит Эгорд.
И вновь непонятные резкие слова, все же странно слышать от Камалии такие жесткие интонации, удивление помогает отвлечься, успокоиться…
Троица всем видом показывает, что не намерена драться.
Авианы глядят зло, но в глазах прослеживается задумчивость, немое напряжение длится несколько долгих мгновений. Вожак опускает мечи, выпрямляется, другие следуют примеру.
– Спроси, зачем штурмуют крепость, – говорит Эгорд, взгляд туго переплетен с взглядом главаря. Тот раскрывает клюв, те же крикливые хриплые звуки, что издавала Камалия.
– Демоны мучают в плену их сородича, – переводит жрица. – Летят освобождать. Штурм длится много месяцев, но силы равны.
– Мы поможем, – говорит через Камалию Эгорд.
Вожак кивает. Вновь оборачивается к элементалам, те после яростной команды и взмаха когтей бегут на крепость, удаляются, дрожь ледяной тверди постепенно стихает.
Эгорд не успевает осознать, как взлетает, ноги болтаются высоко над снежной равниной, холодный ветер морозит лицо. Вожак держит за плечи, когти впиваются в чешую доспехов, над головой громко хлопают крылья. Жрица и воин летят рядом, их держат рядовые авианы, Тимориса так же, за плечи, а Камалию из-за отсутствия доспехов – на руках, словно возлюбленную. Только выражение лица авиана совсем не романтическое, как и у других, грозные взгляды тянутся к цитадели, жаждут влиться в бой. Тиморис как застыл по приказу Эгорда в дружеской позе, так в ней и летит, рожа перепуганная. Камалия смотрит вдаль, за лентами волос прячется грустная улыбка.
Пролетают над баталией, воздух от пепла черный, в ноздри бьет запах страха и ярости. Демоны льются по лестницам, вокруг крепости натекает жирное кольцо из красных тел, элементалы таранят его, вспарывают, во все стороны – бутоны ледяных осколков. Авианы штурмуют окна, балконы, открытые площадки, сцепляются в кровавом танце с летучими демонами.
Ноги касаются крыши. Той самой, где в реальности сейчас лежит мертвый дракон. В разуме Клессы это место пустует, если не считать пушистого снега: скользит по плитам, заползает в трещины.