Льдом и мечом
Шрифт:
Эгорд на бегу метает в «ворота» сгусток холода, Камалия мощным лучом превращает оледеневшую створку в пухлые горячие облака.
Авианы скрещивают на людях уважительные взгляды.
– Говорят, мы хорошие союзника, – с улыбкой переводит Камалия дружный клекот. – Еще говорят, Эгорд обращается со льдом лучше каждого из них, спрашивают, нет ли среди твоих предков авиана.
– Может быть. – Эгорд ускоряет бег.
– Поздравляю с новыми родственничками, – ухмыляется Тиморис, хлопает Эгорда по плечу. – Посмотреть бы, как твой прадедушка авиан засовывал…
Эгорд
– Какой смелый воин! – Камалия передает речь одного из авианов, тот указывает когтем на Тимориса. – Рвется в бой первым!
Следом вбегают воин-маг и жрица, предусмотрительно сворачивают на карниз. Авианы же разгоняются, отталкиваются ногами и крыльями, пять упругих тел с разинутыми в боевом кличе клювами бросаются на лестницу. Тиморис уже там, вовсю орудует улучшенной саблей, от порезов и уколов расползается лед, демоны частично застывают, отвердевшие тела создают преграду другим демонам.
Эгорд и Камалия оббегают котел, прыгают в гущу сражения.
На сей раз все наоборот: демоны лезут из котла, как тараканы из рассадника, прорываются в сердцевину крепости. Неизменно одно: прут яростно, сплошным валом.
Ладно, думает Эгорд, размахивая мечом, с авианами гораздо легче, уже пробились до середины лестницы, доберутся и до Клессы, разбираться в его причудливых мыслях будут на месте, да и то – если понадобится. Главное – убить!
Бой идет даже легче, чем Эгорд мог вообразить. Авианы прекрасно справляются сами, и правда искусные воины, хорошо, что союзники, иначе проникновение в разум Клессы не стоило бы затевать, легче заново пробиться сквозь толпу демонов, чем сквозь толпу авианов. Только и остается прикрывать крылатых вояк лучами и ледяными шарами, вешать щиты, добивать раненых, иногда вступать в поединки с самыми настырными.
Коридоры меняются один за другим, лестницы, повороты… Похоже, авианы ведут туда, где пленят их сородича, но там ли Клесса? Эгорд хочет сообщить вожаку авианов, что придется разделиться, но в это время набрасываются два прытких демона, все мысли прочь, вихрь ударов…
То и дело встречаются возвышения, где пышут оранжевым туманом котлы. Порталов и впрямь много, неудавшаяся в реальности идея преградить дорогу к одному все равно ничего бы не изменила. Остается рассчитывать на смерть Клессы. Но былая попытка провалилась устрашающе легко.
Врываются в большой круглый зал с арками и колоннами.
Помещение до отказа забито демонами. Твари тяжело защищены и вооружены, элитная гвардия.
В центре алтарь – призма из желтоватого в трещинах камня, широкое ступенчатое подножие залито густой синей кровью.
К алтарю прикован Клесса. Черные цепи оплетают как лианы, руки и ноги-хвосты скручены вокруг алтаря, дергаются в попытках вырваться. Намордник не дает клюву раскрыться. Демоны ползают по Клессе, рвут когтями, зубы жадно вонзаются, перемазываются синей кровью.
– Это и есть тот, кого авианы спасают? – Эгорд бросается на замурованного в доспехи демона,
– Видимо, да. – Камалия таранит демона световым щитом, тот падает, валит соседей. – Тот самый родич. Клесса же – наполовину авиан.
– Халява! – Тиморис на радостях срубает трех демонов одним ударом. – Этот гаденыш связан, не нужно с ним драться! Ткнуть мечом – и все!
– А потом нас дружно ткнут мечами авианы, на пару с демонами, – бросает Эгорд.
Тиморис меняется в лице, по доспехам прилетает пара ударов, неумело отбивает тяжелые кривые мечи.
– Что это значит? – спрашивает Эгорд, когда оказывается рядом с Камалией. – Почему Клесса в цепях?
– Думаю, – жрица испепеляет демона лучом, остаются лишь раскаленные доспехи, – Клесса сражается на стороне демонов не по своей воле. Зарах его обратил, но та часть, что была авианом, не хочет служить хозяину, отчаянно сопротивляется, но сделать ничего не может. Зарах подавляет волю Клессы.
– Значит, эти авианы и элементалы – борющаяся воля Клессы, а демоны – воля Зараха?
– Именно.
– А нам-то от этого что?! – Тиморис бежит от увесистого громилы с двумя молотами, толкает к нему других демонов. – Нас же порвут в капусту!
– Клессу нужно убить! – Эгорд уклоняется от молота, вонзает меч в прорезь шлема, громила замирает, туша заваливается набок. – В любом случае!
– Но нас убьют авианы! А демоны растащат на куски наши остатки!
Троица погружается в битву, сердца наполняются яростью, хочется рубить, колоть, замораживать, сжигать… Лишь бы не думать о том, что грядет неизбежная гибель. Эгорд упивается жаром сражения, кровь пьянят едким запахом, воин-маг отдается красному туману безумия, время стирается, каждый удар видится мутной полосой, оставляющей шлейф в форме клинка, но кто знает, быть может, это – слиток из десяти ударов, и не за миг, а за минуту…
Эгорд, Витор и Милита кружились так на балу в Старге, будто плескались в морском шторме, их бросало по всему залу, сотни рук сливались в пену, глаза и бриллианты мелькали так же часто, как сейчас – брызги крови.
Давит не близость смерти.
Зарах так и не падет от руки Эгорда, не заплатит за гибель Витора и Милиты!
Лицо Камалии тоже искажено, но Эгорд завидует, жрица ни о чем не жалеет, ее гнев праведен, чист, она с готовностью отдаст жизнь в битве за свет. Тиморис орудует ледяной саблей, но его дикая резня питается страхом, несогласием умирать, каждый удар так и отдается эхом: не хочу, не хочу!
Авианов становится больше. Крылатые союзники, а скорее всего – будущие враги, с боем врываются в зал из арочных проемов, влетают в окна. Даже от пяти авианов побег возможен с великой удачей, но от двадцати, тридцати, да еще в толпе демонов…
Грохот.
Несколько колонн падают, сыплются тяжелые глыбы, сквозь камнепад врываются два демона-великана. Жуки, досаждавшие за пределами Грифовых скал, только поменьше. Молодые, что значит – неопытные, но агрессивные. Каждый стискивает булаву, озирается до хруста в шее.